— Конечно! — Она опять обрела уверенность. — Я интернатуру в ЦРБ проходила, и диплом у меня красный.

Данилов лишь усмехнулся.

— Тогда вот вам первое задание: сходите к сёстрам, возьмите ножницы, руки в порядок приведите и от лака избавьтесь. А потом поговорим о том, что вы делать умеете.

Алиса покинула ординаторскую, громко хлопнув дверью, а Данилов налил себе в кружку кофе и подумал о том, что вечером надо будет взять с собой Мишку, когда пойдёт смотреть, насколько хорошо справились строители, перекрывавшие крышу в Асином доме. Он сказал, что не расплатится с ними, пока не примет работу. Но это так, мелкие приятности, а сейчас сразу после кофе его ждёт обход. Хорошо, плановых операций нет.

Алиса присоединилась к нему в одной из палат. Ногти на её руках действительно были срезаны под корень, а лак содран вместе с самым верхним слоем ногтевой пластины. Данилов оценил жертву, но не сказал по этому поводу больше ни слова. Он в присутствии Алисы закончил обход, а придя в ординаторскую, попросил написать черновики дневников, дал ей листы чистой бумаги, ручку и вышел в коридор. Мучительно хотелось курить. Из-за событий, произошедших в последние дни, дурацкая привычка вернулась и подчинила его с новой силой. А ведь почти бросил… Дочь вон ругается… Ладно, последний раз. Посмеявшись над собой за малодушие, Данилов спустился на первый этаж и отправился в курилку за зданием морга.

Там у самых ворот спиной к нему стояла Ася.

— Куришь? — спросил её Данилов, доставая из кармана початую пачку и зажигалку.

Она обернулась, мусоля в руке так и не подкуренную сигарету.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Огоньку дашь? Я свою зажигалку забыла, а возвращаться не стала, решила, что наконец-то получится бросить курить, сдержав собственное обещание. А тут ты с… — она головой показала на зажигалку в руках Данилова. — Тоже судьба.

— Я вечером зайти хотел, посмотреть, как крышу сработали.

— Нормально, Саш, всё нормально. Отчим мой расплатился, он племянницу свою привёз… — Она внимательно глянула на Данилова, глаза в глаза. — Алиса у них красивая.

— Да? — деланно удивился Данилов. — Надо присмотреться, а то я как-то не разглядывал…

— Саша! — возмутилась Ася.

А он рассмеялся, покачал головой и махнул рукой.

— Не ревнуй, я давно вышел из того возраста, когда внешняя красота была решающим фактором. Я потом тебе про Соню расскажу. Красивая она была, глаз не отвести, а душой самый настоящий крокодил и кукушка одновременно. Что отчим-то от тебя хотел?

Ася пожала плечами.

— Привёз Алису к вам в хирургию на практику. Ей хорошая характеристика нужна для поступления.

— И что, он решил, что она её просто так получит? Нет, конечно, если Алиса проявит себя как способный врач, то без разговоров — не жалко, а пока мы ей когти отпилили, маникюра красивущего лишили.

Ася снова рассмеялась и выбросила так и не прикуренную сигарету. Данилов свои тоже вернул в карман. Курить совсем расхотелось.

— Ладно, работа ждёт, пойду я. До вечера, — произнёс он.

— Ты рискуешь встретиться с Алисой, она у меня пока жить будет, — смущённо произнесла Ася.

— Подумаешь. Лишний раз с ней столкнуться мне не страшно, как приехала — так и уедет, с её гонором здесь она точно не останется. Ась, ты, если что не так, говори, я её быстро на место поставлю. Хотя она уже без когтей, так что царапаться не станет. — Он подмигнул Асе и направился в сторону хирургического корпуса.

Вечером, как и обещал, Данилов с ребёнком появился у Асиных ворот. Она радостно впустила гостей и сразу повела показывать новую крышу.

— Тебе нравится? — с улыбкой спросил он.

— Очень! Саш, спасибо тебе! — На мгновение ему показалось, что Ася готова его поцеловать, но тут раздался голос Алисы.

— А по мне, так безвкусица полная. Не дом, а мухомор из сказки. Кто додумался красную крышу делать?

— А мне нравится, — возразил Данилов. — Вот ещё стены обошьём сайдингом, и вообще не дом, а игрушка будет.

Он видел, как Ася открыла рот, чтобы объяснить Алисе, почему крыша красная, но не дал ей этого сделать.

