— Саша, прости, я не вовремя, тебя гости дома ждут, а тут я со своими проблемами.

— Ты всегда вовремя. — Он открыл машину и помог Асе забраться в салон. — С отчимом твоим я встречался сегодня, нагрубил ему малость. Кстати, он уверен, что мы пара.

Она снова занервничала.

— Это с моей подачи. Они с мамой хотят, чтобы я вернулась, вот прямо к сентябрю. А я сказала, что от тебя не уеду. Прости, — повторила она, — я не должна была.

Ася подняла на него глаза, полные раскаяния.

— Всё хорошо. Пусть так и думают, — совершенно спокойно ответил Данилов. — Я не отвергал эту версию. Одного понять не могу, что Завацкий от тебя хочет? Снова подложить под Лисицина?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Саша! — Она покраснела. — К моему роману с Лисициным отчим не имел никакого отношения, он даже предупреждал меня о недопустимости таких отношений. Нет-нет, ты не прав. — Ася прикрыла лицо руками.

— Да нет, я прав, а он слишком умелый игрок. Использует людей так, что они этого не замечают. Бог с ним, на хитрую жопу есть… Ну, сама понимаешь, что есть. — Он улыбнулся Асе. — Не верю я в случайности, а вот в то, что отчим использовал тебя тогда и очень хочет провернуть какую-то свою интригу сейчас, я практически уверен. Ему мешает лишь моё присутствие в твоей жизни. В дружбу взрослого мужчины с красивой женщиной он не верит.

— А ты? — Взгляд Аси был слишком красноречив. Саша осознавал, чего она ждёт от него. Это витало в воздухе. Он и сам чувствовал, что так, как сейчас, дальше оставаться не может. Но менять что-либо в их отношениях был не готов, правда, отказываться от Аси он тоже не собирался.

— Ась, дай мне время. Не торопи, ладно? — Он убрал упавшие ей на лицо волосы и смотрел прямо в глаза. — Пусть всё идёт своим чередом. Я, конечно, жуткий эгоист, но ты нужна мне. Поехали домой, я Серёжку толком не видел.

— Я, наверно, к себе, — очень неуверенно произнесла она.

— Поехали, Ась. Что тебе одной дома делать? Ещё отчим твой завалится. С нами ж веселее, и думать всякое времени не будет.

Она рассмеялась.

— Умеешь ты поддать романтики, Данилов.

Теперь смеялись уже они оба. Саша повернул ключ и уверенно повёл машину к своему дому. Ася же рассказывала о своих впечатлениях от общения с его родственниками.

Данилов загнал во двор машину и поставил её рядом с автомобилем брата. О присутствии гостей можно было судить только по автомобилю. Во дворе не оказалось никого. Дом тоже встретил тишиной и покоем.

— Есть кто живой? — обращаясь то ли к Асе, то ли к тем, кого рассчитывал застать, спросил Данилов.

— Тихо ты, — услышал шёпот Валерии Павловны, которая выплыла из кухни с полотенцем в руках. — Не шуми, дети спят малые, а больше нет никого. — И тут же переключилась на Асю. — Ой, Асенька, хорошо, что пришла, а то я не справляюсь. Помощники разбежались, а у меня тесто подошло, пойдём беляшиков настряпаем, а Саша пусть в душ сходит да отдохнёт, пока гости не вернулись.

— А где все? — Саша рассчитывал на шумную весёлую компанию, на общение с сыном, которого так долго ждал, а тут все разбежались.

— Так Гоша с Серёженькой еле Катю дождались и в лес подались, корзинки взяли, вроде как грибы собирать, а я им туда еды да воды положила, молодые, быстро проголодаются… — Она махнула рукой со знанием дела. — Хороший у тебя Серёжа. А Олег с Татьяной дочку уложили да в магазин отправились, с минуты на минуту вернутся.

Пока Саша слушал Валерию Павловну, Ася юркнула в Катину комнату и через несколько минут появилась в домашней одежде и фартуке.

Данилов отметил про себя, что Ася давно уже воспринимается частью семьи. Своя для всех домочадцев. Для всех, кроме него. Или для него тоже? Ему хорошо рядом с ней, он отдыхает в её присутствии, и на душе спокойно. Только для создания семьи этого мало. Ася была достойна всего самого лучшего, и любви в том числе. Попробовать нечто больше простой дружбы ради эксперимента он боялся. Не может же он сначала обнадёжить человека, а потом дать заднюю. Ася друг, ну, может быть, немного больше чем друг. Но к физической близости с ней он не готов. И дело не в ней: она ладная, сексуальная, симпатичная, просто она — не Дина.

