- Это не лучшая характеристика для психиатра, Кирилл, - улыбается она в ответ. - Пить на работе. А потом переспать с пациенткой. У меня неустойчивое психическое здоровье. Я тебе доверилась, ты же врач. А ты моей слабостью воспользовался.

Морщусь и тру лицо.

Ничем я не пользовался.

Я мужчина, и вижу, когда меня соблазняют.

И весь месяц таскалась она ко мне на приемы с четкой целью, я это знал.

Но это смешно, по-детски объяснять кому-то, мол, она сама. Это не допустимо, я так оправдываться не могу. 

И не должен.

- Чего ты хочешь, Лиза? - повторяю вопрос.

- Я уже сказала, - длинным бордовым ногтем она постукивает по папке с меню. - Салат, суп и суши. Это на вечер. Страсти, секса и стонов. Это на ночь. Свадьба - это через месяц.

- Ты рехнулась, - спокойно подвожу итог.

- Разве? - она кусает губы, смазывая помаду. - Я думаю, это ты скоро рехнешься. Когда я тебя по судам затаскаю. Когда тебя погонят с работы. Лишат лицензии. Нравится такое будущее?

- Не нравится, - соглашаюсь.

- Я так и думала, - она протягивает руку через стол, накрывает мою. - Тебя никто не заставлял спать с пациенткой, Кирилл, это твой выбор. И ты знал, чем это тебе грозит. Но ты еще молод, у тебя впереди карьера. Я не хочу тебе жизнь ломать. Поэтому, - она убирает руки, когда официант возвращается к нам с подносом. - М-м, как вкусно пахнет, - втягивает носом дымок, поднимающийся из супа. - Сначала поужинаем. А дальше все по плану. Да, дорогой?

Закрываю шкаф.

Поднимаю на плечо сумку.

Выхожу из комнаты, по коридору шагаю к себе. 

Мне тоже вещи нужны, хотя бы пара чистых рубашек, пока в гостинице живем, остальное все купим.

Толкаю дверь в спальню.

Лиза туда-сюда расхаживает возле окна. Прижимает к уху телефон и морщит лоб. Видит меня и убирает сотовый в карман пиджака.

Догадываюсь, кому названивала.

- Яд сцедила? - киваю.

Знаю, что нет, в квартире все это время тишина стояла, а Лиза бы разоралась, сними Аня трубку.

- Вещички пакуешь? - язвительно спрашивает она, когда я везу зеркальную дверь в сторону. - Ты на тринадцать лет ее старше, тебя это не смущает?

Морщусь.

Предпочел бы не выслушивать истерики в собственном доме. А был бы умнее - заехал в обед, когда она на работе. 

Расставаться по телефону нормально, даже после трех лет брака, ведь мы оба понимали, что это не священный союз. Просто меня в определенный момент начало все устраивать.

Но год назад...

Аня забыла и уехала, и казалось, что так правильно, любой другой мужчина мог ее соблазнять.

А я нет, я женат. На Лизе.

В кармане принятым сообщением тренькает телефон.

Аня ответила.

Лезу за сотовым. 

Внутри тепло. И привычное предвкушение.

Не успеваю открыть конвертик на экране, как меня чем-то острым ударяют по руке, и телефон летит на ковер.

На запястье остается белая вмятина.

- Ты вкрай рехнулась, Лиза? - оборачиваюсь. 

И понимаю - рехнулась, да. 

Она стоит рядом, сжимает туфлю. Острым каблуком целится в грудь, им и по руке меня долбанула.

- Лиза, - смотрю на высокую черную шпильку, на металлическую набойку. - Раз уж зашел разговор о возрасте, - перевожу взгляд на ее лицо. - Так себя девочки ведут маленькие. А не взрослые женщины.

- О-о, а ты много знаешь о маленьких девочках, - на ее щеках выступили красные пятна. Глаза сужены, на лоб падает выбившаяся из прически кудряшка. - Я уважаемый профессор, Кирилл, - цедит она. - Моих учеников приглашают на работу в Германию. У меня молодой привлекательный муж, он заведует психиатрией. Моя дочь училась в лучшем пансионе страны. Мой сын выпускник с красным дипломом. И я костьми лягу, дорогой, - она сдвигается в бок. Прихрамывает в одной туфле. - Но все останется по-прежнему.

Она поднимает ногу. И с размаху впечатывает каблук в мой телефон.

