На сцену вышел Марк и начал исполнять свою партию. Близился мой черед. Кто-то из девчонок с массовки попросил меня перенести с одной стороны кулис на другую бутылки с водой, чтобы артисты могли во время утолить жажду. Я согласилась и осторожна пошла по темному узкому проходу между стеной и украшенным декорациями задником. Я дошла до середины пути и услышала, как передо мной что-то громко упало и звякнуло, облив меня плотной липкой жидкостью. Я быстро перешагнула через непонятный предмет и дошла до кулис. Ребята встретили меня испуганными глазами.

— Что случилось? — подбежала ко мне девушка.

Я осмотрела себя и увидела темную красную с едким запахом жидкость. Это была краска. Мой костюм был испачкан, также как и мое лицо и волосы. Я поставила на пол бутылки с водой и увидела у стены уже давно заготовленные одноразовые стаканчики и выстроенные в ряд бутылки. Меня подставили.

Я рванула обратно через задник. И перескочив к другим кулисам, побежала в гримерки. Ребята суетились, каждый думал о своем выходе, никто даже не обратил на меня внимания. Вдалеке стоял Холод и инструктировал ребят, я без раздумий побежала к нему.

— Дима. Дмитрий. Помоги, — в панике зашептала я, проглатывая слезы.

— Эсмеральда! К выходу! Где Эсмеральда? — закричали у кулис.

Холод осмотрел меня, в его глазах мелькнули гневные огоньки.

— Я не хотела. Я не знала, — шептала я, размазывая по платью краску, в надежде оттереть ее.

— Надя! Давай быстрее, скоро твой выход! — торопили меня ребята.

Им было все равно. Они видели в каком я виде, но все же требовали идти на сцену. Холод бросился к кулисам. Издалека я слышала, как он объяснял ребятам, что им нужно сейчас сделать, те покорно согласились. Дмитрий бросился обратно ко мне и повел в гримерку.

— Раздевайся! — приказал он. — Быстро!

Я трясущимися руками пыталась расстегнуть платье. Дмитрий Анатольевич послал девчонок за новым платьем, тем, в котором выступала вчера Аглая.

— Что ты возишься! — прикрикнул он на меня и начал разрывать на мне испорченный наряд. Он сорвал с меня последние лоскуты ткани, я предстала перед ним в одном белье. Не обращая внимания на мое смущение, он схватил со столика полотенце, вылил на него из бутылки воды и начал оттирать мое лицо и волосы. Я послушно стояла на месте и не отрывала от него глаз. В гримерке были еще ребята, они молча наблюдали за нами. Из всех присутствующих только Холод стал мне помогать. Я чувствовала себя жалкой, мне хотелось рыдать, но я себе этого не позволяла. Дмитрий закончил с лицом и начал оттирать мой живот. Краска пропитала все платье и оставила на коже красные разводы. Холод был осторожен и при этом все делал очень быстро. Он не задерживался взглядом на моем белье, не позволял себе шуток, гневных высказываний и нравоучений. Он все делал правильно.

Девчонки вернулись из костюмерной и сказали, что платья Аглаи нет, вместо него они нашли какой-то ляпистый сарафан. Холод одобрил их выбор и приказал помочь мне влезть в новый наряд. Девчонки засуетились, Дмитрий побежал проверять происходящее на сцене. Среди помогающих была Инна, я всматривалась в ее лицо и пыталась понять, ее ли это рук дело. Она либо не имела к происшедшему никакого отношения, либо очень хорошо притворялась. В ее глазах я видела панику и даже сочувствие ко мне.

Когда Холод вернулся, я была готова.

— Быстро на сцену, — скомандовал он, предварительно осмотрев меня со всех сторон.

Я послушно побежала к кулисам. У меня было еще примерно полминуты в запасе.

— Посмотри на меня, — ко мне подошел Холод. — То, что произошло — это не важно. Важно то, что сейчас будет происходить на сцене. Все только в твоих руках. Сейчас тебе никто не помешает, я буду за этим следить. Поняла?

— Угу, — соглашалась я, пристально глядя в холодные глаза.

— Закрой глаза, настройся, досчитай до пяти и выходи.

Я последовала его указаниям. Когда я вышла на сцену, меня охватил сильный мандраж. Я почувствовала, как ко мне прилипли взгляды всего зрительного зала. Начало партии, пою. У меня получилась грустная, потерянная Эсмеральда. Инцидент с краской подпортил мой настрой. Я вернулась за кулисы и готовилась к следующему выходу. В гримерках послышались возмущенные крики режиссера. Девчонки позвали меня на разговор.

