На голове стоять могу.

Кристина по телефону договаривается о встрече, и мы собираемся.

- Так, а напоследок, - кошусь на треугольные бокалы Кристины. - Тоже мартини. 

- Градус понижать не советую, - спорит со мной бармен. Ставит последний шот. - "Егермайстер", традиционный немецкий, - рядом он пристраивает блюдце с апельсиновыми дольками.

- Ох, - вздыхает Кристина, пока я расправляюсь с немецкими традициями. - Ты только при парнях о других не говори, про Марка, Кирилла, а то обидятся.

- Еще нехватало, - громко хмыкаю, много чести.

Выходим из бара, держусь за Кристину, босиком по асфальту, надо где-то достать обувь. 

Кристина достает сигареты. Опирается на мою машину, закуривает. 

- Клуб ты говорила в двух шагах? - смотрю по сторонам, выискиваю обувной магазин. Вечер, скоро стемнеет, но вокруг оживленно, не так жарко, как днём, запрокидываю голову к небу, так хорошо на свободе, без правил, без рамок, просто с друзьями встречаться, гулять, танцевать, я сегодня возьму от жизни все сполна.

Но тут вдруг кто-то обрывает высокий полет моей мысли, хватает меня за плечи и с силой встряхивает.

ОН

В самой сладкой женщине есть ещё горькое. 

Это правда. Ведь когда я не рассчитав силу наклоняюсь и встряхиваю ее за плечи, она резко подаётся вперёд и губами впечатывается в мои. 

А я уже открыл рот, чтобы спросить эту идиотку о чем она думает, голая почти, босая, хмельна, но вместо вопроса языком по ее губам скольжу, горечь спиртного слизываю.

Она отшатывается, и я тоже. 

Ее взгляд плывет по моему лицу, и мой в расфокусе, но с неловкостью я справляюсь первым.

- Аня, - вытираю рот. - На досуге выдели время и посмотри в зеркало. 

- В плане? - она заторможенно повторяет мое движение, трогает губы. 

- В плане ты на ведьму похожа, - даю больше информации, но смягчаю, на языке совсем другое слово вертится, без цензуры.

- А ты что, следишь за мной? - она ведёт руками по растрепанным волосам в попытках пригладить. - Тебя не спрашивали, на кого я похожа. Я же тебе не говорю, что ты...что-то я...- туго соображает, оглядывается по сторонам с таким видом, словно с парашютом прыгнула и в другом городе приземлилась, местности не узнает. 

И ведь я видел, как она порцию за порцией ассортимент бара изучала. Сидел там, за столиком у стены. На нее смотрел. 

Надо было забить и уйти. Так и хотел. Пока не услышал о грандиозных планах про парней и ночной клуб.

- Ладно, - делаю шаг навстречу, сжимаю ее локоть. - Поехали. 

Разворачиваюсь. Натыкаюсь на ее подругу.

Она затягивается сигаретой, ловит мой взгляд и давится дымом. 

- Моя машина там, - глазами показываю через дорогу. Сухо поясняю. - Отвезу вас домой. 

- Мы домой не поедем, - Аня вырывается. Хлопает ладонью по черной глянцевой крыше. - И я сама на машине.

- Поведешь тоже сама?

- Нет, поведут парни.

- Какие еще парни, Аня, - подхожу вплотную, из ее пальцев вырываю ключи. - Ты босиком и непонятно во что одета. Не знаешь, что в клубах происходит с такими, как ты, а я знаю. Слушай, что я тебе говорю. И иди в мою машину.

Она морщит лоб.

Ещё и думает. 

Вредная, просто бесит, у меня зубы скрипят, когда смотрю на нее.

Пушистые ресницы, чуть вздернутый нос, капризные губы и светлые волосы лёгкими волнами, едва достают до плеч. Маленькая девочка, глупая, комнатное растение, с настоящей жизнью не сталкивалась еще.

- В машину идите, - повторяю ее подруге. Закрываю авто, подталкиваю их в спину. - Девочки.

Шагаю следом, смотрю вниз на ее ноги, узкие стопы, пальчики. И ногти, намазанные розовым лаком. 

- Где обувь, Анна? 

Переходим дорогу. Она не отвечает. Отзывается ее подруга.

- Я ей предлагала переодеться, и кроссовки хотела дать, она не захотела. Ань, слушай, - останавливаемся у моей машины, ее подруга опасливо косится на меня. - Тебя отвезут домой, а я тогда поеду, я же договорилась, неудобно получится...ладно? - она тараторит, делает паузы, пятится. 

