— Вместе? Сколько же ты купил? — оторопело успеваю выговорить, когда друг ловко застегивает сумку и берет меня за руку, увлекая в сторону торгового центра.

— Нам хватит и еще останется, — подмигивают мне, а мне только и остается, что промолчать.

В предвкушении.

Как и предсказывал Пашка, обычный поход по магазинам превратился в веселый квест. Мы шутили, смеялись, строили друг другу рожи и регулярно ловили на себе пристальные взгляды прохожих, варьирующиеся от любопытно-насмешливых до хмуро-осуждающих. Но нам было абсолютно все равно, собственно, как и всегда с самого начала нашей дружбы.

Телефон я, несмотря на кажущуюся несерьезность нашего настроя, все-таки купила. Причем не тот, который присматривала тремя неделями ранее — простой аппарат с маленьким экраном и минимумом функций, а вполне достойный гаджет, о котором даже подумать не могла. Оказалось, что магазинчик закрывался и переезжал в другой район, поэтому — сегодня объявил огромную распродажу. В итоге я теперь была счастливым обладателем красивого аппарата с поистине огромным (для меня) экраном, приличной памятью и камерой.

В итоге, когда мы с Пашкой, уставшие и запыхавшиеся, завалились к нему в квартиру, моему счастью не было предела. Примирение с лучшим другом, потрясающие сладости, шикарный телефон…да мне ни в один день рождения столько приятностей не выпадало!

А спустя два часа я вскочила с места в полной уверенности, что сегодня получила оптом все «плюшки» от Вселенной, которые она мне задолжала за последние полгода как минимум.

Потому что в нашем собственном чемпионате по хоккею, который мы договорились с Пашкой отыграть, как серию из десяти коротких матчей, я выиграла со счетом 8:2 и теперь не могла сдержать восторга.

— Ура! Я тебя сделала!! Сделала! Почти всухую! — запрыгала, не в силах сдержать эмоций, хлопая в ладоши.

— Почти — не считается, — попробовал возразить Пашка, но уверенности в голосе ему не хватило. Да и улыбка на лице красовалась неподдельная и слишком широкая, выдавая с головой. Веселился рыжий ничуть не меньше меня.

— Считается! Все у нас считается! — покачала я головой и изобразила нечто среднее между ламбадой и «лунной» походкой, вскинув руки вверх, — тыц! Тыц! Тыц!

Пашка засмеялся, а я, как профессиональная модница качнула бедрами в стороны, еще раз цокнув языком…

Чтобы тут же застыть неподвижно, напоровшись на изумленный взгляд Владимира, который, судя по всему, шел мимо комнаты Пашки в свою собственную…

Я моргнула пару раз, а затем залилась такой жгучей краской, что удивительно, как одежда тлеть не начала. Хотелось провалиться сквозь землю, испариться, исчезнуть, но, кажется, мое везение на этой весьма пикантной ноте резко закончилось. И я смогла только крепко зажмуриться, взмолившись изо всех своих сил, чтобы все это оказалось яркой, но только лично моей галлюцинацией…

— Добрый вечер, — ровно, безлико и…моя надежда разлетелась вдребезги, заставляя вновь распахнуть веки, встречая беспощадную реальность во всей красе.

— Привет, — откликнулся Пашка, а я так и не смогла выдавить из себя ни слова. Неловкость за свое «выступление» наложилась на и так немаленькое чувство стыда за субботний вечер, заставляя горло сжаться, не пропуская ни звука. Легкий кивок — максимум, что мне удается.

Но Владимиру достаточно и этого. Привычно серьезный, без тени улыбки, он зашагал дальше, а я почувствовала, как вечер стремительно теряет яркие краски…

Несмотря на попытки рыжего задержать меня еще ненадолго, через полчаса я засобиралась домой. Ощущение чужого присутствия, хоть и через стену, напрягало и нервировало, не позволяя расслабиться. Веселиться желание пропало, а необходимость подготовиться к завтрашним занятиям стала последним аргументом. А уж то, что я все выучила и сделала еще в воскресенье, осталось на моей совести.

Несмотря на наше нескромное чаепитие, у нас осталось еще три коробочки с пирожными. И друг торжественно вручил их мне, возвращая сбежавшее было хорошее настроение обратно, хоть и не полностью.