— Это что было? Где твой костюм? Что за лохмотья ты на себя нацепила?! — возмущался режиссер.

— Меня облили краской, — начала оправдываться я.

— Мне плевать! Это мой мюзикл, я его поставил. Вы все должны показать высший класс, сделать все идеально! А ты? Кем ты себя возомнила? Кто дал тебе право перекраивать мою работу?!

— Дядь, не надо, ее правда краской облили, — заступился за меня Марк.

— Маркуш, помолчи. Краской облили. У нее есть голова на плечах. Почему ты позволила этому произойти? Твой костюм — твоя ответственность. Я даже виновных искать не стану. Это все на тебе будет. Ты хоть представляешь, какие люди в зале сидят?! Что ты делаешь? Что ты делаешь на сцене? Что это за Эсмеральда такая? Ты забыла все наши репетиции? Это твой первый и последний мюзикл. Сегодня отработаешь и больше на эту сцену не выйдешь. Аглая будет играть и за первый и за второй состав. Я все сказал.

Режиссер бросил на меня гневный взгляд и вышел. Мне хотелось кричать, рыдать и колотить все вокруг. Но вместо этого я стиснула зубы и пошла к кулисам готовится к выходу.

— Надя, не парься, я с ним поговорю. Он мой дядя, он меня послушает, — шептал мне на ухо Марк.

— Не надо, и так противно. Лучше подумай, кто мог меня так подставить?

— Глашка.

— Кто?

— Аглая. Она давно к моему дяде подмазывается, несмотря на то, что он ей в деды годится. А тут еще эта должность на телевидении. В общем, уверен, что она.

— Это мерзко. Марк, больше ни слова.

Я отрабатывала свои партии, старалась. Выбрасывала все лишнее из головы и проживала на сцене жизнь молодой цыганки. Но как только я оказывалась за кулисами, на меня опускалась печальная реальность. Самое обидное — это то, что мне было очень стыдно. Стыдно перед всеми. Я чувствовала себя виноватой. Я испортила мюзикл, я подставила ребят, которые усердно трудились над представлением. Я все разрушила. Я во всем виновата.

Выходя вместе с другими артистами на финальный поклон, я видела довольные лица зрителей, слышала их аплодисменты и при этом чувствовала себя ничтожеством. В каждом взгляде я видела упрек. Слезы душили, но улыбка не сходила с моего лица. Представление окончено, занавес опущен. Радостные ребята бросились обнимать друг друга и поздравлять с премьерой.

— С премьерой, — ко мне из-за кулис подошел Холод.

Я посмотрела на него и, не выдержав внутреннего напряжения, уткнулась ему в грудь и заплакала. Он не оттолкнул. Просто стоял, позволяя мне выплескивать свои эмоции.

Ребята уходили со сцены переодеваться и поглядывали на нас. Холод молчал, не уходил, не торопил. Его футболка начала пропитываться моими слезами, но я не думала останавливаться, только крепче ухватилась за него. Переодетый Марк вернулся на сцену. Я никого не хотела видеть, даже его. Обняв за талию Холода, я отвернулась от Марка в другую сторону. По шагам поняла, что парень ушел.

В зале и гримерках стало тихо, все разошлись. Я громко всхлипывала, слез больше не было. Теплая ладонь опустилась мне на голову.

— Успокоилась? — тихо спросил Дмитрий.

Я закивала головой в ответ и, нехотя, отпустила парня. Мокрая ткань футболки прилипла к его телу. Меня это рассмешило. За такое короткое время я смогла выреветь целое озеро.

— Извини, — сказала я, указывая на мокрое пятно на его животе, и покинула сцену.

Я переоделась, собрала все свои вещи и, бросив прощальный взгляд на яркую афишу нашего мюзикла, покинула здание театра. На улице меня встретили мои друзья: Пашка, Денис и Тася. Они накинулись на меня с цветами и дружно поздравляли с премьерой, хвалили меня, с восторгом вспоминали мои выходы на сцену. Их реакция меня добила. Слезы новым потоком хлынули из глаз. Я поделилась с друзьями тем, что произошло со мной. Их реакция была бурной, агрессивной. Пашка собирался шлепнуть по лысине режиссера за недостойное поведение, Денис хмуро уверял, что это не последний в моей жизни мюзикл и что не стоит так сильно переживать, Тася порывалась рвануть к Аглае и вырвать все ее крашенные волосы. Я молчала. Мне хотелось, чтобы этот день поскорее закончился и чтобы меня никто не трогал.