Я дал слово рассказать об этом любопытном происшествии своим товарищам-художникам и, в самом деле, по возвращении не преминул сдержать свое обещание. Эта забавная история имела у них величайший успех.

Вскоре мы снова подошли к стенам монастыря; однако мне не хотелось осматривать при свете дня обитель, вид которой произвел на меня такое глубокое впечатление ночью, и потому, не останавливаясь, мы спустились в Сен-Лоран-дю-Пон, где нас ждала карета; в тот же вечер мы были в Эксе, а на следующий день выехали в Женеву.

В Аннеси, пока все остальные обедали, я решил осмотреть церковь Визитации, где хранятся мощи святого Франциска Сальского; ожидая, пока мне откроют решетку клироса, я рассматривал два небольших бюста по обе стороны от нее: один — святого Франциска, а второй — святой Шанталь. В углублениях их пьедесталов, закрытых стеклом, виднелись фрагменты костей, которым верующие поклоняются как святым мощам.

Спустя несколько минут явился запыхавшийся ризничий и открыл вход на клирос; когда я вошел внутрь, мне прежде всего бросилась в глаза широкая двойная решетка, за которой находилось большое темное помещение со сводчатым потолком. Это был коридор, соединявший церковь с монастырем Визитации, а поскольку, как уже говорилось, он примыкал к клиросу, монахини могли слушать мессу отдельно от остальных верующих, оставаясь скрытыми от взоров мирян.

В раке из бронзы и серебра, стоящей на алтаре, хранятся останки святого Франциска; тело его облачено в епископские одежды, кисти рук, отлитые из воска, покрыты перчатками; одну из этих рук украшает епископский перстень; лицо святого скрыто под серебряной маской. Раку, которую оценивают в восемнадцать тысяч франков, подарили церкви в 1820 году граф Франсуа де Саль и графиня Софья, его супруга. В окрестностях Аннеси до сих пор проживает несколько родственников святого, ведь умер он сравнительно недавно — в 1625 году.

В боковой часовне стоит еще одна рака — с останками святой Шанталь, которую, скорее с оттенком вольности, чем с почтением, обычно называют матерью Шанталь. Рака с ее мощами не такая богатая и не такая массивная, как соседняя, поэтому и стоит она всего лишь пятнадцать тысяч франков. Ее преподнесла в дар церкви королева Мария Кристина, супруга Карла Феликса Савойского.

Вечером мы были уже в Женеве и, остановившись там всего лишь на одну ночь, в семь часов утра сели на пароход и поплыли по нашему прекрасному голубому озеру; в полдень я обнял и расцеловал в Лозанне моего дорогого друга г-на Пелли, а в час уже ехал по дороге в Мудон, сидя в одном из тех небольших одноконных экипажей, весьма удобных и элегантных, которые напоминают наши фиакры и дорогие наемные кареты.

Однако путешествовать подобным способом, самым приятным из всех, можно только по большим дорогам: хрупкий экипаж не выдержит тряски по проселкам; кучер, лошадь и карета обходятся в десять франков в день, но столько же стоит и обратный путь порожняком, поэтому день путешествия обойдется вам в двадцать франков; кроме того, следует учесть trinkgeld[45] кучеру, сумма которых определяется щедростью путешественника и обычно увеличивается или уменьшается в зависимости от того, насколько добросовестно кучер выполнял свои обязанности. Как правило, trinkgeld составляют около сорока су в день; теперь прибавьте к этому три франка за обед, четыре — за ужин и два — за ночлег. Итого, сутки путешествия обойдутся вам в тридцать один франк, а непредвиденные расходы поднимут эту сумму до тридцати пяти франков.

А теперь, когда я так подробно рассказал о подробностях, знать которые очень важно в стране, где коренные жители полгода живут за счет того, что они заработали за другие полгода, и где хозяева гостиниц и постоялых дворов относятся к путешественникам, как к перелетным птицам, считая своим долгом вырвать у них хотя бы перышко, вернемся к маленькому экипажу, который катил по дороге из Лозанны в Мудон и сквозь кожаные шторки которого я уже начал различать дома Мудона.

В Мудоне, римском Мусдониуме, нет ничего примечательного, кроме квадратного здания тринадцатого века и фонтана шестнадцатого века; скульптурная группа, украшающая фонтан, изображает Моисея, держащего в руках скрижали с заповедями.

