ОНА
Он долго тычет картой в ручку, не попадает, а я не отпускаю, не даю посмотреть, наваливаемся на дверь и целуемся, прямо в коридоре, нет сил оторваться. Я ошиблась.
Одной дозы мне мало, надо еще и еще.
- Аня, - он уворачивается, улыбается. Совсем рядом раздаются шаги, и я разжимаю руки.
Он поправляет брюки, с невозмутимым видом открывает дверь. Успеваю заметить в коридоре двух постоялиц, и он затягивает меня в номер.
Хлопает дверью.
- Иди сюда, - тут же подхватывает на руки, пересекает комнату и заходит в ванную.
Включает воду.
Мутным разочарованным взглядом окидываю небольшую квадратную ванну, мне даже на пять минут прерываться опасно, все во мне требует и я цепляюсь за его воротничок, когда он пытается поставить меня.
- Перестань, - его губы скользят по шее, всасывают кожу. - Это же быстро.
Я не слушаю. И вздрагиваю, сама спрыгиваю с его рук, когда он направляет в меня прохладный душ.
Он чуть слышно усмехается.
- Раздевайся, - быстро рвет одноразовую упаковку с гелем, а я стою и мокну в вязаном кардигане, неотрывно смотрю на него и медленно поворачиваю душ в его сторону.
Упругие струи воды врезаются в его рубашку.
- Сам раздевайся.
Он поднимает глаза, встречается с моими. На секунду в них мелькает то прежнее, знакомое мне темное выражение, от которого я пячусь в угол ванны и спиной упираюсь в зеркальную стену.
Сердце пропускает удар.
А он улыбается, неприкрыто, нагло, по-хищному, и подходит вплотную.
Задирает кардиган, мокрыми руками сжимает мои голые бедра, и я всхлипываю ему в рот, его хватка так откровенна, здесь он не трогал еще. Его пальцы смещаются на ягодицы, проникают под мокрые трусики, он с глухим выдохом впивается зубами в мое плечо, стягивает мокрый воротник, целует ключицу.
- Еще - выгибаюсь ему навстречу.
Он развязывает поясок, распахивает кардиган, сдергивает его с плеч и ладонью накрывает чашечку белого бюстгальтера, сжимает, и грудь выпрыгивает. Он смотрит, долго, пристально, и наклоняется.
Губами ловит набухший сосок.
Я все сильнее дрожу, а вода все льется, не студит меня, спиной бьюсь в зеркало, и в его руках бьюсь, под его губами, его языку подчиняюсь, он мое наслаждение, моя мука, мое начало и гибель моя.
- Только попробуем, - звучит из его рта привычное. Он резко разворачивает меня спиной к себе, впечатывает в зеркало.
Его руки сдирают трусики, скатывают их у колен. Он наваливается на меня, и я наши отражения вижу, как он смотрит вниз и расстегивает брюки, а они, мокрые, не подчиняются, задерживают его.
Низ живота тянет, на моих губах дурная улыбка, между ног нервно пульсирует, и эмоции через край хлещут, как вода из душа, голова кружится, меня швыряет в нескончаемый дурман.
Ощущаю его пальцы, касания, вместо них гладкую горячую головку, ее легкий толчок, снова пальцы, подушечки растирают влажность на складках.
Не размыкая губ мычу и стоять не могу, смотрю в зеркало и лишь обрывками вижу себя, фрагментами, а рядом его, такого красивого, в облепившей тело рубашке, он носом зарывается в мои мокрые волосы, жадно целует шею.
Ловит мой взгляд, одна секунда, вторая, третья - отрезок в вечности, и свет мигает, меня точно накрыло, запретным чем-то, я вынести не могу, ладонями в зеркало бьюсь, выбраться через него хочу, чтобы это остановилось.
Слышу его голос и слов не разбираю, сама двигаюсь вплотную к нему, умолять готова, почему он медлит, в его глазах, его взгляде брожу, как по лесу.
Глава 6
ОН
Я сам себя калечу, отдаю в рабство. Самому себе вру, потому, что правда муторна, паршива.
Пью бурбон, на кровати рядом с ней сижу, смотрю. У нее глаза слипаются, мутно-голубые, она моргает, потягивается на постели.
- Почему ты никогда не слушаешь? Я же сказал. Надо выпить чаю и лечь спать.
Сказал. И сам помешал.