И еще раз.

На ковер летят мелкие осколки, а у меня дергается щека.

И в ушах шумит.

Это просто женщина, она злится, это нормально.

- Все! - она ковыляет из комнаты.

Бросаю в сумку рубашку, кошусь на осколки, они поблескивают в длинном пушистом ворсе.

Отхожу к двери и скатываю ковер.

Я его выброшу.

И всю мебель поменяю.

Перепланировку сделаю.

Все решаемо.

Помню конвертик сообщения на экране. Я не отвечаю, а маленькая волнуется, ждет. 

В прихожей хлопает дверь. Шагаю по коридору, потираю руку. Острые каблуки, такими и кожу проткнуть можно, если замахнуться сильнее. Холодное дамское оружие, не меньше.

Обуваюсь, толкаю ключ в замок.

Тот никак не хочет поворачиваться.

До конца не проходит.

Хмурюсь.

И слышу тихий смех по ту сторону двери.

- Что? Выйти не можешь?

- Не могу, - соглашаюсь и давлю кнопку видеофона. На экране появляется вытянутая лестничная клетка, и ее фигура.

Усмехаюсь этой картинке. Уважаемый профессор. Растрепанная, стоит в подъезде с перекошенным лицом. И выдает речь, как студентам на лекции.

- Я ключ в замке сломала, Кирилл. Посиди дома. И подумай, правильно ли ты сейчас поступаешь. Ведь брак делает несчастным не недостаток любви, - цитирует она, - но недостаток дружбы. А врага в моем лице. Я тебе заводить не советую, дорогой. 

С неохотой натягиваю платье.

Оно пахнет клубом, немного духами, оно пахнет Кириллом, он так крепко обнимал, что впитался.

Встаю перед зеркалом.

Пальцами расчесываю спутанные волосы. Делаю вид, что очень занята внешностью, а внутри натянута, как струна.

Уши на макушке. 

Жду, когда телефон затренькает, я сразу услышу и побегу.

В сообщении написала, что жду не до двенадцати, а до десяти.

Потому, что не надо комнадовать.

Мне хватило уже этих порядков, когда меня перед фактом ставят. Я тоже имею право решения принимать.

И вот.

Когда в ванную заходила - часы показывали без десяти десять.

Я торчу здесь минут пять.

Он не пишет. Не звонит. Дверь номера не распахивается, и нет его на пороге.

Оставляю в покое волосы.

И возвращаюсь в номер.

На всякий случай проверяю телефон. Поднимаю сумку с пола. Кошусь на карту-ключ на тумбочке, и на клочок бумаги с запиской.

Я ее уже измочалила всю, пока перечитывала и почерк его рассматривала. Размашистый, как и у всех врачей.

Но понятный.

Снова смотрю на часы.

И всю следущую минуту торчу возле окна, за парковкой слежу.

Знакомая машина не показывается.

Выхожу из номера.

Помахиваю сумкой, спускаюсь по лестнице, глазею по сторонам, все автоматически.

Не знаю, где он сейчас. И куда идти мне теперь.

Ведь Марк вчера чуть шею не сломал, когда на нас пялился.

Если все всё уже знают - мне останется только к отцу вернуться. А если и ему расскажут...

Кручу перстень. Который он у меня отберет, ибо я не заслуживаю зваться выпускницей этого его пансиона благородных девиц.

Шмыгаю носом.

Черт с ним, с перстнем, но меня и так вечно шпыняют, Кирилл единственный, кто с ерундой докапывался, за порядком следить, микробы не разбрасывать.

Он ни разу не говорил, как мне жить нужно и что чувствовать.

Дал попробовать самой.

И зря.

Я оказалась прилипалой навязчивой, мечтательницей в розовых облаках, все, что с Виконтом связано трепетно по полочкам в памяти разложила.

И как мне дальше.

Правы были все они. Что я к жизни неприспособлена, они заботились обо мне, спасали меня, от этого сосущего чувства где-то под ложечкой, мне от него бежать хочется на край света, оно такое колючее, липкое, по кусочку отщипывает от меня.

Выскакиваю из отеля и быстро моргаю на ветру, пытаюсь высушить ресницы, а они мокнут.

Стою одна, возле широких дверей, и с надеждой оглядываю парковку, готова назад повернуть, и все таки ждать до двенадцати, мало ли что, сообщение мое не прочитал и не знает, что я ему счетчик включила.