По ее взгляду вижу, верю. Тысяча и одна ночь, восточная сказка, не обещание а песнь, и это привлекает кого-то, действует, наверное.

Но мне приятнее самому брать, что хочу, а не соглашаться на навязчивую рекламу. 

- Тебе одиноко? 

- Нет, с чего ты взял, - она встряхивает волосами. - Вокруг меня тучи мужиков вьются. 

- Так вылови кого-нибудь из этой тучи, - расцепляю наши пальцы. Встаю. - Про ночь без запретов мотив напой, и все такое. 

Кладу на стол несколько купюр, сверху ставлю бокал. 

Разворачиваюсь.

Это всегда напряжно, вот так отшивать красивых женщин, но почему они не понимают, что в проявлении инициативы тоже границы есть?

Шагаю к выходу, смотрю на часы, я сегодня потерял уже...так, девяносто минут. 

В трубу вылетели. 

Выхожу на улицу. 

И настроение, полярно температуре воздуха, скачет по отметке ниже нуля. 

Стою под козырьком. Напоминаю себе - всё, что не убивает - делает нас сильнее. Если я на этой аномальной жаре до ночи не изжарюсь - завтра стану Шварценеггером, минимум. 

Иду к авто.

И оглядываюсь, когда мимо на всех парах пролетает знакомая черная машина и лихо тормозит у дверей какого-то невнятного бара с неуместным названием "Пурга".

С пассажирского сиденья выбирается шатенка в короткой кожаной юбке. 

Открывается водительская дверь. 

И оттуда выходит на улицу эта... малолетняя дура. 

Босиком по асфальту шлёпает к бару, помахивает рюкзаком. 

Снова смотрю на вывеску. 

Может, это не о погоде, не про метель, а о том, что в башке у посетителей пурга вместо извилин, и тогда все встаёт на свои места. 

Девушки скрываются внутри. 

Мне надо ехать, но я так и стою у машины. Смотрю на часы. 

Две минуты. И ее оттуда в таком виде вышвырнут пинком под задницу. 

Жду. Идут секунды, стрелка два круга делает, двери бара будто заколотили, не открываются. 

Как-то неверно я рассчитал. 

Ещё две минуты.

- Передумал все таки? - звучит за спиной томный голос бывшей коллеги. - Я в гостинице остановилась, отсюда пешком можно прогуляться, пять минут ходу. 

- Пять? - смотрю на ее рыжие волосы, что искрятся на солнце и киваю. - Ладно, подожду пять. 

- Чего подождёшь? 

- Наташа, - вкладываю в ее имя мысленный посыл на три буквы. - Мне некогда. 

Она стучит каблуком по асфальту. Нормальная женщина, по улице  в обуви ходит, но этого недостаточно, чтобы идти за ней, даже странно.

- Ладно, я до завтра здесь. Номер, - она роется в сумке. Берет меня за руку, на ладони черкает цифры. - Скажешь на ресепшен, что ко мне, и я спущусь.

Она виляет бедрами в сторону гостиницы.

Кошусь на светофор, на бар на той стороне.

Вообще, это не мое дело. Но прошло уже...четыре минуты, почему ее не выгнали?

У меня забот выше головы - напоминаю себе.

Но не сажусь в машину.

Иду к пешеходному переходу. 

К бару "Пурга".

ОНА

- Я же говорила, надо переодеться, - шепчет Кристина, когда мы усаживаемся за барную стойку.

На нас все смотрят.

Тоже оглядываю себя. Зря так психанула, но до чего же бесят, сначала Марк, за ним Кирилл, зачем я приехала?

Осталась бы с папой, все каникулы просидела дома, в компании его домоправительницы, которую я тайком зову Фрекен Бок, как в мультике.

И это было бы лучше. 

- Что для вас? - по ту сторону стойки вырастает парень с колечком в ухе и татуировкой, заползающей на висок.

Представляю Марка, его элегантные гвоздики в ушах, это совсем не мужское украшение, но ему почему-то идёт, может, потому, что в мужественности Марка не возникает сомнений? 

- Что будешь пить, Аня? - толкает меня локтем Кристина. 

Смотрю на батарею разнокалиберных бутылок на полках, знаю лишь, как выглядит папин бурбон, но здесь его нет, цены гораздо доступнее тех, к которым привык отец.

- Что-то покрепче, - заказываю обтекаемо. - Чтобы сразу в нокаут. 

