Ася обняла её в ответ, они прижались друг к другу и рассмеялись.

— Говоришь, к чаю всё готово? Это хорошо. А наполеон твой, Катюша, вообще шикарный.

Они вместе вышли на улицу, не стали трогать беседующих мужчин и сели за стол. Вскоре к ним присоединилась Татьяна.

Чай пили молча. Каждый думал о своём, расставаться не хотелось, но, увы, они жили слишком далеко друг от друга.

— Как же здесь тихо… — произнесла Татьяна и вдруг вскинулась. — А где Мишаня?

Все начали вертеть головами, разыскивая пропажу, но тут с крыльца раздалось:

— Смотр-р-рите, какой Миса кр-р-расивый!

Свет от фонариков, которыми старшие дети украсили двор, на крыльцо не попадал, поэтому все недоумённо смотрели на Данилова, присевшего перед сыном на корточки и громко хохотавшего. Наконец, немного успокоившись и взяв Мишку на руки, вынес его на свет.

— Сынок, ты необыкновенно красив, — сквозь смех произнёс он и поставил мелкого на стол, чтобы Мишкино нательное творчество было лучше видно.

В первый момент все потеряли дар речи, глядя на раскрашенного во все цвета радуги ребёнка. Мишка представлял собой ожившую картину безумного художника авангардиста.

— Это что?.. — только и смогла произнести Ася, с ужасом взирая на теперь уже своего сына.

— Кажется, я знаю. — Татьяна быстрее всех пришла в себя и едва сдерживалась, чтобы не засмеяться. — Я тут немножко поправляла макияж, а Мишанька крутился около меня, спрашивал, зачем я на себе рисую… — Тут она не выдержала и, уткнувшись в плечо подсевшего к ней Олега, затряслась от смеха.

— И что ты ему ответила? — спросил Олег, расплываясь в улыбке.

— Что хочу быть красивой, — простонала Татьяна, смеясь уже открыто.

— Кр-р-р-расивый? — подтверждая её слова, спросил Мишка.

— Самый красивый! — уверила его Ася, а потом спросила: — Мишенька, а ты нам станцуешь?

Мишка, убедившись, что труды его не пропали зря и все оценили его старания, не стал упрямиться, затопал ножками, закружился на месте, вызывая смех и аплодисменты. Устав, он залез на руки к Асе и прижался к ней, пачкая светлое платье. Она что-то прошептала ему на ушко и понесла в дом отмывать. Данилов хотел было пойти с ними, но Ася отказалась, сказав, что они и сами справятся и что ей надо кое-что сказать Мише по секрету.

Все продолжали веселиться. Татьяна засняла Мишкино выступление на телефон и теперь они пересматривали его в записи и опять хохотали. И только Серёжа не участвовал в общем веселье.

— Что такое, сынок? — подсел к нему Данилов.

— Это я во всём виноват, — грустно сказал Серёжа.

— В чём? — изумился Данилов.

— Мишка, наверное, Катину косметику нашёл.

— Я не пользуюсь косметикой, — возразила Катя.

Веселье стихло, все внимательно прислушивались к разговору отца и сына Даниловых.

— Да это мама… Купила набор детской косметики тебе в подарок.

— Ничего не понимаю, — продолжал недоумевать Данилов. — При чём тут твоя мама?

— Зато я понял! — воскликнул Гошка. — Ты решил, что Кате подарок не подходит, и спрятал его. Так? — Серёжа кивнул. — А Мишка нашёл и решил, что это краски! — объяснил Гоша непонятливым взрослым элементарную, с его точки зрения, вещь.

— Ой, не могу! — снова зашёлся смехом Олег. — Таня, обещай мне, что будешь прятать свою косметику подальше от Дашки!

Под вновь грохнувший смех Татьяна торжественно пообещала, что спрячет в самое надёжное место.

Спать легли очень поздно.

А наутро для всех началась новая жизнь…

За окном лежал снег, переливаясь розовыми бликами в лучах восходящего солнца. Ася спала. А Данилов стоял у окна с новорожденной дочкой на руках. Необыкновенно красивой, так ему казалось. Крошечная, правда, совсем. В руках держать страшно. Интересно, какой вырастет? Точно не останется крохой — в кого бы ей быть мелкой, когда он выше среднего роста, да и Ася не маленькая. Девочка тихонечко посапывала, морща носик, а её отец просто не мог на неё налюбоваться.

