Курс Огорельцевой сел на свои места. Наташка, найдя меня взглядом, замахала мне студиком, я помахала ей в ответ.

— Приглашаем на сцену, наших будущих актеров. Студенты Nского театрального института, мастерская Константина Сергеевича Добровольского, прошу!

— Это я, я! Я будущая актриса!! — летало у меня в голове. — Это самый торжественный момент в моей жизни!

Мы пошли через ряды к сцене. Инна рысью выпрыгнула с места и каким-то чудом уже стояла на сцене, позировала перед зрителями в зале, показывая себя со всех сторон. Я выбежала на сцену последняя и пристроилась рядом с Лебедем и Смаком. Нас вызывали по списку и вручали студенческие. Счастье во мне возрастало. Вот-вот назовут мое имя и я официально стану студенткой театрального! Это то, о чем я мечтала. Боже, как я счастлива. В зале аплодировали и визжали.

— Ты чего ревешь? — спросил Денис.

— От радости, — засмеялась я.

— Приглашаю нашу студентку Надежду Димитрову, — произнес ректор.

Я направилась к ректору. Деревянный пол хрустел под ногами, в зале аплодировали студенты. Ректор пожал мне руку и вручил студенческий билет. Синий. Замечательный. Я вернулась на место с переполнявшими меня чувствами. Наташка, сидя рядом с Заречной, махала мне рукой. Среди сидевших в первых рядах парнях я увидела знакомых второкурсников, те кричали мне «молодец». Я смутилась и вцепилась в плечо Дениса.

Пашка получил свой студенческий и замахал рукой Тасечке, которая сидела в первом ряду рядом со своей мамой Тамарой Алексеевной. Да, оказалось, что Таиса дочка нашей преподавательницы по вокалу. Они были очень похожи, как внешне, так и по характеру. Обе голубоглазые, с маленьким носиком и аккуратными тонкими губами, добрые, открытые, честные.

После получения студенческих мы разошлись по аудиториям. За каждой группой и преподавателем закреплялся свой класс или как еще говорили «мастерская». Наша мастерская представляла собой небольшой уютный кабинет с кирпичными стенами, выкрашенными в черный цвет, и старым потертым паркетом. В мастерской были три двери. Одна в одном конце помещения и две в другом, друг напротив друга.

Я чувствовала себя Гарри Поттером в тайной комнате, все было пропитано творчеством и волшебством. Каждая трещинка на паркете хранила воспоминания о предыдущих студентах, о репетициях, о слезах от неудач и радости. Мне хотелось поскорее начать постигать азы магии перевоплощений, окунуться в творчество с головой и позволить ему наполнить всю мою душу.

Добровольский сел на стул посреди комнаты, а нам предложил сесть полукругом напротив него. В комнате не было больше стульев, поэтому мы сели на пол.

— Я поздравляю вас всех с поступлением, — заговорил Добровольский, — Я рад, что буду заниматься с вами. Вы все очень талантливые ребята. В каждом из вас есть та искра творчества, которую я буду аккуратно раздувать, дабы она превратилось в огромное пламя, зажигающее сердца людей и согревающее вашу душу. Я сделаю из вас актеров и актрис.

После его слов в мастерской повисла тишина. Мы, как маленькие дети, переглядывались и улыбались, будто нам раскрыли секрет, который никому нельзя рассказывать.

— Давайте познакомимся, — предложил Добровольский, выждав паузу. — Предлагаю по очереди представиться и рассказать пару слов о себе.

— Меня зовут Инна Широкова. Я хочу стать актрисой и сниматься в кино. Я считаю, что у меня есть все данные, чтобы добиться успехов в этой сфере.

— Насчет данных не знаю, но наглости у тебя аж до луны и обратно, — не удержался Паша.

Ребята засмеялись и Добровольский тоже.

— Это называется амбиции, — холодно ответила Инна.

— Хорошо. Дальше ребята, — Добровольский аккуратно увел ребят от конфликта.

— Я Павел Смаковский. У меня хорошо развита интуиция.

— Это точно, — тихо добавил Денис, я засмеялась.