На обед мы остановились в Пайерне; в этом городе находится гробница королевы Берты. Гробницу обнаружили во время раскопок под сводом башни Сен-Мишель, примыкающей к старинной церкви аббатства, где, по народному преданию, находилась усыпальница королевы. Саркофаг был высечен из огромной глыбы песчаника, в котором останки вдовы короля Рудольфа превосходно сохранились. Государственный совет кантона Во, изучив протокол о вскрытии могилы и удостоверившись, что в ней действительно находятся останки королевы Берты, умершей в 970 году, приказал перевезти саркофаг в приходскую церковь и установить на нем мемориальную доску из черного мрамора, на которой начертана следующая надпись:

PIJEMEMORIJE

BERTHE,

RUD. IIBURGUND. MIN. REG. CON JUG. OPT.

CUJUS NOMEN IN BENEDIC TION EM COL US IN EXEMPT UM.

ECCLESIAS FUN DAVIT, CASTRA MU NIT,

VIAS A PERIIT, AGROS COL UIT,

PAUPERES ALU IT.

TRANSJURANJE PAT RIAL MATER ETDELICIA.

POST IX SECU LA

EJUSSEPUL. UT TRADITUR DETECTUM A.R.S. MDCCCXVIII

BENEFICIOR. ERGA PATRES MEMORES, FI LI I RITE RESTA URA VERE.

S. P. Q. VAUDENSIS.

To есть:

БЛАЖЕННОЙ ПАМЯТИ БЕРТЫ,

БЛАГОРОДНЕЙШЕЙ СУПРУГИ РУДОЛЬФА //, КОРОЛЯ МАЛОЙ БУРГУНДИИ.

ПАМЯТЬ ЕЕ БЛАГОСЛОВЕННА,

И ПРЯЛКА ТОМУ ДОКАЗАТЕЛЬСТВО.

ОНА СТРОИЛА ЦЕРКВИ, УКРЕПЛЯЛА ЗАМКИ, ПРОКЛАДЫВАЛА ДОРОГИ, ВОЗДЕЛЫВАЛА ПОЛЯ, КОРМИЛА БЕДНЫХ.

ПОКРОВИТЕЛЬНИЦА И ОТРАДА ЗДЕШНЕГО КРАЯ.

ПОСЛЕ IX ВЕКА

ЕЕ ЗАХОРОНЕНИЕ, О КОТОРОМ ГОВОРИЛИ ПРЕДАНИЯ, БЫЛО НАЙДЕНО В 1818 ГОДУ ОТ РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА.

ПРИЗНАТЕЛЬНЫЕ ЗА ЕЕ ЗАБОТЫ О ПРЕДКАХ, ПОТОМКИ БЛАГОГОВЕЙНО ЕГО ВОССТАНОВИЛИ. СЕНАТ И НАРОД КАНТОНА ВО.

Еще одна здешняя достопримечательность, вызывающая у путешественников неменьшее любопытство, — это седло королевы Берты, которое выставил на всеобщее обозрение местный трактирщик. В седле сохранилось отверстие, куда королева Берта, объезжая королевство, вставляла прялку, упомянутую в эпитафии. Предания о той эпохе сохранились в умах людей как память о золотом веке, и всякий раз, когда хотят сказать о какой-нибудь счастливой поре, говорят: «Это было во времена, когда королева Берта пряла пряжу».

Спустя два часа после отъезда из Пайерна мы прибыли в Аванш, который во времена римлян назывался Авен — т и кумом и был столицей Гельвеции; он занимал тогда площадь в два раза ббльшую, чем в наши дни. У подножия его крепостных стен причаливали лодки озера Муртен; на арене его цирка раздавалось рычание львов и сражались гладиаторы; в его термах рабыни из Индии и с берегов Нигера расчесывали надушенные волосы римских матрон и вплетали в них красные или белые ленты; на его Капитолии побежденные выражали признательность торжествующим богам своих победителей. Захваченный вихрем одного из тех политических переворотов в Риме, которые можно сравнить с подземными толчками, исходящими от

Везувия и способными по каким-то скрытым каналам докатиться до Фолиньо, разрушив его, город оказался вовлечен в смертельную распрю между Гальбой и Вителли-ем. Не зная ничего о гибели Гальбы, жители Авентикума решили сохранить ему верность, и тогда Авл Цецина, римский наместник Гельвеции, пошел маршем на город, ведя за собой легион, носивший имя Ужасный. Захватив Авентикум, он счел некоего богатого римлянина по имени Юлий Альпин главой побежденной партии и, несмотря на доказательства невиновности старика, несмотря на слезные мольбы его дочери Юлии, посвященной богине Весте и получившей прозвище Прекрасная жрица, Альпин был приговорен к смерти. Юлия не пережила своего отца. Эпитафия на надгробии, установленном над ее могилой, увековечила силу ее дочерней любви: