Не может такого быть.

Марк же сам сказал, что это он. А Кирилл залез в мой телефон и прочитал переписку, он врач, еще и психиатр, он вечно какие-то свои тесты проводит, я для него - объект исследования.

Он изверг, он издевается.

Открываю окно и жадно вдыхаю ветер, босой ногой постукиваю по коврику, у меня дежавю.

Год назад я так же сбежала от него, без обуви, в одном кардигане, поехала к Кристине, и мы пошли в бар...

Яркими отрывками, красочными кусочками та ночь перед глазами проносится, я ведь не раз думала, как попала в гостиницу, вспоминала мужские объятия, низкий голос, шепот и поцелуи, и жар скапливался внизу живота.

Но Кристина тогда сказала, что меня тошнило, и я уделала все диваны в такси, и нас высадили прямо на дороге, а гостиница была рядом.

И я верила, а она перестала брать трубку, разговаривать со мной.

Значит, наврала?

Хмуро смотрю на дорогу. Мысленно прикидываю маршрут и на светофоре сворачиваю к ее дому.

Она знает, кто такой Виконт, и я сейчас узнаю тоже.

Добавляю радио, слушаю болтовню ди-джея, не могу от чувства избавиться, что за мной наблюдают, кожа впитала этот взгляд льдисто-синий, когда Кирилл сказал про цветы и обернулся - я до смерти не забуду, как он смотрел, меня к дивану придавило, пошевелиться не могла, как кукла послушная, казалось, он что угодно мог со мной сделать в тот момент, и я бы не сопротивлялась.

И не хотела сопротивляться.

Словно со стороны себя видела - взрослую девушку, женщину даже, так только на женщин смотрят, желанных.

Трясу волосами, выгоняя из головы глупости. Торможу у дома подруги, к которому каждые каникулы приезжала, выбираюсь на асфальт и шлепаю к подъезду.

Кирилл просто манипулятор, и ему что-то нужно.

Набираю квартиру Кристины, слушаю гудки и топчусь на месте, разглядываю розовый педикюр.

Считается, такой больше всего блондинкам подходит, нежный, и я уже два года не изменяю этому цвету лака. Солнце припекает, ладонью накрываю макушку и нервно дергаю дверь.

- Да, - звучит в динамике голос подруги. - Кто там?

- Кристина, это я, - снова дергаю ручку. - Впусти меня или выйди, есть разговор.

Длинная пауза, словно вызов оборвался, но я слышу ее дыхание, и закипаю:

- Если не откроешь - позвоню соседям, и все равно поднимусь.

- Щас, - бросает она недовольное и сбрасывает.

Переминаюсь с ноги на ногу. По привычке проверяю телефон, но Виконт молчит, а у меня внутри нервная пляска, хаотичный танец подозрений. Кирилл мог что-то сделать с одноклассницей Антона - это я допустить могу, а то, что год назад мы вместе в гостинице были, и в лесу на выходных, и засосы на шее от его рта  - такое даже в другой галактике невозможно.

Тихо пищит магнитный замок. На крыльцо неохотно выходит Кристина, вместо лица гримасса, руки сложены на груди.

- Что? - сухо спрашивает она, пока я ее разглядываю. - Только быстро, мне некогда.

Недоверчиво качаю головой.

Мы ведь с детства дружили, и потом, каждые каникулы, я у нее дома проводила, мы вместе красились, одеждой менялись, друг другу прически делали.

- Ты меня во всех соцсетях заблокировала, номер мой в черный список отправила, - перечисляю и ладонью опираюсь на дверь, отрезая ей дорогу. - Друзья так не делают.

- А ты опять босиком, - пропускает она мои упреки мимо ушей, смотрит вниз, - скоро станет традицией.

- Слушай...

- Нет, Ань, - она поднимает голову, я еще спросить не успела, и она уже заявляет. - Я ничего не знаю. Если ты опять про гостиницу.

Морщу лоб и вглядываюсь в ее лицо, она точно такой же осталась, русые волосы, шоколадные глаза, пухлые губы, это моя лучшая подруга, а ведет себя, как предательница.

- Мы же обе понимаем, что ты врешь, - начинаю и спотыкаюсь на внезапной мысли, что вспышкой проносится в мозгу, и резко подаюсь вперед, на нее. - Он тебе сказал что-то? Запугал? Что он тебе сделал? Ты же его видела, ты его знаешь.

Кристина кусает губы.

Дверь пищит, под моей ладонью распахивается, заставляя меня отойти и пропустить парня с собакой на поводке.

