- Даш, позови к нам сестру Антона, - просят эти язвы подошедшую одноклассницу. - Поржем хоть.

Вся троица смотрит на Аню. Та рассеянно топчется в сторонке, не знает, куда присесть. Мнет платье, не снимает.

Она же трусики в лесу потеряла, нет у нее купальника.

Даша, виляя бедрами, идет к ней. Что-то говорит, смеется. Аня доверчиво улыбается. Неуверенно  шагает в нашу сторону.

Мне не надо вмешиваться, это все девичьи глупости, но я хмурюсь. Аня старше на пару лет, умнее этих куриц в десятки раз, но не приспособлена совершенно, к обществу, к людям, она домашний цветок, такую обижать тоже самое, что ребенка.

Они подходят ближе. И я вижу. Как Даша, с хитрым выражением лица, словно случайно, выставляет ногу вперед.

Аня запинается, выбросив вперед руки летит на песок.

Два широких шага, и я оказываюсь рядом, подхватываю ее сзади, прижимаю к себе.

Она не видит, кто ее поймал, но утыкается носом мне в грудь, подножку почувствовала, и теперь жмется ко мне, как к защитнику.

Перевожу взгляд на девушек.

Начавшийся было хохот резко обрывается, они переглядываются. Наигранно весело решают, что пора идти и купаться и, через секунду, их ветром сдувает.

- Все нормально? - пальцами касаюсь светловолосой макушки.

- Просто я неуклюжая, - Аня отталкивает меня, быстро вытирает глаза. Слабости своей стесняется, торопливо отходит. - И купальник забыла дома. Зачем, вообще, на пляж поперлась.

- Чем выше мы взлетаем - тем меньше мы видим тех, кто не может летать, - цитирую ей. - Они не могут летать. Вот и...

- Не надо меня успокаивать, - она огрызается, наклоняется и вытряхивает песок из босоножки. - Я же не маленькая, обижаться на шутки.

Она смотрит на озеро. Крутит перстень на пальце.

А потом решительно стягивает платье.

Завороженный, взглядом скольжу по белому бюстгальтеру в цветочек, плоскому животу, сиреневым трусикам. Она громко хмыкает и разворачивается ко мне спиной. Отшвыривает платье и сумку. Шагает к воде.

Словно на цепь посадила, за ней иду.

Сейчас отличный момент. Все сказать.

Если она сама вспоминть не может.

Задерживаю дыхание и с головой окунаюсь в воду. Считаю секунды, на седьмой выныриваю и убираю налипшие на лицо волосы.

Мокрую кожу обдувает ветерок, и я с удовольствием запрокидываю лицо к синему небу.

Классно.

И не так жарко.

Медленно плыву вдоль берега, воду я обожаю, в пансионе у нас был бассейн и тренировки три раза в неделю, из всех занятий спортом это самое приятное, мое любимое, чувствую, как вода обволакивает тело и кажется, что кожа в те же секунды более упругой становится, и все подтягивается.

Неподалеку плещутся парни, брат с друзьями. Рядом вьются их одноклассницы, они барахаются в воде с громким визгом, обнимаются, вешаются на шею парням.

Хмуро смотрю на них.

Такое ощущение, что я с другой планеты прилетела, когда вокруг полно людей тоже можно быть одинокой, не понимаю, откуда в них столько злости, поставить подножку, чтобы я на глазах всего пляжа носом вспахала песок - это было очень обидно, подло, зло даже.

И все лишь потому, что я в обычной школе не училась, как они, будто бы я не человек теперь, и надо мной можно издеваться.

- Грустишь, Анюта? - спрашивают за спиной, и я разворачиваюсь в воде.

Марк жмурится на солнце, по лицу стекают капли, он безолубо улыбается, в воде задевает меня ногой.

- И как ты решился зайти в грязную лужу? - отплываю, срываю на нем испорченное настроение, - не дотерпел до следующих выходных, чтобы смотаться на приличный курорт.

- Здесь тоже неплохо, - скупо хвалит Марк искрящееся озеро, - вода теплая, кайф.

Невольно улыбаюсь в ответ, он так редко бывает таким - полностью расслабленным, беззаботным, без выражения глубокой задумчивости на лице, словно ежесекундно решает, как спасти мир. Взглядом скольжу по его широким плечам, золотистой коже в россыпи капелек, от него за метр веет каким-то магическим жаром, словно вода его не студит, и он горяч, как солнце.