— Я хотел поступить в театральное, хотел, но не мечтал, как например, Надюха, — продолжил Паша и неожиданно вплел меня в свой рассказ. — У меня мама в театральном училась, не здесь, в другом городе. Она у меня не местная. Когда она заканчивала учебу, ей предлагали работу в театре, но она отказалась, так как в ее жизни появился мой отец. И на момент выпуска из института в мамином животе уже плавал я. Естественно, ни о какой работе в театре не могло быть и речи, папа взял маму и привез ее сюда. Мама родила меня и три года сидела со мной дома. Когда у нее наконец-то получилось пристроить меня в детский сад, она пошла пробоваться в наш драмтеатр, но ее не взяли. Она пошла в Тюз, в молодежный театр — везде отказ. Ну и короче, тогда она решила создать свой театр. Открыла небольшую театральную студию и стала с детками заниматься. Спектакли, концерты и все такое. И меня, естественно, к театру приучила. Мне сначала, честно скажу, не очень нравилось, а потом полюбил я это дело, втянулся. И когда встал вопрос куда поступать, я выбрал театральное. Но если бы не поступил, я бы не расстроился. Стал бы, ну не знаю, бухгалтером или юристом. Вот так. Нет, вы не подумайте, я рад, что поступил! Просто я считаю, что все в жизни не случайно. Если суждено мне стать актером — стану. Вот.

— Фаталист, — сказал кто-то из студентов.

— Пусть будет так, — согласился Пашка.

— Спасибо Паша. Интересно. Дальше, — произнес Добровольский.

— Меня зовут Надежда Димитрова… — робко начала я.

— Надюха! — перебил меня Смак.

— Я рада, что поступила. Для меня это такое счастье, — я говорила с остановками, потому что чувствовала, как слезы подступают, чувства переполняли, рвались наружу. Я студентка театрального, рядом со мной друзья и добрый Добровольский, который сделает из меня актрису, а в моей сумочке лежит синий, замечательный студенческий билет, который завтра утром подтвердит мне, что все это не сон.

— Не реви, Надюха! — снова вмешался Смаковский.

— Я, правда, очень рада, — выговорила я, придушив в себе будоражащие меня эмоции.

— Да поняли мы уже, — выпалила Инна.

— Спасибо, Надюш, дальше, — скомандовал Добровольский.

— Я Денис Лебедев. С детства занимаюсь балетом, пробовал поступить в хореографическое училище, но меня не взяли, сказали, что слишком крупный. Тогда я понял, что стучу не в те двери. И начал заниматься театром. Сначала не нравилось, а потом, как говорит Смак, втянулся. Жалею, что сразу не пошел этим путем, много времени на танцы потратил, но ничего, думаю мне это пригодится.

— Интересно. Что танцевать умеешь? — поинтересовался Добровольский.

— Да, почти все. Вальс, румба, джаз. Балетные партии могу. Мама из меня Барышникова сделать хотела.

Мы засмеялись. Трудно было представить, что такой крепкий, крупный парень может танцевать балетные партии.

— Заинтриговал, — не удержался Паша, — покажи что-нибудь из балета, а?

— Да, да, — поддержали идею остальные ребята и захлопали.

Я тоже захлопала. Вот так, оказывается я ничего не знаю о моих друзьях. Ну ладно Паша, мы с ним редко виделись, но Денис. Я жила с ним целый месяц бок о бок и не разузнала о нем ничего.

— Да ну вас, — отмахивался Денис.

— Значит не можешь, значит врешь. Перед Надюхой выделываешься, — не успокаивался Паша.

— Ничего я не вру!

— Тогда покажи! Константин Сергеевич, ну, надавите на него по-профессиональному, по-преподавательски, ну, интересно сил нет, — настаивал Паша.

— Да, да, — подключились студенты.

— Денис, мне уже и самому стало интересно, — засмеялся Добровольский.

— Вот пристали… я же в брюках! — защищался Денис.

— Сымай! — крикнул кто-то из девчонок, а остальные поддержали.

— Мне в трусах тут прыгать?!

— А ты стесняешься что ли? Или трусы дырявые? — задирал его Смак.

Добровольский смеялся вместе со всеми. Денис тем временем встал и под девчачьи ахи охи снял брюки. Вышел в середину. Суровый, вечно хмурый парень, начал плавно поднимать руки, подключились ноги. Все движения были очень мягкими, легкими. Денис закрутился на месте, затем отошел в сторону, разбежался и в прыжке сделал шпагат. Его сильное крепкое тело на мгновение застыло в воздухе и мягко опустилось на паркет. Денис выполнил еще пару движений, затем остановился и присел в поклоне.