— Нет, что ты, Ась, какая дедовщина? Думаешь, я за себя постоять не смогу? — Васильев подтянул живот и расправил плечи. — Нос я сломал ещё, когда в училище учился. Так, глупая драка между пацанами.

Ну, что я вам говорила? Мальчишкам от красивого носа никакого прока! Всё равно они этот нос рано или поздно разобьют, либо им помогут изменить его форму. У настоящих пацанов так всегда бывает.

Это только хилые интеллигенты (я бросила пренебрежительный взгляд в сторону Филимонова, который пытался взять себя в руки, и теперь усиленно делал вид, будто занят разговором со своей спутницей) способны сохранить свой нос в неизменном виде. Ведь они никогда не суют этот нос туда, куда их не просят. Вслух я нарочито-оживлённым тоном произнесла:

— Серёжа, ты неправильно меня понял! Все знают, что настоящих мужчин шрамы только украшают. С тобой я без всяких колебаний пошла бы в разведку! Ты — не обманешь, не подведёшь.

Васильев выпятил грудь колесом и довольно улыбнулся. Зато у Филимонова нервно задёргались губы, а его щеголеватая бородка, прежде придававшая ему в моих глазах такой неотразимый шарм, вдруг стала торчком и теперь напоминала собой бородку, ну сами догадываетесь, наверное, какого животного. Подозвав дочку, Филимонов спешно засобирался уходить, за что на моих глазах получил нагоняй от своей жены, по-видимому, недовольной их скорым и неожиданным уходом.

Вася Ко́зел пришёл в себя и также со своим семейством двинулся в дорогу. Возможно, чувствуя неприязнь к Филимонову, который на своих лекциях в подчёркнуто-артистической манере нередко обращался к Васе с вопросом: «Ваше мнение, господин Козёл, пардон, Ко́зел?», чем очень смешил девчонок из нашей группы (парни никогда при этом не смеялись), сейчас был вполне удовлетворён тем, что профессор-задавака оказался в глупом положении.

Кивнув на прощанье головой, Вася весело мне подмигнул. Желая поддразнить Лилю, я подмигнула в ответ. На мой взгляд, с моим бывшим поклонником и его женой мы расстались почти дружески. Мудрая Лиля Ко́зел мне даже улыбнулась.

Свидетели, а также виновник моего несостоявшегося позора ушли, и мне стало скучно. Серёжка Васильев, не подозревавший о своём участии в без пяти минут драме, продолжал радоваться нашей нечаянной встрече.

Мы присели на скамейку, на которой ещё недавно сидели супруги Филимоновы, и я попыталась продолжить наше общение.

С моей первой любовью мы не виделись одиннадцать лет. Раньше общались, как и все дети: играли на переменах или после уроков; бывало, мутузили друг друга; иногда Васильев списывал у меня домашнее задание; на каникулах брали абонемент и вместе бегали в кино (Хорошо помню, билет на один детский фильм стоил 10 копеек. Вот было время!). Так продолжалось до тех пор, пока в четвёртом классе неожиданно для себя я не влюбилась в Серёжку. Однако он моих чувств не только не оценил, но ещё с другими мальчишками меня дразнил. Потом я перевелась в другую школу, и больше наши дороги с Васильевым не пересекались.

Казалось бы, мы так давно не виделись, что теперь разговорам на разные темы конца и краю не будет. Но разговор почему-то не клеился. Я без особого энтузиазма вспоминала нашу первую учительницу — Лидию Алексеевну. Серёжка рассказывал новости о наших бывших одноклассниках, некоторых из них я уже даже не могла вспомнить. Тогда он стал говорить о себе.

Выяснилось, что после окончания восьмого класса Васильев пошёл учиться в профтехучилище на газоэлектросварщика. Однако поработать по специальности он не успел: забрали в армию. Отслужив в воздушно-десантных войсках, вернулся на гражданку и сейчас наслаждался законным отдыхом, как человек, отдавший свой долг Родине. В скором времени вместе с друзьями собирался махнуть на юг, к морю. То ли в шутку, то ли всерьёз позвал меня с собой, но я отказалась.

Мои чувства к Серёжке давно угасли, но самое ужасное: мне совершенно не о чем было с ним говорить. У нас не было ни общих тем, ни интересов. Посидев ещё немного для приличия, я попрощалась с Васильевым.

