Безраздельно царствуют Они.
Их придумал бессмертный профессор,
Их тела - это музыка леса,
Их слова — квинтэссенция слёз,
После них твоя жизнь полетит под откос...
Их придумал бессмертный профессор...
Опасайся звуков в темноте,
Опасайся локонов льняных.
Их мечи направлены на тех,
Кто ещё ребёнком видел сны
О прозрачных замках в высоте,
О мостах над морем золотых...
Ты забудешь свой родной язык,
У чужого имени в плену,
Ты забудешь всё, к чему привык,
Даже пол, гражданство и страну,
Кто тебе отец и кто твой бог.
Опадает вереск в синий мох…
Это сделал бессмертный профессор.
Три талмуда изрядного веса
Он писал, не надеясь на спрос…
Вместе с ним твоя жизнь полетит под откос.
Это сделал бессмертный профессор...
Кровь течёт меж пальцами в траву -
Человечна, смертна и красна.
Покидает сердце клеть свою,
Чтобы им наелась Их весна.
Их сиянье гибельно для глаз.
Там, где есть Они - не будет вас.
У причалов плещется вода,
Зов её властителен, но тих -
Не вернётся память никогда,
Потому что ты - один из Них,
Кто отмечен не был в должный час,
Тот добыча каждого из Нас.
Мы растопчем твой унылый мозг,
То, что было камень, станет - воск.
Нас придумал бессмертный профессор,
Наша речь - это музыка леса,
Наша тайна — ответ на вопрос.
После нас твоя жизнь полетит под откос.
Это сделал бессмертный профессор.
Три талмуда изрядного веса
Он писал, не надеясь на спрос…
Вместе с ним твоя жизнь полетит под откос.
Это сделал бессмертный профессор...
(Песня Лоры Бочаровой «Они»)
Едва затихли последние аккорды, Ксан опустила инструмент, ожидая реакции. Она была готова ко всему: восхищению или возмущению, но ответом была полнейшая тишина. По лицам окружающих эльфов было сложно понять, что они думают или чувствуют по поводу песни. Но, по крайней мере, вроде никто не оскорбился. Уже легче.
- Какая интересная метафора, - вдруг произнёс голос слева от Саши. Та обернулась и увидела незнакомого эльфа. Вроде бы он не был в числе тех, что обливали её презрительными взглядами. Хотя он тоже не смотрел на неё, высказывая своё мнение.
- Какая именно, Талсиниэль? – вежливо поинтересовался его сосед.
- Назвать демиурга бессмертным профессором. В этом что-то есть.
Ксан тихонько хмыкнула: хоть она и знала, что в песне речь о Толкиене, но если забыть об этом, то лично у неё припев про бессмертного профессора вызывал ассоциацию не с демиургом, а скорее с гибридом графа Дракулы и Виктора Франкенштейна. Но, конечно же, эльфы не могут примерить на себя роль эксперимента безумного учёного. Их создал демиург, и никак иначе.
- Значит, - обернулся к ней эльф, похваливший метафору, - такими люди нас видят? А вы тоже боитесь нас?
- Лично я – опасаюсь, - спокойно ответила Ксан, взглянув эльфу в глаза прямым взглядом. Впервые с ней заговорил кто-то из их братии, помимо Ксантариэля. – Но я отношусь с опасением ко всему незнакомому, так что вам не стоит это принимать на свой счёт.
Заговоривший с ней эльф запрокинул голову и звонко рассмеялся – словно колокольчики прозвонили. Некоторые эльфы к нему присоединились.
С той минуты что-то неуловимо изменилось. С Ксан стали общаться – редко и почти всегда по делу, но больше не игнорировали. Каждый вечер Ксан немного играла и пела на привалах. На второй неделе путешествия эльфы даже стали делать заказы, прося повторить особо полюбившиеся композиции. Песня «Они» определённо стала хитом. Эльфы с серьёзными лицами шутили, что надо сделать её национальным гимном. А может и не шутили – кто их разберёт? Хотя Ксан уже научилась немного понимать этих с виду эмоционально-холодных созданий. Их тонкий, едва заметный, юмор было сложно поначалу уловить, но со временем он даже начал нравиться Ксан. Она решила, что, помимо музыки, обязательно научится у эльфов шутить в том же духе.
