И тут слово взял средний брат Никодима, оборотень с прострелянным брюхом - Кудим. Он давно тайно метил в главари и завидовал брату. Теперь же ситуация благоволила наконец-то взять бразды правления в свои лапы и Кудим прохрипел:

- Чего ждём? Надо что-то решать. Главный всё равно быть должен. И если нет Никодима, я, как старший после него, беру власть себе!

Оборотни молчали, обдумывая слова претендента на роль вожака. Все знали мелочный и властолюбивый характер Кудима, а так же его недалёкий ум. Эта кандидатура многим не понравилась, и оборотни предложили:

- Кудим, у тебя есть ещё один брат - Урий - они говорили о рыжем оборотне с простреленным бедром - Давай кинем жребий, или испытаем, кто из вас удачливее? Кто победит - за тем и пойдём...

Кудим с ревностью посмотрел на младшего брата. Он почувствовал, что стая хочет избрать себе вожаком его. И средний брат спросил:

- Урий, а ты как считаешь? Кто должен после Никодима править стаей?

Урий ответил:

- Я не против испытаний. Кто удачливее, тот и победит.

- Ах, так... Ну, так посмотрим, кто удачливее...- прорычал Кудим, почувствовав в ответе измену брата, и, набросившись на него неожиданно сбоку, мгновенно пропорол ему клыками шею, вгрызся в ткани и выплюнул кусок трахеи. Ошеломлённый таким коварным и безжалостным нападением брат упал на колени, схватившись за горло, хрипел, водил выпученными глазами и зажимал рану, откуда был слышен свист хлюпающего дыхания и фонтаном била алая кровь.

Все расступились и притихли, молча наблюдая, как постепенно угасает, захлёбываясь и обливаясь кровью Урий. На его ползанье по розовому от крови снегу и судороги старались не смотреть и отводили глаза. Оборотни поняли, кто новый хозяин, и как каждому из них придётся не сладко, вступи он в спор с Кудимом.

Урий умер. А Кудим в спешке, чтобы утвердить своё лидерство в стае, стал разрабатывать план нападения на почтаря Степана: то, что не успел доделать бывший вожак Никодим. Он хватал и мял листок с картой, что-то приказывал, не объясняя, рычал на всякого, кто посмел задавать уточняющие вопросы, как на того, кто ставит под сомнение его приоритет и решения. Он так спешил, он так торопился заявить о себе и утвердиться в роли вожака, что... проиграл...

Стая, разделившись по его совету, на две группы, ждала в один из дней почтаря Степана в разных местах, договорившись, оповещать друг друга о его появлении воем. И вот Степан появился черной точкой на горизонте ослепительного снежного поля, несясь на санях и продвигаясь в сторону леса. И те, с чьей стороны он первым показался, не дожидаясь его приближения, громко завыли. Но почтарь, ехав к леснику днём по просьбе отца Василия - услышав волчий вой, и, не доехав до леса метров триста, передумал ехать в ту сторону, почуяв засаду.

Степан повернул сани и помчался по полю от леса, в сторону оврагов. Группа оборотней бросилась за ним. Он отстреливался и зацепил старшую дочь Никодима - нелюдимку Иргу, давно охотившуюся вместе со стаей и помогающей во всём. Стая, не взирая на прострел Ирги, продолжала преследование и пыталась прижать Степана к оврагам, понимая, что там он вместе с лошадью кажется в западне, и отрезая ему путь. Степан же, кружа по полю, каким - то чудом обошёл несущихся к нему наперерез человеко-волков и снова понёсся к лесу.

Волчий вой, свидетельствующий о том, что стая увидела жертву, услышал кроме двух других групп и лесник Герасим. Он был неподалёку, так как уже пробирался за посылкой в назначенное место. Герасим вышел из леса на лыжах и увидел вторую стаю, бегущую навстречу Степану, который снова повернул к лесу.

