— Я вам говорю, у меня не получается. Это не потому, что хочу схалтурить, просто не могу сделать. Я не понимаю.

— Смотри еще раз.

Он снова притянул меня к себе. Мы были слишком близко друг к другу. Он чуть подтолкнул меня бедром, я сделала оборот в воздухе.

— Поняла? — спросил он.

— Нет, не поняла, — я поняла лишь одно, мне было принципиально важным «не понять».

— Еще раз, — он снова притянул меня к себе, я сделала быстрый оборот.

— Поняла?

— Нет, не поняла!

— Еще раз.

Мы снова выполнили упражнение. От частых оборотов у меня закружилась голова, я присела на мат.

— Теперь понятно? — равнодушно спросил меня Дмитрий Анатольевич.

— Нет, блин, не понятно! — выпалила я. Ребята замолчали, прекратили выполнять задание и с осуждением наблюдали за мной. Я испугалась. Я позволила себе лишнего, я это поняла, мне было страшно поднять голову и посмотреть ему в глаза.

— Я тебе все показал, объяснил, слушать меня ты не хочешь, разбирайся сама, — сказал он и пошел к ребятам.

— В жизни своей разбирайся, — вырвалось у меня.

Дмитрий Анатольевич остановился. Его спина, не спеша, развернулась, он посмотрел на меня.

— Повтори, — потребовал преподаватель.

— Ничего, — я ощутила стыд за свои слова.

— Я сказал повтори, — с нажимом снова потребовал он.

— Извините, — я опустила глаза.

Я не знаю, что на меня нашло. Зачем я это ляпнула? Мне сложно контролировать себя в его присутствии. Я все время вспоминаю Элизу. Я помню как она обнимала его, как нагло смотрела на меня, как показывала мне свое превосходство. И почему меня это так задевает? Какое мне вообще дело, что между ними происходит?

— Для тебя занятие окончено. Выйди из аудитории, — сказал он мне.

Я покинула помещение, не поднимая головы, стыдясь своих слов, своего поведения. Воспользовавшись свободным временем, я зашла в деканат, чтобы внести плату за обучение. В этот раз я платила вперед, сразу за два месяца. Моя бесконечная работа летом радовала своим результатом. У меня появились мои первые накопления, я с уверенностью могла заявить, что с оплатой учебы в этом курсе проблем не будет. Но из-за постоянной работы, без выходных, иногда в две смены, я совсем измоталась. Летом, когда все отдыхали, у меня даже не было возможности приехать в родной город к брату. Чувство вины давило на меня. Я стала замечать за собой нервозность, вспыльчивость и неприятную апатию.

— Знаешь, если на твоем курсе кого-нибудь отчислят с бюджетного места, то это место можешь занять ты. С разрешения Константина Сергеевича, кончено. В таком случае ты будешь учиться на бюджете, у тебя будет место в общежитии, даже стипендию сможешь получать, — сказал мне декан.

— Правда, так можно? — удивилась я.

— Да. Хочу, чтобы ты об этом знала. Если возникнут трудности, не отчаивайся, приходи, что-нибудь придумаем, — улыбнулся декан.

— У меня все хорошо, — заверила я. — Спасибо за информацию, буду иметь в виду.

Это была отличная новость. Если бы мне дали бюджетное место, я бы съехала от Наташки, увольняться бы не стала, но смело взяла бы отпуск и не ограничивала бы себя в отгулах. Заработанные деньги можно было бы тратить на себя, откладывать на свое будущее, пересылать часть домой. Проблема в том, что бюджетники крепко сидят на своих местах, отчисляются ребята с платного. Обучение не дешевое, многие ушли с курса. Нас было тридцать, за первый курс мы потеряли десять студентов. Были такие, на которых сам Добровольский возлагал большие надежды, но в процессе обучения ребята быстро сдулись, перестали ходить на пары. Конечно, у меня появилась надежда, но радоваться я не спешила. Все ребята с бюджетных мест серьезно относились к учебе и в будущем видели себя в театре, либо в кино.

— О чем задумалась? — Тася подловила меня в коридоре у деканата.

— О будущем.