— Девочки, а где мой сын?

Все обернулись и стали смотреть по сторонам, разыскивая ребёнка.

— Саша, я калитку за вами на ключ закрыла, выйти он не мог. В доме он, наверно.

Они втроём вошли в дом и увидели Мишу, уплетающего суп из тарелки. Он ещё в него хлеба покрошил, как Валерия Павловна учила.

Ася рассмеялась, Алиса же насупилась.

— Почему он без спроса? Это была моя тарелка.

— Потому что он ребёнок, — ответила Ася.

Мишка почувствовал, что о нём говорят, и решил всё всем объяснить. Он, как обычно, растягивал слова, глядя на отца, и старался правильно построить предложение.

— Миса хочет кусать суп. Ася дать. — Он покачал головой и закончил свою речь: — Вкусно, Ася.

— Почему он обращается к тебе просто по имени? Это неправильно. Надо говорить «тётя Ася».

— Ася — мама, — тихо сказал ребёнок. А потом добавил чуть громче, как бы пробуя свои слова на вкус. — Мама Ася, дя! Ася — мама.

Ася не выдержала, подбежала к Мишке, схватила его на руки и принялась целовать. Данилов же почувствовал, как комок стал у него в горле. Что он должен сказать Мишке, как объяснить, да и надо ли? Ребёнку нужна мать. Это факт. В этот момент Саша впервые об этом задумался, но тут же отогнал мысль, решив, что на всём белом свете не найдётся женщины, способной стать матерью трём, ну хотя бы двум чужим детям.

К удивлению Данилова, на аппендектомию Алиса с ним не пошла.

— Что я там не видела? — возмутилась она.

— А вы на операции кино смотреть ходите? — съязвил Данилов. Но Алиса этого не заметила.

На обход, правда, она вместе с ним пошла, а потом пришлось учить её заполнять дневники, к собственному раздражению и к веселью коллег.

Сохранять спокойствие рядом с Алисой было тяжело. Она его раздражала. Даже не так — она его бесила. Вроде бы красивая, неглупая, но ленивая до невозможности. Создавалось впечатление, что хирургия ей просто неинтересна. А пренебрежение к любимой работе Саша пережить не мог. И какого чёрта идти в аспирантуру, если хирургом быть не собираешься, он тоже не понимал.

И это только первый день практики. Первый! А впереди ещё шестьдесят. Данилов с ужасом подумал, что ещё пара дней — и он часы считать начнёт. Попытался дистанцироваться и включить пофигизм, но не получалось. А вот представить, как Алиса через пару лет приедет с комиссией и будет разбирать по косточкам работу их отделения — запросто.

Ожидаемо, на дежурство Алиса не осталась. В четыре двенадцать она повесила свой халат в шкаф, сменила балетки, в которых ходила на работе, на босоножки и покинула отделение. Данилов же стоял у окна и провожал её взглядом, думая о том, что неизбежно наступит завтра и им снова придётся встретиться, хотя этого хочется меньше всего.

— Па, у тебя всё в порядке? — вырвал его из размышлений голос дочери.

— Ты что здесь так рано делаешь? — удивился он появлению Кати в неурочное время.

— У меня каникулы же в училище, вот старшая и вызвала, предложила работать только в твои смены.

Данилов лишь покачал головой.

— Кать, Серёжа скоро приезжает, а мы с тобой на работе, нехорошо как-то.

Девушка улыбнулась, глянула с хитрецой.

— Серёжа взрослый мальчик, папа. И вообще, не парься, разберёмся мы, не оставим без внимания твоего любимчика.

Данилов аж подпрыгнул на месте.

— Что это любимчика? Ты что, думаешь, что я тебя или Мишку меньше люблю? Да и Гошку тоже, нашего бунтаря местного значения.

— Раньше думала, да практически уверена была, а теперь и не знаю. — Она смешно пожала плечами, скорчила рожицу, а Данилов подумал, что девочка у него уж больно красивая получилась, скоро женихи появятся и забот прибавится… А если ещё, не дай бог, и замуж выйдет? Представил и рассмеялся своим мыслям. Замуж выйдет за хорошего человека, и это хорошо! Внуки пойдут, тоже радость, в нём же вдруг проснулась отцовская ревность. Главное, чтобы жених был порядочный, иначе… Додумать не успел, потому что мысль перескочила на фразу Кати о том, что она думала про него и Серёжу, пока росла. Получается, что он о её существовании даже не догадывался, а она…