Лесник боялся задеть почтаря, но понимал, что без его помощи Степан, находясь в окружении зверообразных существ, желающих ему гибели, точно не выживет. И Герасим стал палить по второй стае сзади. Степан же отстреливал их сначала сзади, а потом и спереди себя. Один из оборотней, когда Степан практически врезался во вторую стаю, бросился на него и стал разрывать тулуп, желая добраться до груди или шеи почтаря. Степан отбросил ружьё и сгруппировался, защищая руками и локтями голову и шею, а согнутыми в коленях ногами - живот. Он орал от боли, катался по саням вместе с вцепившейся в него самкой оборотня, но дотянуться до жизненно важных органов не давал. Жизнь ему снова спасла лошадь, что унесла его от первой стаи, пронеслась навстречу и сквозь второй и добежала до лесника. С большим трудом Герасиму удалось остановить взбесившееся от страха животное. Но как только сани втали и раздался щелчок затвора - оборотень вмиг отпрыгнула от отбивающегося и кричащего Степана, лежащего на санях в луже крови.

Герасим, даже не пытаясь отстрелять убегающего в лес оборотня, тут же вскочил в сани и понёсся в больницу... В поле, на снегу, продолжали лежать, скуля и корчась от боли, старшая дочь Никодима Ирга и ещё пять их собратьев. Кудим остался живой. Операцию он провалил, растеряв в бою треть стаи, и все это понимали. Ведь бывший вожак никогда не сражался с людьми на открытой местности и днём. Он всегда тщательно планировал охоту и с такими потерями никогда из неё не выходил. Оборотни, молча, разбрелись по своим углам, заброшенным домам, берлогам в лесу, испытывая досаду и недоверие к упрямому властолюбивому глупцу Кудиму. Но никто ему тогда ничего не сказал. Ведь главный разговор его ждал с вернувшимся из странствия всеми забытом и похороненном в мыслях Никодимом....

Герасим же спешил в больницу, чтобы спасти Степана...

Герасим гнал лошадь во весь опор. Степан тихо лежал в санях, практически не двигаясь. Наконец показалась больница. Лесник выпрыгнул с саней, вбежал в калитку и стал кричать, чтоб открыли ворота. Кто-то кухни проходил мимо, подбежал и отпер засов. Вотора открылись и Степана подвезли к приёмному покою. На крик выскочила санитарка баба Варя. Увидев Степана, лежащего в санях в луже крови, она начала охать и побежала за доктором.

Глеб Никифорович был поблизости: беседовал в это время с родственником одной бабушки, лежащей на втором этаже. По испуганному и растерянному виду санитарки, её сбивчивому объяснению и жестикуляции он понял, что случилось что-то страшное. Быстро вышел на улицу, где у саней собрались люди и пытались достать потерявшего сознание почтаря.

Баба Варя вынесла простынь. Мужики уложили Степана на неё и быстро понесли в приёмный покой. Но Глеб Никифорович, услышав от медсестры приёмного покоя, что у пациента отсутствует пульс и давление - провёл реанимационные мероприятия и приказал срочно вести пациента на каталке в операционную.

Полтора часа шла операция по остановке наружного кровотечения, перевязке сосудов на протяжении, ушивании множественных рваных скальпированных ран. На середине операции, после определения группы крови, стали искать донора для прямого переливания, так как запасов консервированной крови в больнице не было. Никто толком не знал свою группу. Пелагея Ивановна брала кровь у всего персонала больницы и срочно определяла на принадлежность к группе и совместимость.

На счастье, одного донора нашли. Осуществили прямое переливание. Во время операции у Степана снова остановилось сердце. И когда его всё же удалось запустить, реаниматолог Фёдор Ильич радостно засмеялся и сказал:

- Ну, всё, Степану жить! Не может он после этого умереть!

Глеб Никифорович радовался более осторожно. Он посмотрел на реаниматолога и произнёс:

- Дай-то Бог...

Степана перевели в реанимацию. Глеб Никифорович, весь взмокший, спустился вниз и хотел пройти в свой кабинет, но его обступил растерянный народ. Все интересовались исходом операции и прогнозом. Врач не стал никого обнадёживать и ограничился коротким: "Посмотрим." В группе людей он увидел одного невысокого мужчину с бородой, в тулупе и валенках, со светлыми, какими-то лучистыми, с искринкой смеха, глазами. Этот мужчина держал в руках, перемазанных кровью, два ружья: своё и почтаря Степана...