Саша подошёл к спящему Мишке, улыбнулся, погладил его взмокшие от пота кудрявые волосы. Подумал, что ребёнку нужна мать. Ну, даже если не мать, то женщина, способная на искренние чувства, то есть Ася. Потому что она умеет любить. Но ведь и своего ребёнка ей захочется… Как с этим быть? Ему же оно не надо, есть у него дети, целых четверо, их ещё поднимать, учить… Поговорить бы с кем, посоветоваться. В таком вопросе главное — не наломать дров.

— Ты ел? — Олег даже не заметил, как в его кабинет вошла Татьяна с двумя кружками кофе. Её вопрос отвлёк от изучения контракта, буквально заставил вынырнуть из пучины цифр и расчётов. Но он действительно не ел и не пил, а надо бы. Подумалось, что за какие-то полторы недели отсутствия на рабочем месте накопилось столько всего, что и за год не разгрести.

— Таня, я немножко занят. — Если бы кто-то другой посмел отвлечь его от работы, то очень пожалел бы об этом, но вторжение Тани не раздражало.

— Я вижу. Но так жить нельзя, — спокойно произнесла она. — Олежек, ты гробишь себя, а дело от этого быстрее не делается. Выпей кофе, и пойдём пообедаем куда-нибудь.

— Некогда, ей-богу. — Он потянулся прямо в кресле.

— Мозгу нужна глюкоза, а ты голодный. Вставай, собирайся и пойдём, я есть хочу.

Противиться он не мог. Поднялся, взял со стола смартфон и глянул на тридцать четыре входящих сообщения от тётушки. Вот ещё один вопрос, который необходимо срочно решать. Быть у неё на посылках Олег не собирался. Значит, надо ставить точку. Вспомнился разговор с Сашей по этому поводу.

«Что бы ты ни делал для матери, хорошим ты не будешь. Она любит подчинять и властвовать, считая себя твоей благодетельницей, потому что она точно знает, как тебе нужно жить. А жить надо по её правилам, а главное — под её надзором, тогда ты будешь счастлив. Сначала я думал, что она любит только себя, а остальные так… Но потом понял, что и себя она не любит, скорее даже ненавидит, а за счёт нас просто самоутверждается. Мой отец подавил её и убил, всё убил в ней — и хорошее, и плохое. То, что мы имеем, это остатки вольнолюбия и твёрдости, того, что было ей когда-то присуще. Олег, я люблю мать, это заложено природой. Но мне безумно жаль её. Думаю, что когда-то она была красива не только внешне, но и душой».

Это был очень своеобразный разговор и не только о матери, а обо всём, что пришлось пережить Саше. Тот разговор объяснял многое, не только поведение тётушки, но и то, почему Саша прожил жизнь, как в аду: не видя любимую женщину, не имея понятия о дочери, не зная, как растёт его сын. Его предавали и обманывали, но не сломали. И это было главное.

Олег заблокировал номер Зои Фёдоровны, решив, что заедет к ней позже, объясниться всё равно придётся, да и помогать ей он будет, иначе собственная совесть покоя не даст. А вот определить рамки просто необходимо.

Они вышли в коридор, спустились по лестнице и, пройдя через холл мимо регистратуры, оказались на улице.

— Хочешь прогуляться или предпочитаешь добраться быстро? — спросил он.

— Думаю, что сегодня можно и пешком, — отвечала Татьяна с улыбкой. — Тот редкий случай, когда мы можем себе это позволить. Кстати, мне нравится моё новое отделение, но об этом мы поговорим там, — она показала в сторону Центра. — Я хочу признаться в другом.

Олег вопросительно поднял брови.

— Таня, нам сейчас предстоит невероятная перестройка во всех областях. Давай говорить друг другу всё и прямо, не обижаться на слова, потому что мы, два закостенелых одиночки-трудоголика, учимся быть вместе. Я даже немножко рад, что Сашка со всем его ненормальным семейством оставили у себя на лето Дашку, дав нам возможность притереться друг к другу.