Он попросил у меня телефончик, но я, игриво улыбнувшись, ему отказала. Пусть думает, будто бы я с ним кокетничаю, ведь сегодня Серёжка спас меня от позора, и я не хотела быть неблагодарной по отношению к своей первой любви.

Вернувшись домой, я отключила телефон и почти неделю провела взаперти. Мне не хотелось никого ни видеть, ни слышать. Всё-таки что ни говори, а к Юрию Петровичу я испытывала сильные искренние чувства. Увы, как оказалось, для него я была всего лишь игрушкой.

Уже спустя годы я абсолютно случайно узнала, что профессор Филимонов к 36-ти годам (а именно столько лет ему было на момент нашей встречи) умудрился быть трижды женатым. По всей видимости, я увидела его в сквере с третьей по счёту супругой.

Право, не знаю, что он в ней нашёл? Маленькая, худая, с тонкими губами, острым носом и таким же острым подбородком. Глаза небольшие, впалые, и как будто выцветшие: то ли голубые, то ли серые — не разобрала. Очень неприятный взгляд: холодный и колючий. Даже её короткие тёмные волосы были не как у нормальных женщин: слишком ершистые.

Глядя на супругу Юрия Петровича, на ум невольно сразу же приходило сравнение с колючкой. Не знаю, может, её, бедную, в детстве часто обижали, а то и били? А когда она встала со скамейки, собираясь уходить, то оказалось, что у неё ещё и ноги кривые. Вот и пойми после этого мужчин!

В добровольном затворничестве я провела целую неделю. В этот период своей жизни самой себе я очень напоминала свою маму: такая же меланхоличная, серьёзная и задумчивая. Но потом усилием воли мне удалось взять себя в руки, и я вышла к людям.

Лебединой походкой, с бледным утомлённым лицом, загадочно-томным взглядом, интригующими тёмными кругами под глазами и с полуулыбкой на губах. Я немного похудела и даже, на мой взгляд, похорошела.

Теперь самой себе я напоминала одну из бальзаковских героинь: довольно молодую, красивую, знатную даму, которую оставил любовник для того, чтобы жениться на другой. Ужас ситуации заключался в том, что именно в эти дни красавица собиралась дать большой бал, о котором она заранее оповестила всех своих друзей и знакомых.

Бал состоялся в назначенный день. На него съехалось множество народа, прослышавшего об измене любовника виконтессы. Всем хотелось увидеть собственными глазами падение виконтессы, считавшейся до сего дня баловницей фортуны.

Но — дудки! Красавица-аристократка продемонстрировала всем своим завистникам и недоброжелателям потрясающую выдержку и хладнокровие, после чего она с достоинством покинула Париж — город, в котором предали её мечту о счастье. Я решила последовать примеру виконтессы.

К сожалению, ввиду отсутствия родового замка, я не могла пригласить своих знакомых на бал. Однако это, несколько непредвиденное обстоятельство, ничуть не помешало моему замечательному замыслу.

Я стала инициатором проведения прощального девичника для девчонок из нашей группы. С местом встречи голову ломать особенно не пришлось. Все студенты нашего института в свободное время с удовольствием посещали уютное кафе «Лаванда», расположенное неподалёку от нашей альма-матер.

Признаться, к тому моменту я уже жалела о том, что неделю тому назад, желая немного покуражиться, я необдуманно поддразнила Лилю Ко́зел, когда на её глазах подмигнула её законному супругу. Теперь она могла мне отомстить, даром что в последнюю нашу встречу в сквере Лиля вместе с Васей оказалась невольной свидетельницей безмолвного, но очевидного инцидента между мной и Филимоновым.

Однако умничка Лиля как ни в чём не бывало обняла меня за плечи и даже не повела бровью, когда её муж, заглянувший в конце вечера в кафе для того, чтоб проводить супругу домой, по-дружески поцеловал меня в щёчку, давая понять, что он целиком и полностью на моей стороне, и готов в любую минуту поддержать меня в беде.

Откровенно говоря, в тот момент я немного пожалела о том, что Вася Ко́зел — не мой муж. Такой классный парень! Из тех людей, с кем можно (без дураков) пойти в разведку.