- А чего смотреть-то? Растерял весь народ братец твой. Под пули подставил, нетопырь недоделанный. Народ ему доверился - и на тебе... Ну, семь человек за раз - ну это куда, Никодим? За это, я считаю, ответить должен и расплатиться.

- Ты же сказал - шесть...

- Ну а брата твоего младшего кто порвал? Этот гадёныш недобитый и порвал. При всех, причём. Сволочь тоже... Не лучше Герасима. С таким предводителем и врагов не надо...

- Как порвал!? Урия!? А его за что?...

- Не подчинился...

Никодим рассвирепел. Он встал и одной лапой с грохотом перевернул в тёмной комнате чёрный дубовый стол.

- Сволочь... Таких ребят... Таких бойцов...

И уходя, перед тем, как в сердцах хлопнуть гнилую дверь, прорычал:

- Ответит!

Никодим зашёл в своё жилище. В доме было холодно и мрачно. Это жилище оборотня домом можно было назвать с натяжкой. Изо всех щелей сквозил холодный ветер, гнилые чёрные доски пола скрипели, а через их щели в комнаты пробиралась влага. Стены были обшарпаны, полы и стол грязны, на потолке и углах серыми тряпками висела паутина. Он огляделся, и устало лёг в угол, на медвежью шкуру...

"А может быть всё бросить? А может быть всё это не стоит затраченных сил? Раз все его предали и так быстро забыли... Раз стая редеет на глазах, и все главные, сильные, верные бойцы уже никогда не завоют с ним на луну, не встанут плечо к плечу в бою..."

Никодим лежал и думал. Он ждал утра. Он хотел посмотреть в глаза стае... Кто с ним? Кто верит в его дело, в его успех, в его удачу? Кто готов пойти до конца?...

И если таких нет - он откажется от всего. Ему ничего не надо. Будет влачить свою проклятую волчью долю, охотясь и питаясь всем, чем придётся.

Но нет... В глубине души, там, где в самом сумраке всегда тлел огонь, он ощущал стремление мести и борьбы. Не сдастся он, не будет влачить горькое и бесполезное существование! Не способен он проиграть и сдаться!

И если все ещё раз предадут его и отвернутся - он нанесёт последний удар... Он ещё и сам не знал, что это будет за удар и кому предназначен. Но понимал, что свой след в истории противостояния он оставит и запомнят его надолго. Он вырвет из сердца сельчан самый дорогой кусок, их опору, чтоб была там зияющая кровавая дыра... Вот что это будет за кусок, с кем предстоит разобраться ценой собственной жизни: с Василием, Герасимом или выскочкой -хирургом - Никодим ещё не решил. Но он подумает, представит, прикинет и нанесёт самый болезненный удар. Он выберет целью самого дорогого селянам человека...

Светало. Через пыльные стёкла окон, обвешанные паутиной, проглядывало скупое февральское солнце. Никодим всё лежал и думал. После предательства, потери близких по крови и духу людей, измены и захвата власти братом - вставать и куда-то идти не хотелось. Никодим решил отлежаться и не спешить с решением.

Но дверь в его дом открылась, и на пороге встал Кудим...

-Ты?... - средний брат от неожиданности потерял дар речи. Как будто встретил живого мертвеца.

- А что, не ждал меня? - Никодим лежал на шкуре, на спине, в совершенно беззащитной позе. Но он не стал пытаться встать или перевернуться на лапы. Подумал: "Будь, что будет. Набросится - как смогу, буду защищаться. Может он и убьёт меня, но и я его целеньким не оставлю." Никодим был слаб после долгой дороги и понимал, что сила не на его стороне.

Кудим стоял в оцепенении и о нападении даже не помышлял. Увидев брата, он снова стал трусливым и робким, поджал хвост и судорожно пытался понять, что с ним сделает за смерть младшего брата Никодим.

Старший брат смотрел, на поникшую фигуру среднего не отрывая глаз. Сейчас, вдвоём в комнате, он ещё острее осознал, как же он одинок. Но говорить сейчас про Урия Никодим не стал: это могло спровоцировать агрессию Кудима, что было ему не на руку. Никодим тяжело перевернулся на бок, и устало сказал:

- Иди, передай стае, что сегодня ночью я жду всех, кто верен мне, на поляне Силы. Я хочу сказать слово. Я хочу призвать детей тьмы к служению. И если за мной не пойдут - я покину вас, оставайтесь, как хотите...