- Я не хочу чай, - привычно повторяет она. Трогает мокрые спутанные волосы. - Я хочу тебя. А ты меня. Чай тут третий лишний.
Всматриваюсь в ее лицо. И подозреваю, что она меня не может узнать. Кого-то другого на моем месте представляет. Хотя бы того хорошего парня, с которым ее подруга познакомить обещала.
Она ведь по имени меня ни разу не назвала.
Что у нее сейчас в голове происходит, я бы влез, если бы мог.
- Спи, Аня, - выше натягиваю покрывало.
- Ложись со мной.
У меня дергается щека.
Там, в ванной, у нее был такой взгляд. Потемневший, затянутый страстью, но безумный, одержимый.
И я безумец. Она девочка совсем, домашняя, неискушенная. Не соображает, что делает, а я завез ее в гостиницу под надуманным предлогом.
Не чтобы позаботиться, не дать в клубе найти приключений, о которых она пожалеет на утро - нет.
Разглядываю очертания голого тела под покрывалом и уверяюсь - да, подсознательно я этого и хотел, когда ехал сюда с ней, сексом заняться.
Лучше со мной, чем с каким-то левым засранцем.
За нее решил.
И вот моя кара.
- Как меня зовут, Аня? - наклоняюсь к ее лицу.
- Странный вопрос.
- Скажи.
Она улыбается, тонкими руками обвивает мою шею, тянет к себе.
- Это не игра, - выворачиваюсь.
- Я знаю, - она не отстает, пальцами скользит по моей руке, вдоль вен.
Сажусь вполоборота. И отбрасываю в сторону покрывало.
Она лежит возле меня, голая. Жадно смотрю на небольшую, аккуратную грудь с темными сосками, плоский живот, узкие бедра и стройные ноги, на гладкий лобок и светлый пушок волос в промежности.
Рычать хочется, ладонью втискиваюсь между ее ног, накрываю складки. К ней наклоняюсь и втягиваю в рот измученные мной губы. Она отвечает стоном, шире разводит ноги. Пальцами цепляется в мои плечи, пытается опрокинуть меня на себя, а я малодушно поддаюсь, накрываю своим телом.
Член твердый, как кол, упирается в нее, по смазке скользит, мне мозг раздирает на части.
- Еще хочу, - говорит она шепотом и поднимает бедра. - Скорее.
- А что было в ванной ты помнишь? - обхватываю член у основания, прижимаю к складкам. В ушах шумит, так хочу внутрь, но медлю, ответа жду.
Она не слышала вопроса, самозабвенно целует мое плечо, шею, сжимает меня ногами, торопит, дрожит подо мной, требует...
- Аня, как меня зовут?
Долгая пауза. И я стряхиваю с себя ее руки. Отжимаюсь, падаю рядом. Смотрю в потолок на размытые фиолетовые пятна светильника. Так и бывает, внезапно, кто-то свыше берет и пускает титры.
Так и со мной. Я встрял, влип, увяз по уши, у нас есть лишь часы до рассвета, а дальше как, она решит утром, что я ее трахнуть хотел, и будет права.
Только я так и не трахнул.
И не смогу.
Усмехаюсь такой подставе от собственного сердца, которое, я думал, кровь качает, живым меня делает, всё, я никогда не влюблялся, уверен.
Никогда до неё.
ОНА
Просыпаюсь от солнца, что прямо в лицо бьет, верчусь в постели и с головой накрываюсь одеялом.
У соседей ремонт, аж в висках трещит, лезу под подушку, чтобы уши прикрыть, сглатываю, и чувствую, что умру, если воды не выпью, в горле будто наждачка.
Опираюсь на руки, зеваю и щурюсь. Покачиваясь, сажусь в кровати и медленно моргаю.
Тру ресницы.
Оглядываюсь.
Кровать огромная и комната чужая, как супружеская спальня, но нежилая, только на тумбочке стоит стакан воды и лежит упаковка таблеток.
Радостно тянусь туда, большими глотками расправляюсь с водой. И морщусь от резкой музыки звонка, телефон орет, разрывается в рюкзаке. Подхватываю его, вижу номер мамы на экране и машинально кручу перстень, в волнении принимаю вызов.
- Да? - неуверенно отзываюсь.
- Где ты, - не здороваясь, сухо бросает мама. Не давая ответить продолжает. - Отец водителя за тобой прислал, Гоша ждет у подъезда. Поторопиться советую.