Так, между делом, обоз добрался до пограничья. Впрочем, пограничье – слишком громкое слово: никаких границ, отделяющих территорию эльфов от территории людей, не было. Во всяком случае, рукотворных. Граница была самой что ни на есть естественной: лес. Начало леса – начало территории эльфов, всё просто. Ну а перед лесом текла широкая река, получившая название Ульма, а на реке стоял город Ульминск, а в том городе была Ульминская школа магии, куда и направлялся Ксанти.
Пришла пора прощаться с одним из попутчиков. Хоть Ксан и не желала себе в этом признаваться, но с пареньком они сдружились. Да и он был, по сути, единственным, кроме неё, человеком в этой тусовке, так что с магом-недоучкой Саша ощущала некое родство.
- Надеюсь, здесь ты будешь осторожнее выбирать себе друзей, - напутствовала названого братишку Ксан, - а то дальше ехать уже некуда, впереди только эльфы.
Ксанти усмехнулся:
- Не волнуйся, сестр… братишка, - исправился он под тяжёлым взглядом Саши. – Лучше приезжай меня навестить.
- А сколько тебе здесь учиться?
- Так не больше трёх лет, потом слишком взрослым буду, надо будет или в академию поступать, или работать идти.
- Хм… Ну, может и навещу.
- А имя своё скажешь? Ну, так, по-родственному. Раз мы теперь вроде как… братья?
- Некоторые друзья меня называли Саша.
- Саша… Необычное имя.
- Да.
Они помолчали. Эльфы терпеливо дожидались Ксан на границе леса. Девушка бросила взгляд в сторону обоза, потом на город, возвышающийся за спиной друга, потом перевела взгляд на парня.
- Ну, бывай, что ли, - сказала она, не зная, что ещё следует сказать.
- Эх, братишка! – задорно воскликнул в ответ Ксанти, обнял Сашу и чмокнул её в щеку. – Надеюсь, не прощаемся!
После этого он развернулся и размашистым шагом направился в сторону города.
- Не могу сказать того же, - хмуро пробормотала в ответ Ксан. Хотя в этот момент она и сама не знала, правда это или нет. Ксанти, сам того не зная, всколыхнул бурю в душе девушки. Как давно её никто не обнимал, как давно она не была частью чьей-то семьи, чьим-то близким человеком? Лет семь или больше? С тех пор как умерли родители… С тех пор Саша одна. И её это устраивало.
Встряхнувшись, девушка развернулась и бегом направилась к лесу. Её ждал новый интересный этап в её жизни. Наконец-то она сможет исполнить давнюю мечту – обучаться музыке.
Глава 8.
По лесу обоз двигался недолго – всего пару дней. Ксан в своём фургоне в одиночестве совсем заскучала. За прошедшие дни Ксанти своей болтовнёй ей порядком надоел, но без него было как-то слишком тихо. И совершенно нечем заняться. От нечего делать, Саша вспоминала песни, которые считала давно забытыми, подбирала аккорды под них. Там, где она не могла вспомнить слов, Ксан добавляла свои. И даже придумала пару новых песен.
А затем они въехали в эльфийский город. Драманион – так его называли. Дословно – город драмы, эльфийская культурная столица.
Дома здесь были в прямом смысле слова выращены. Ксан спросила у Ксантариэля, как так получается, и тот ответил, что дома высаживают, когда рождается ребёнок. Пока он растёт – растёт и дом. Сажается особое дерево со множеством стволов, которые в диких условиях просто переплетаются между собой. Но, чтобы вырастить дом, в середину между стволов вставляют железную пластину, и стволы растут, огибая препятствие, и смыкаются уже выше, образуя крышу. По мере роста дома оборудуют полом, дверьми, окнами, лестницами, можно выстроить сколько угодно этажей. В итоге же всё заканчивается переплетением стволов и крон дерева, что образует естественную непромокаемую крышу. Выращивают дома специалисты; если кто попробует сам вырастить себе дом, то рискует получить продуваемое всеми ветрами жилище, а то и вовсе в щель между стенами можно будет руку просунуть. Это великое искусство – направлять рост дерева так, как нужно эльфу, и не всем оно под силу. Плюс требуется опыт.