Брат, молча, вышел. Он был раздавлен силой Никодима и понял, что время его правления подходит к концу. А что сделает ему вожак стаи за смерть младшего брата и дочери - Кудим даже не представлял. И боялся его теперь больше смерти.

Округу огласил протяжный и истеричный вой. То плакал Кудим, сообщая собратьям о конце своего правления и возвращении вожака... Он дрожал и предчувствовал свой конец...

Стемнело. На леса опустилась ранняя тёмная ночь. Мела и кружила вьюга. Летящий сверху снег искрил и переливался в свете луны, а Никодим шёл к поляне, вспоминая всю свою жизнь...

Братья Кудим и Урий были ему сводными: отец после смерти матери снова женился, взял доярку из соседней деревни. Никодим мачехе был не нужен, появились свои дети, и его забрала к себе тётка, сестра матери. Воспитала, как родного сына, ни в чём не отказывала.

Изредка навещал его отец, по праздникам. Приходил к тётке с мачехой и двумя новыми сыновьями. Старшего сына он не ласкал, не баловал. Свидится, посидит с тёткой, побеседует, спросит, как дела, и уйдёт. Да Никодим и сам от него отвык. Играл с братьями, к взрослым не лез.

И всегда ему больше нравился младший брат, а не средний. Проще он был, доверчивее, слушался и уважал Никодима. Средний же, Кудим - хитрым был, любил поябедничать, либо похвастаться перед сиротой Никодимом, какую им отец из снега во дворе горку слепил, или какую обновку купил.

Никодим же при этих словах внутренне ёжился, понимая, что хоть он и старше, но Кудим хвастает любовью отца не просто так: пытается ему показать, что он любимее, следовательно - важнее, и слушаться старшего брата не обязан.

Никодим молча, наблюдал, как пытается подчинить Кудим своему влиянию Урия, настраивая против старшего брата. Он не вмешивался, лишь смотрел со стороны. Но однажды узнал, что между ними, подростками, была драка, и Урий вышел из подчинения среднего брата. Никодим его тут же поддержал, обещая защиту. Так и началась сознательная дружба двух братьев. Проигравшему Кудиму ничего не оставалось, как принять поражение и подлизаться к братьям, притворившись смирившимся с главенством старшего.

Вот сейчас всё это снова встало перед глазами Никодима. Он думал: "Как же одолею я людей, подчиню себе народ, когда в моём войске убиты самые близкие и преданные? Остаётся мне рассчитывать только на дочь, Селену. Она, хоть и девчонка, красавица, но характер имеет пацанский, смелая, бесстрашная. Настоящая волчица, мать бы гордилась..."

Никодим вспомнил и жену свою, Гию. Мудрая была баба, молчаливая. Ох, и доставалось ей от тяжёлого на характер Никодима, бывало, и бил её. Но слова не скажет, всё стерпит. Тоже была волчицей-оборотнем, потомственной ведьмой. И людей ненавидела сильнее Никодима. Воспитала девчонок в строгости. Помогала мужу во всём. Но пристрелили её ещё в деревне, вечером, соседи по двору, до их исхода в заброшенную и пустынную лесную Нелюдимовку.

Затаил Никодим лютую обиду. Переселился с дочерьми в лес. А убийцу Гии подкараулил и растерзал у входа в дом, вместе с сыном его, выбежавшим на крик отца. Жили молодые волчицы в Нелюдимке в обельном заброшенном доме. Помогали воспитывать двух сыновей-волчат Кудима. У Урия семьи не было.

Пробирался Никодим к заснеженной поляне меж стволов и ветвей вековых сосен и елей нелюдимовского леса. Шёл медленно, осторожно, прислушиваясь и ожидая засады. Из головы у него не шёл Кудим. Не ожидал он, что брат в одночасье станет врагом и предателем. Но трогать сейчас он его не хотел. Во-первых, не был уверен, что, ослабший в трудной дороге, победит его безоговорочно, не пострадав сам. Во-вторых - не хотел пугать безжалостным нравом остальную стаю. Чтоб не отвернулись от него, поняв, что он такой же жестокий к своим, как и Кудим. В третьих - средний брат, учитывая жестокие бои и малую численность стаи, мог пока пригодиться. И Никодим решил повременить с расправой над предателем братом, отложив её до лучших времён.