Аня с изумлением на нее смотрит, как на Иуду, как на преступницу, нарушающую миропорядок.

А я открываю авто и кошусь на Аню. Ветром доносит запах, от нее сейчас как от меня пахнет после корпоратива.

В таком виде домой - наверное, будет скандал. 

Тру лицо, замечаю цифры, нацарапанные на моей ладони синей пастой и принимаю решение, даже не осмыслив, не взвесив, уже говорю, это вылетает само:

- Давай садись, здесь пять минут ходу. 

Аня неожиданно послушно рассаживается на пассажирском. 

Хлопаю дверью.

И перемещаюсь за руль. 

Она уже вовсю хозяйничает, включила магнитолу, переключает радиостанции. 

- А у меня в машине сломалась, - сообщает, когда я сворачиваю во дворы. - Папин водитель сломал. Я слушала песню. Ему не нравилась. А, вот она. 

- Нам сегодня было харашоу, - играет в колонках. 

Усмехаюсь.

Харашоу ей было, конечно.

Я бы показал, как это, когда хорошо.

Боковым зрением слежу за ней, она вертится кресле. Забирается с ногами. Утыкается подбородком в коленки. И я вижу, светлую кожу и красное, припухлое пятно, как у детей, когда они падают, с велика или качели, набивают шишки.

Ещё и ударилась где-то, будет синяк.

- Ну почему я просто не пошел домой, - подпевает она. Качает головой. - Зачем сказал ей, что сегодня холостой. 

Музыкально. И голос трезвый, может, кривляется, как обычно?

- Зацепила меня, - поют радио и она. 

А я опять смотрю на нее, неотрывно. Что происходит - не знаю, впервые ее вижу такой, себя не контролирует, не язвит и не морщится, похожа на обычную девчонку, и я оторваться не могу.

- Ослепила меня, - Аня поворачивается.

И, с длинной заминкой, отворачиваюсь я.

Дьявол, отец мой, помыслы мои чернее ночи.

- До порога довела, а любви не дала.

На этой грустной ноте я торможу возле гостиницы. 

Аня вглядывается в сине-белое здание, вопросительно кивает мне. Киваю в ответ, подтверждаю.

- Приехали, - выключаю музыку. - Пойдем. Нам сюда.

ОНА

Гостиница. 

В голове туман, но не настолько, знаю, как вилку держать, как ходить, разговаривать, и чем занимаются в номерах мужчина и женщина - знаю тоже. 

- Отвези меня домой, - прошу. Сгребаю волосы назад с горячего лица, когда он открывает для меня дверь. 

Он стоит на улице. Темнеет. И снаружи все смазано слегка, как обычно бывает в сумерках, но его фигуру я вижу четко. 

- Если бы я знала, что ты такой, - ерзаю по сиденью, тело ватное, - то я бы вообще с тобой никуда не поехала. 

- Ты и так со мной ехать никуда не хотела.

Его лицо приближается, он нагнулся. Встречает мой взгляд, улыбается. Или мне мерещится в темноте эта улыбка, странная, запускающая дрожь, будто он на кнопку нажал какую-то. На его рот смотрю и теряюсь, как мы тут оказались, мы собирались в клуб...но отпечаток его губ на моих в подкорку врезался, я ещё ни разу не целовалась.

Ни с кем, никогда.

Слышу тело свое или меня просто пошатывает, но я заваливаюсь вперёд. 

И чувствую это снова. 

Его губы и мои, вплотную.

Секунду или две, или три на отрезке вечности, его рот сжат, и это не поцелуй, но он не отстраняется, мы словно зависли.

- Аня, - выдыхает он. Плеч касаются его руки, отодвигают меня. Спускаются ниже до локтей, ещё ниже, обхватывают талию, он тянет меня наружу. - Маленькая, ты напилась. А ещё без обуви, грязная. 

Он подхватывает меня, ногой закрывает дверь. 

- Я сниму номер, ты примешь душ и выспишься. Машину твою тоже сюда пригоню. Утром встанешь и подумаешь о своем поведении.

Меня никогда раньше на руках не носили, только в детстве. 

А он несёт, к дверям гостиницы. 

Носом тычусь в его шею. Он чем-то вкусным пахнет, не разберу никак, рецепторы забиты, может, он прав, я нетрезвая, но его кожа, горячая и пряная, этот запах кружит меня сильнее всего того хоровода, той карусели, что спиртным вызвана.