В двери палаты тихонечко постучали, потом она открылась, пропуская в комнату Катю и Ивана. Катерина поднесла палец к губам, призывая Ваньку не шуметь. Тот же поднял вверх большой палец руки, одобряя всё происходящее.

— Пап, как сестру назвали? — шёпотом спросила она.

— Принцесса, — отшутился Данилов. — Мы как-то с Асей ни на одном имени не остановились. А что, есть предложения?

— Ваня, Ваня, иди смотри, какая у меня красивая сестрёнка, — звала мужа Катерина. — Ты посмотри, какие у неё глазки тёмные, как у меня с папой. Ну Ваня!

Данилов глянул на растерявшегося зятя, совершенно не разделявшего восторгов Катерины.

— Своих родите, и Ванька на них иначе посмотрит. А так молодой ещё.

— Нет, мы не собираемся. Пока Катюша институт не закончит, о детях и речи быть не может, — уверенно проговорил Иван. — Рожать на втором курсе меда — это самоубийство.

— Ну, человек предполагает, а Господь располагает, — тяжело вздохнула Катюша. — Мама меня в восемнадцать родила, ничего, вырастила, и я справлюсь, мне двадцать почти.

Саша положил младшую дочь в кювез и обнял Катю, а та уткнулась в его грудь и заплакала.

— Так какой срок-то дочка?

— Маленький, семь-восемь недель. Но я буду рожать, и не надо меня отговаривать!

— Вот так, не успел отцом стать, как меня любимая дочь дедушкой сделать решила. Я рад, Катюша, дети всегда счастье. Справимся.

Он выпроводил из палаты обалдевшего Ваню и смотрел им вслед, пока они шли по коридору и обсуждали свои семейные новости. Пикировки им, конечно, не избежать, но ссоры не будет. Иван любит Катю. Если бы было иначе, Саша никогда б не согласился на их брак, а они уже второй год женаты. Вот как Катюша поступила, так свадьбу и сыграли. Молодые в той однокомнатной квартире живут, где когда-то жил он, потом его мама. Бежит время…

Ася уже почти три года Данилова, а казалось, только вот оно было: и свадьба в один день с Олегом и Татьяной, и последующий переезд в родной город. Теперь вот дочь.

Надо имя ей дать. Проснётся Ася, и их принцесса перестанет быть безымянной.

С такими мыслями Данилов подошёл к кювезу и снова глянул на дочь. Всё-таки она красавица!

Смартфон пискнул, извещая о пришедшем сообщении.

«Отец, пришли фото сеструхи! Мы ждём!» — это от Гошки. Нетерпеливый он товарищ. Хорошо, что его энергию удалось направить в мирное русло. Не совсем мирное, по мнению Аси, но греко-римской борьбой Гошка увлёкся основательно. Успехи у него! Тренер гордится, да и в школе дела пошли лучше, всерьёз пацан о высшем образовании задумывается, языки учит — английский и испанский.

Но больше всего душа радуется за Мишку. Последние два года он посещает специализированный садик для детей с тяжёлыми нарушениями речи. Да и дополнительно занимается с логопедом и дефектологом. Вот из-за Мишки в первую очередь они и переехали в большой город. Его надо было развивать, заниматься, а там специалистов не было. Осенью Мишка в школу пойдёт. Бог даст, учиться сможет по общей программе в обычной школе.

Неделю назад Ася хвасталась, что читает он уже хорошо, считает и даже таблицу умножения выучил назубок. Саша тогда про формулы сокращённого умножения пошутил, типа они как раз Мишке по возрасту.

Вот так и живут. Квартиры купили две на одной площадке. Стену снесли, теперь места много. Валерия Павловна с ними.

Перед отъездом из деревни на кладбище сходили, попрощались с теми, кто навсегда остался там… Будут навещать иногда могилы, а как иначе.

Снова пришло сообщение. Саша открыл, прочитал с улыбкой.

«Пап, вы уже родили? А я физиологию сдал», — это от Серёжи. Переживает сын, интересуется. Тоже студент. Учиться тяжело. Ещё и потому, что живёт один — как бы не ругался раньше с матерью, сейчас понял, что такое взрослость и самостоятельность. Стипендии ему едва хватает, но денег от родителей — ни от одного, ни от другой — принимать не хочет. Говорит, что сам справится. И справляется же! Даже обещает следующим летом в гости приехать. Хотя это вряд ли, Данилов прекрасно понимает, что денег у Серёжи на билеты не будет, если только он не наступит на горло собственной гордости и одноразово не примет помощь от него или от Лены.