Олег услышал всё, что хотел. Дальше общаться с Кристиной не было никакого желания. От её желчи во рту появился горький привкус. Он встал с кресла, в котором сидел, и подал Тане руку.

— Пошли отсюда, я, кажется, знаю, что мы делать будем.

— Так как на счёт документов-то? Можно мне подавать? — спросила Кристина.

— Не утруждайтесь, — ответила Татьяна. — Через нас вы Данилова всё равно не достанете. К тому же я привыкла доверять своим сотрудникам, а в порядочности вас обвинить сложно.

***

— Она больная на всю голову, — произнёс Олег, садясь за руль. — Тань, по ней же психиатр плачет. Я не оправдываю ни Дину, пусть земля ей будет пухом, ни Лену, ни Соньку. Но эта вершительница судеб превзошла всех. Хорошо, что Сашка уехал. Освободился от сталкерши. Но она меня натолкнула на мысль… Очень интересную мысль. Мы можем спокойно работать и ждать. Соня сама придёт к нам.

— Долго ждать? — поинтересовалась Татьяна.

— Нет, неделю. Я просто не переведу ей деньги. А она до них жадная.

— Ладно. Может быть, ты и прав.

А дальше начался обычный рабочий день. Татьяна занималась обустройством своего нового отделения, а Олег — планами, договорами, консультациями и беременными. Потому что больше всего на свете он любил момент рождения нового человека.

— Олежек, я была в таком шоке, когда мы вышли из машины около Сашиного дома, а Дашутку на руках носит какой-то посторонний парень. — Олег с улыбкой слушал Татьяну, вспоминавшую выходные, проведённые в деревне. — Кстати, очень симпатичный парень, — между тем продолжала она, — он вполне подходит нашей Кате, согласись.

— И они опять не отдали нам ребёнка, — рассмеялся Олег. — Хотя у нашей девочки нянек там столько, что по возвращении она будет скучать по всей шумной Даниловской семейке.

— Ты прав, Олежек, Дашенька поправилась, выросла и загорела, повзрослела так за неделю. — Олег внимал Татьяне и чувствовал, как ему нравится всё то, что произошло с ним в последнее время. Дочь, жена, сближение с братом. Теперь они с Сашей друзья, и разницы в возрасте не чувствуется совсем. Надо было раньше понять, что брат — это не просто родственник, но и друг, даже больше, чем друг, хотя лучше поздно, чем никогда. — Танюша, я вот чему удивляюсь…

Дальше он сказать ничего не успел, потому что, войдя в собственную приёмную, увидел сидящую на диване Зою Фёдоровну.

— Олежек, ну наконец-то! — заломив руки и выражая крайнюю степень нетерпения, проговорила она. — Я уже второй раз сюда прихожу! В пятницу мне сказали, что до понедельника тебя не будет. — Зоя Фёдоровна многозначительно глянула на племянника, всем своим видом демонстрируя недовольство его возмутительным поведением. — Ты должен был позвонить, сказать, где ты и с кем, а не уезжать молча в неизвестном направлении!

Олег хмыкнул. Поведение тёти выходило за рамки, причём становилось всё хуже от раза к разу. То ли потому, что он пошёл у неё на поводу в своё время, то ли оттого, что возраст и изменения психики давали о себе знать. Торможение и анализ были ею практически утрачены, а вот собственное «я» вместе с хотелками проявлялись во всей красе. Или же за всей её эпатажностью скрывался элементарный страх одиночества? Последнюю мысль Олег отмёл, чувствуя, что вот-вот скатится в жалость и снова водрузит тётю себе на шею.

— Зачем вы второй раз приходите ко мне на работу? — с раздражением спросил он, так как отчитываться перед тётушкой, однозначно, не собирался. У него своя жизнь, и сообщать ей о своих планах или же оправдываться за свои поступки он не намерен, и тем более — чувствовать себя виноватым. Они с Сашей по поводу его матери всё обговорили и решили. Своё решение до Зои Фёдоровны донесли. Теперь к ней три раза в неделю приходила женщина: убирала, приносила продукты и выполняла различные поручения. За это ей, естественно, платили.

— Во-первых, я уволила сомнительную девицу, которую вы с моим сыном наняли. Она бездельница и воровка! Во-вторых, тебя искала эта прошмандовка Соня. Утверждала, что это важно. Только помочь я ей ничем не смогла, сама в полном неведении о твоём местонахождении.