- Водку? - бармен окидывает меня изучающим взглядом. Хмыкает. 

И я знаю, что не похожа на завсегдатая подобных заведений, меня скорее в театре можно встретить или на премьере нашумевшего фильма, ибо это престижно, как заверяет папа. 

Но вздергиваю подбородок и киваю:

- Да, водку. 

- Аня, ты рехнулась, - Кристина по-детски крутит пальцем у виска. - Давайте нам два мартини со спрайтом. 

- Нет, водку, - стою на своем. 

И для убедительности хлопаю ладонью по стойке.

Кристина жмёт плечом. 

Бармен гремит бокалами, бутылками, я смотрю на свои ногти и на украшающий безымянный палец массивный перстень с гравировкой от пансиона в подарок. 

Мне девятнадцать, и я сегодня впервые попробую алкоголь. И никто мне слова не скажет. 

Решительным взглядом упираюсь в подругу, только она может возмутиться. Испортить и без того убитое настроение, но Кристина молчит, лишь смотрит на меня так, словно видит впервые. 

- Что случилось? - спрашивает она в тот момент, когда бармен ставит перед нами заказ. - Марк твой всегда таким был. А на Кирилла нет смысла внимание обращать, сама знаешь.

- Я хочу хоть раз в жизни повеселиться так, как мои одногруппники веселятся каждые выходные, что в этом такого, это что, преступление? - отрезаю общие фразы подруги, которыми она пыталась меня вразумить.

Мне сейчас это не нужно. 

- Чем немцы закусывают водку? - наклоняюсь к бармену. 

- Они пьют шнапс, - парень улыбается. 

Морщусь.

Нет уж, пусть Марк в своей Германии хлещет шнапс, а я в России и беру стопку со стойки. Лихо, залпом, расправляюсь с содержимым.

И горло жжет, морщусь и кашляю, держусь за шею. Я огнедышащий дракон, Змеей-Горыныч с тремя головами, перед глазами плывет все, предметы множатся. 

- Такими темпами веселье кончится уже через час, Аня, - хихикает рядом Кристина и зовёт бармена. - Дайте скорее какой-нибудь сок. 

- Нет, давайте ещё, - справляюсь с собой. - Только что-нибудь другое. 

- Аня! 

- Что? - поворачиваюсь к ней. - Я ненавижу обывательщину гораздо больше, чем порок, - цитирую таким тоном, словно эта мудрость возводится в ранг закона. 

И неожиданно для самой себя оглядываюсь.

В баре темно, лиц посетителей не различить, но чувствую пристальный взгляд. Завожу руку назад, чешу спину.

- Коньяк, - бармен брякает пузатым бокалом. - Не знаю, как немцы, но французы закусывают шоколадкой, - он хмыкает. Ставит рядом блюдце с кубиками шоколада. 

Подношу бокал ко рту. 

Снова морщусь, но по телу быстро разливается приятное тепло, а в голове рассеивается туман. Его место занимает лёгкость. 

Ем шоколадку. 

- Ну смотри, - Кристина мелкими глоточками цедит мартини. - Ты позвонила и сказала, что подъехала, стоишь у моего дома. Я все дела бросила, конечно, ведь мы видимся два раза в год. Я думала в клуб сходить попозже, потанцевать, поболтать. С парнем хорошим тебя познакомить хочу.

Выслушав, киваю и делаю как в фильмах - щёлкаю пальцами.

Догадливый бармен ставит передо мной третью порцию.

- Виски, - оповещает. Возле стакана появляется блюдечко с какими-то копчёными палочками. Он подмигивает. - Немцы закусывают виски мясными колбасками.

Смеюсь. 

Вот это да, как он так все понимает, смотрю на Кристину и такое бескрайнее море уверенности в моей крови плещется, чувство, что горы способна свернуть.

- А что за парень? - заинтересованно прикидываю рядом с собой молодого человека, и злость моя отступает, рассеивается.

Мысли о Марке выстраиваются в новую картинку. Какой он молодец, Германия это здорово. 

И Кирилл отличный мужчина, такой чистоплотный, кому понравится, когда по дому в уличной обуви ходят? 

Мне бы не понравилось. 

Слушаю Кристину, ее претензацию про хорошего парня, и мне нетерпится, беззаботной компанией пойти в клуб, где я запросто хоть всю ночь до утра могу нижним брейк-дансом крутиться на исцарапанном танцевальном полу ночного клуба.