— Паш, может, пакет какой-нибудь дашь, донести, — попросила я, надев куртку и наклонившись зашнуровать кроссовки, — а то в мой рюкзак коробочки не поместятся, а уронить на ступени их не хочется в темноте.

— Ага, сейчас…

Друг унесся на кухню, а я, не торопясь, завязала шнурки, застегнула куртку и закинула рюкзак на плечо. И буквально на минутку повернулась к зеркалу на дверце огромного шкафа для одежды и обуви, придирчиво рассматривая лицо на предмет крошек от сладостей…

— Уже уходишь?

От знакомого голоса, прозвучавшего неожиданно очень близко, я непроизвольно вздрогнула. Снова не услышала, как он подошел. По воздуху передвигается, что ли?!

— Как видишь, — пожимаю плечом, поворачиваясь к брату Пашки. Отмечая, что, несмотря на худощавость, мышцы отчетливо видны под гладкой кожей. Футболка без рукавов позволяла разглядеть достаточно, чтобы составить впечатление о его любви к спорту.

Интересно, чем он занимается?

Владимир смотрит на меня так пристально, что мне становится не по себе. Не вижу на его лице ожидаемого презрения или отвращения, но и приветливым его тоже не назовешь. Странно…

— Что же твой парень совсем не заботится о твоем здоровье?

— М-м-м? — брови сами ползут вверх, а я впадаю в полную растерянность. Не понимаю его поведения, его вопросов, и от этого желание сбежать почти непреодолимо. Но цепкий взгляд держит, словно клещами, не позволяя даже моргнуть.

— Многовато пирожных, — в намеке на усмешку дергается уголок губ парня, — Пашка, несомненно, щедр. Но недальновиден.

В первые секунды мне кажется, что я ослышалась, настолько невероятно звучит утверждение Владимира о статусе наших с Пашкой отношений. Но удивление быстро сменяется недоумением, ярко отразившись на лице и в голосе.

— С чего ты это взял?

— Что именно? — парень складывает руки на груди, а хмурая «маска» впервые с начала этого вечера дает сбой, — что сладкое в больших количествах вредно?

— Нет, — качаю я головой, — что твой брат мне больше, чем только друг?

— А разве нет? — Вова красиво выгибает приподнятую бровь, и я на миг засматриваюсь.

— Нет, — качаю головой в уверенном ответе, — никогда…

Договорить не успеваю.

— Вот, держи!

Пашка появляется с пакетом из кухни и тут же хмурится, оглядывая нас с Владимиром, стоящих друг напротив друга.

— Что-то случилось?

— Нет, ничего, — поспешно выдыхаю я первой, и тут же хватаю коробочки, не глядя ни на кого.

С облегчением упаковываю пирожные и выпрямляюсь, собираясь покинуть эту гостеприимную квартиру, ставшую внезапно слишком густонаселенной.

— Ну, я пошла, — дарю улыбку рыжему, перехватывая поудобнее ручки пакета.

— Давай провожу, — предлагает друг, ища взглядом тапочки, но я решительно отказываюсь.

— Да ну, чего придумал, тут четыре пролета идти всего! Добегу…

— Пока тогда, — с легким оттенком сожаления откликается Пашка и отпирает замок, распахивая передо мной дверь, — до завтра.

— Ага, пока, — киваю, — и спасибо еще раз.

— Не за что…

И в последний момент перед тем, как дверь начинает закрываться за мной, я не выдерживаю и оглядываюсь.

Чтобы увидеть довольного Владимира, с улыбкой подмигивающего мне и вводящего этим в очередной ступор.

— Пока, Настя…

Дверь закрывается, а я не спешу сделать следующий шаг…

И кто мне скажет, что это было?

К сожалению, пирожные закончились слишком быстро. Я старалась растянуть удовольствие, но…совершенно безуспешно. Впрочем, свою роль они выполнили — с Пашкой отношения вошли в прежнее русло, и даже лучше. Новенький телефон теперь регулярно радовал сообщениями и смешными картинками, на которые друг не скупился. Я не скрывала улыбки, азартно переписываясь с парнем, и…

все чаще отгоняла мысли о его брате. Но те настырнее тараканов лезли в голову, не давая успокоиться и расслабиться. Вот же наказание!