— Вот об этом я и хотела с тобой поговорить. В институте, ближе к новому году, будет проходить кастинг. Один хороший режиссер вместе с моей мамой будет ставить мюзикл Нотр-Дам. Набирают молодых ребят с хорошим голосом. Я объявление ближе к делу развешаю, но тебе сейчас говорю, чтобы ты могла подготовиться.

— Мюзикл?

— Да, тебе бы подошло. Ты как раз на Эсмеральду похожа, — сказала Тася, поправляя мои волосы.

— Это отличная возможность. Я хочу! А как мне готовиться? Я не знаю, что нужно делать, — совсем растерялась я.

— Моя мама может с тобой позаниматься, — шепнула мне на ухо Тася и заговорщески подмигнула.

Тася разместила объявление о кастинге в мюзикл на самом видном месте в холле института. Желающих принять участие в мюзикле было достаточно. На проведение кастинга выделили два дня в конце зачетной недели. Студенты готовились, репетировали, подбирали репертуар. На кастинге нужно было исполнить любую песню, раскрывающую вокальный потенциал. Мне повезло, мама Таси — Тамара Алексеевна позанималась со мной и выбрала мне подходящую композицию. Судя по всему, она была за то, чтобы я принимала участие в мюзикле, но состав участников утверждал режиссер. Нужно было понравиться ему.

В преддверии новогодних праздников многие студенты пробовали заработать. Ребята устраивались ведущими в клубы, вели корпоративы, придумывали развлекательные или танцевальные номера и выступали с ними на разных площадках. Пашка устроился аниматором. После учебы бегал по домам и поздравлял деток с новым годом. Оказывается, образ деда Мороза пользовался малой популярностью. В основном дети хотели видеть зверей, персонажей современных мультиков, героев боевиков и компьютерных игр. Пашка собрал целую коллекцию различных костюмов и искренне наслаждался своей работой. Ему нравилось приходить в незнакомый дом и устраивать в нем праздник, нравилось видеть улыбки детей, дети его обожали. Он даже всерьез задумался открыть свое дело и дарить людям праздничное настроение.

У меня с заработком все было стабильно, в подработках я не нуждалась. Конечно, заработок на творчестве намного интереснее работы в ресторане, возможно стоило подыскать себе более креативную работу, но я боялась потерять свое пригретое место.

— Димитрова, иди сюда! — подозвала меня в институте Инна.

— Что?

Рядом с Инной стояла Заречная.

— У меня к тебе предложение, — начала Инна. — Помнишь наш номер «виа гра»? Таня предлагает выступить с ним в клубе, она там организатором подрабатывает. Наши ребята уже кучу номеров показали, за деньги разумеется. Вот и я хочу подзаработать, да и тебе лишняя копеечка не помешает, правда?

— Даже не знаю, — засомневалась я, наблюдая загадочную улыбку на лице Заречной.

— Боишься? — заметила Татьяна.

— Не боюсь, у меня работа. Не получится, — говорила я.

— Мы под тебя подстроимся, — настаивала Татьяна.

— Димитрова, давай. Первое выступление на большой публике. Нам за него еще заплатят. Не сливайся! Что ты опять, как овца заблудшая, давай с нами! Ну? — уговаривала Инна.

— Репетировать опят придется, — вздохнула я.

— Пару раз прогоним и нормально. Там репетировать-то два притопа, три прихлопа, — говорила Инна.

— Не знаю, — все еще сомневалась я.

— Наташа придет, тоже выступать будет, — сказала Заречная.

— Да? — удивилась я. — А какой у нее номер?

— Она индивидуально выступает, для вип-клиентов.

— Димитрова, ну? — требовала от меня ответа Инна.

— Ладно. Мне опять твой купальник надеть придется?

В оговоренное время я приехала к клубу. С выданным Заречной пропуском меня впустили внутрь. Моим глазам потребовалось немного времени, чтобы привыкнуть к ярким вспышкам света в затемненном помещении. Клуб был большим. Большой танцпол, две сцены, с танцующими девушками в бикини, барная стойка, зона для отдыха. Громко звучала музыка, люди танцевали, шумели. Яркая розовая подсветка на черном глянцевом полу вызывала у меня неприятные ассоциации. Развязная, вульгарная атмосфера клуба мне не нравилась.