- У тебя  бретелька сползла, - говорит Марк.

Смотрю на белую лямочку бюстика, упавшую с плеча и даже не краснею, впервые мужчина видит меня в нижнем белье, хоть я и скрыта по грудь водой, но я то знаю, что голая почти, так бесстыдно по самому центру пляжа стянула с себя платье и вошла в озеро без купальника.

И мне эта смелость очень понравилась.

Поднимаю глаза, он смотрит неотрывно, куда-то в область моей шеи, тональный крем наверняка смазался, и он видит красные пятна.

И не может не знать, что это такое и откуда засосы.

Едва шевелюсь, лишь слабо пускаю руками круги, под водой перебираю ногами, мне вдруг становится трудно дышать. Взгляд Марка медленно поднимается к моему лицу, потемневший и глубокий, он никогдв в жизни не смотрел на меня так.

Как на женщину.

- Слушай, Ань, - его голос хриплый, будто простуженный, он подплывает ближе.

И я, не сдержавшись, сама подаюсь навстречу, рывком, с размаху впечатываюсь в его губы, забываю, что он не любит на людях чувства проявлять, мне на это плевать, ведь я в них нуждаюсь, в этих его чувствах, они мне необходимы сейчас, больше воздуха.

Он отвечает после долгой заминки, когда мне уже кажется, что возьмет и отодвинет меня, он прижимает меня теснее, наши полуголые тела почти слиты воедино, и у меня дух захватывает, когда его язык скользит в рот, глубоко и влажно, это настоящая пытка, я дрожу и в пропасть лечу, цепляюсь в его шею, обвиваю ее.

Его руки тянут, путают мокрые волосы, ладони давят спину, мы плывем будто бы, все дальше от берега, или мне мерещится, в моих закрытых глазах танцуют черти, и это такая дикая пляска, на ритуал похожа, это танец похоти и разврата, греха и порока, жадности и жажды, просто нервотрепка для моего измученного за последние сутки мозга.

Где-то далеко на фоне по-прежнему раздаются визг и смех, эти звуки приглушены, незримой стеной отгорожены, невнятные и неважные. Я слышу другое - оглушающе-громкий щелчок, с которым пальцы Марка расстегивают бюстгальтер, и кожа горит, когда мокрые чашечки сползают все ниже и ниже, оголяя меня, лишь в трусиках остаюсь, вжимаюсь в него грудью, соски трутся о мужское тело, я голову теряю от того, насколько может быть хорошо.

И вздрагиваю каждой клеточкой, когда из другого мира словно, звучит негромкий, как ушат воды ледяной голос:

- Ты потеряла бюстгальтер, Аня.

- У меня складывается такое ощущение, Аня, выговаривает мама и расхаживает возле стойки мини-кафешки под навесным полосатым тентом, - что чем старше ты становишься - тем глупее.

- Спасибо, - кисло улыбаюсь и кошусь на Марка.

Мокрый, взъерошенный, недовольный, нас застукали в озере, и мы с ним оба совершеннолетние, а будто бы она поймала нас на родительской кровати, так осуждающе она смотрит и качает головой.

- А ты, Марк, - поворачивается к нему мама. - Взрослый ведь человек, что творишь? Полный пляж отдыхающих, там дети в нескольких шагах купались, а вы что устроили?

- Хватит меня отчитывать, Лиза, - Марк поправляет сползающее белое полотенце, замотанное вокруг бедер.

Глаз не могу оторвать от его фигуры, широкой загорелой груди, дорожки волос от пупка вниз, такие холеные с ного до головы идеальные мужчины не ходят по обычным пляжам средней полосы страны, их можно встретить лишь на заграничных курортах.

Небрежным жестом он трогает грудь, что-то стряхивает, или ему кожу стянуло от этой грязной воды.

А я представляю, что он только из душа вышел, и на кухню зашел, где я готовила ему завтрак.

- А если ты сам не понимаешь, Марк, - мама забирает со стойки коктейль, - раздевать мою дочь на глазах у всего пляжа...

- Да ладно, - он бросает взгляд на меня. Быстро обизывает губу. - На пляже все полуголые. А мы были в воде.

- Эти полуголые, милый мой, - она поправляет лямку синего купальника, - не устраивают эротическое шоу, люди отдыхать пришли, загорать, купаться, а не смотреть на ваш слюнообмен. Постыдились бы!