- Ничего я не знаю, - Кристина делает шаг в подъезд. - Просто у меня давно другие друзья. И интересы. Я думала, это ясно. Раз я тебя заблокировала - значит, общаться с тобой не хочу. Так бывает. Мы выросли, и все. Не таскайся сюда больше. Пока.

От неожиданности роняю телефон, он отскакивает от крыльца и летит вниз по ступенькам, спускаюсь за ним и оглядываюсь на закрывшийся подъезд.

Не могла она мне такое сказать, но ее слова в ушах звенят, и от обиды полыхают щеки. Потерянно сажусь на лавку, пальцем веду по царапине на экране.

Это точно он виноват. Запугал ее, и сейчас, притворился незнакомцем.

И в лесу пропала выпускница.

А он. Совсем рядом. Может, прямо у меня дома. Сегодня принес корзинку с Анютиными глазками. Он носит фамилию Вьюжный. И зовут его Кирилл.

Год назад

На столе бокалы-тюльпаны, французский коньяк десятилетней выдержки, чашка кофе и паштет. Играет музыка, я пью.

Встреча закончилась, а уходить не хочется, идти и некуда.

Лениво оглядываю зал.

По нему, лавируя между столиками, пробирается девушка на высоких каблуках, черное платье, длинные русые волосы зеркально-гладкие, блетсящие, она зажимает подмышкой сумочку, равняется со мной.

Поднимает голову.

Откидываюсь на стуле.

Знакомое кукольное лицо с пухлыми розовыми губами, это Анина подружка, с которой они в баре накидались на прошлой неделе. И лучше бы они тогда в клуб пошли, как и собирались, и я не тащил эту босую девчонку в гостиницу, ведь теперь она уехала, и я тоже словно не здесь больше.

- Я присяду? - спрашивает ее подружка и отбрасывает волосы, те густой волной, колыхнувшись, опадают на спину. - Я Кристина.

- Я помню, - смотрю на нее. Она грациозно усаживается напротив, закидывает одну длинную ногу на другую, облизывает губы и косится на стол.

Молча двигаю ей один стакан.

Наблюдаю, как она, понюхав коньяк, делает пару глотков, фирменным жестом всех фильмов покачивает его в ладони, и янтарная жидкость плещется по стеклу, переливается, светится словно.

- Это я позвонила Аниному отцу и все рассказала, - говорит Кристина и смотрит прямо, в лицо мне. - Чтобы он ее забрал. 

Она замолкает. Я пью коньяк.

- К Ане всегда высокие требования были, - продолжает она, не дождавшись ответа. - Ее отец работает на Миноборону, - делится она информацией, которую я и без нее знаю. - И ей нельзя шляться по барам и клубам.

- А тебе можно, - подвожу итог ее речи.

- А мне да.

Рассматриваем друг друга, я еще с первых слов допер, к чему она клонит, все эти невербальные сигналы тела считываются с нее, как из открытой книги.

- Аня еще маленькая, - рассуждает Кристина, наклонившись вперед, тяжелой грудью касается стола. - Не лучше ли по сторонам взглянуть повнимательнее. Может, поймешь, что рядом есть более подходящие...варианты.

- Я уже понял, - усмехаюсь на такое открытое предложение себя, задерживаю взгляд на ее приоткрытых губах. - В гостиницу поедешь?

- Вот так сразу? - она смотрит исподлобья, на палец накручивает русую прядку волос.

Смахиваю падающую на лоб челку.

Аня ничего не помнит, ни меня, ни чем мы с ней занимались, иначе уже позвонила бы, наверняка, накричала, что я ее состоянием воспользовался, что я урод, и как только таких земля носит.

А я рад был бы.

Пусть бы вспомнила и позвонила, впервые такое со мной - я понятия не имею, что делать. Оставить все, как есть - лучший выход, самому забыть, стереть ластиком ночь из жизни.

Вот только не получается пока.

- Можем для начала покататься по городу, пообщаться, - нарушает паузу Кристина. - А вечером уже в гостинцу, - она отодвигается, поправляет платье, привлекая внимание к груди. - Я не против. Ты мне давно нравишься. Не знала, как сказать. Но ты же в тот день с Аней был до утра. Я ей домой звонила, она не ночевала. Так я больше предложить могу. Это очевидно, - она вскидывает острый подбородок, еще так юна, а взгляд уже как у проженной стервы, имеющей цену. - Ну что думаешь? Не молчи.