— Интересно, чем вам не подошла сотрудница по уходу? — Раздражение нарастало, и Олег боялся, что оно выльется в нежелательный скандал.

— Она… — Тётушка от переизбытка эмоций начала заикаться. — Она на самом деле обокрала меня. Я не лгу!

— И что она у вас, тётя Зоя, украла? — устало спросил Олег, понимая, что взять в квартире тёти просто нечего.

— Не знаю, что украла, но по ящикам лазала. Я же не помню, что у меня где лежит. — Она подошла близко-близко к Олегу, заставила его наклониться к ней и, косясь в сторону Татьяны, громко прошептала: — Ты с этой тоже осторожно, не знаешь ведь, что у неё на уме, обворует, и поминай как звали, а у матери твоей было что взять.

Олег впал в ступор. Вот только этого им ещё не хватало. Путь в никуда — старческая деменция. В один момент стало жалко всех: тётушку, себя, Сашку. Лучше уже не будет, только хуже. Но и это придётся пережить. Когда станет невмоготу — наймут сиделку. А что делать…

Олег попытался успокоить родственницу, обещал договориться с врачами и после обследования отправить её подлечиться в санаторий. Это даст время для принятия решений. Потом он вызвал водителя и на машине Центра отправил тётушку восвояси.

Татьяна, наблюдавшая за всем этим, лишь мимикой показала своё отношение да руками развела. Рот приоткрыла, чтобы что-то сказать, но не успела. В приёмную вошла Соня.

Вид у неё был совсем не презентабельный. От былой красоты остались лишь воспоминания. Соня, совсем недавно радовавшая глаз аппетитными округлостями в нужных местах, теперь выглядела угловатой, худой и какой-то болезненно-бледной. Желтоватые пятна на правой половине лица придавали ей ещё более жалкий вид.

— Олег Александрович, вы наверное забыли мне деньги перевести? — Она глядела жалостливо, подобострастно.

— В кабинет войди, — распорядился Олег. — Не забыл, — сказал он, плотно закрыв дверь. Перехватив взгляд Сони в сторону Тани, представил женщин друг другу: — Знакомься, Соня, это моя жена — Татьяна Николаевна. А это та самая Соня, — обратился он к Татьяне, — которую мы с тобой разыскивали. — Таня кивнула, Соня же сразу потеряла к ней интерес и снова вопросительно и просяще уставилась на Олега. Он, не обращая на этот взгляд никакого внимания, решительно проговорил: — Соня, мы хотим, чтобы у Дашутки была нормальная, полная семья.

— Я поняла, — с нехорошей усмешкой сказала Соня. Интонация резко поменялась, из голоса пропали жалостливые нотки, а взгляд стал холодным и злым. — Дочку мою захотели, да? Стоить это вам будет дорого! — И снова заканючила: — Мне же жить как-то надо, а хозяин с квартиры выгнал. Лучше бы вы мне деньги давали, а не ему. К Крыське сунулась, так она меня выгнала, сука такая. И никого у меня не осталось, — плаксиво закончила она.

Соня давила на жалость — впрочем, как всегда. Олег подумал, что вот в этой жалости и есть причина того, что Саша никак не мог избавиться от неё. Сочувствовал, терпел её рядом, но не любил… А Соня действительно, как собака, ластилась, смотрела преданно и заискивающе и возвращалась, даже когда её гнали. А ведь красивая была.

— Соня, где же вы были всё это время? — проговорила Татьяна. — Чаю хотите? Я принесу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Спасибо, — услышали они в ответ, — не откажусь. Значит, ребёнка моего удочерить хотите? Своего рожать, небось, поздно? — с фальшивым участием спросила Соня.

Может быть, кого-нибудь это и обмануло, но Олег не зря считался хорошим врачом. Хороший врач это ещё и хороший психолог. И глядя на Соню, Олегу захотелось встать и закрыть собой Татьяну, чтобы защитить. С чего такие вопросы? И это «моего ребёнка»… Уж Олег-то точно знал, какая из неё мать! За всё время ни разу не зашла ребёнка навестить, да и сейчас даже не поинтересовалась, как Дашенька, где она и что с ней. И смотрит так, что страшно становится — за Дашутку, за Татьяну…