Лямки сарафана соскальзывают с плеч, подчиняясь нетерпеливым движениям парня, а я негромко охаю, когда моя обнаженная грудь соприкасается с его огненно-горячей кожей. И еще раз, громче, когда меня рывком вздергивают вверх, заставляя обвить парня ногами…

В голове нет ничего, кроме ярких радужных пятен, вспыхивающих перед глазами от особо ярких ощущений. Я то закрываю глаза, то распахиваю их вновь, но от этого почти ничего не меняется — сейчас мне не нужно зрение, чтобы видеть Вову. Потому что кажется, мы — единое целое, и я ощущаю его едва ли не лучше, чем себя саму…

Мне абсолютно все равно, где и как все случится — у неопрятной стены прихожей, на старом линолеуме коридора, стоя, сидя или лежа, но Вова решает за нас двоих. И спустя минимум две жизни, мы вваливаемся в мою спальню, чудом не «зацепив» дверные косяки и мебель…

На грани восприятия вторгается какая-то беспокойная мысль, будто что-то не так, но спустя секунду я забываю о ней, да и вообще обо всем на свете.

Потому что моей спины касается прохладное покрывало, которым я обычно застилаю постель, а груди — губы Вовы…

И мой тихий вскрик вскоре, совсем ненамного опередивший глухой стон парня, далеко не последний в этом фантастическом безумии…

«Я люблю тебя, Ася. Люблю так, как никого и никогда не любил….»

Раз за разом вспоминала эти слова, сказанные Вовой два дня назад, и закрывала глаза, расплываясь в неприлично счастливой улыбке. Любит жизнь преподносить сюрпризы! А ведь казалось, что все кончено. Понадумала себе такого, что на десять влюбленных и не очень пар хватило бы! А оказалось…

А оказалось все так невероятно, что до сих пор страшно. Вдруг проснусь, и это лишь несбывшаяся мечта…

Но пока я никак «не просыпалась». И ходила во флере легкой эйфории, задумчивая и счастливая, вводя в ступор окружающих.

Секс с Вовой стал для меня откровением. Ни одна книга, ни один рассказ подружек или знакомых не мог сравниться или хотя приблизиться к тому, что испытала я с ним. И тот факт, что парню пришлось уйти незадолго до полуночи, чтобы не столкнуться с моей матерью, совершенно не огорчал. Я не сомневалась, что впереди у нас еще будет немало «повторений» с возможностью вместе уснуть и проснуться утром.

Если бы еще он объяснил, что это за проблемы у него такие неразрешимые…

Но парень так и не сознался. Но разговор, состоявшийся перед его уходом, позволил мне запастись терпением…

— Как не хочется уходить, — прошептал Вова, уже стоя в прихожей и обувшись.

Я стояла, прижавшись вплотную, в длинной домашней футболке. И руки парня, удобно расположившиеся на талии, неизвестно еще кого держали сильнее — не отпуская меня или не давая уйти ему. А легкие поцелуи сводили на нет даже единичные жалкие старания разойтись…

— Еще пять минут, — шепчу в ответ, вставая на носочки и целуя в ответ. А внутри поднимается нелогичная злость на безжалостное и неумолимое время, отсчитывающее драгоценные секунды.

— Ася, — отрывается он от меня с видимым трудом, обхватывая мое лицо ладонями и немного отстраняясь, — помни, я тебя люблю. И все обязательно у нас будет хорошо, только дай мне еще немного времени. Я все решу, обещаю. Ты мне веришь?

Киваю без тени сомнений.

А как может быть иначе?

Ведь я тоже…но вслух этого не произношу.

Только обхватываю его запястья, стараясь задержать ладони парня, готового сделать шаг назад.

И он с улыбкой подчиняется, поглаживая большими пальцами мои скулы.

— Спасибо тебе, — выдыхает он неожиданно, снова касаясь губами моих губ.

— За что? — удивляюсь я, распахивая глаза чуть шире обычного. Очень надеюсь, что это не благодарность за то, что случилось в моей спальне. Потому что это странно и нелепо, и точно не то, что хочется сейчас слышать.

Но Вова снова удивляет меня.

— За то сообщение, — а в ответ на мои взлетевшие вверх брови, объясняет, — до того, как ты написала, я чувствовал, будто теряю почву под ногами. Метался, пытался что-то делать, тыкался, как слепой, во все стороны в надежде нащупать выход. Ничего не получалось и я едва не опустил руки…но ты словно отвесила мне оплеуху, заставив встряхнуться. Показав, что я не вижу самого главного. И за это спасибо…

— А теперь видишь? — спрашиваю, когда появляется возможность, дыша чуть чаще. Еще пара таких поцелуев и Вову я уже никуда не отпущу.

— Вижу, — кивает он, неожиданно серьезно, — теперь я знаю, что надо сделать. С тобой я все смогу…Аська…только верь мне…

Он ушел, не сразу, но все же.

А я приготовилась ждать, надеясь, что это не затянется на такой же долгий срок, как в прошлый раз. Несмотря на то, что сейчас у меня было весомое преимущество в виде воспоминаний и запаха Вовы, стойко обосновавшегося в моей постели…

Консультация перед последним экзаменом прошла, как обычно — нудно, скучно и практически бесполезно. Ну, вот что там нового можно услышать? О том, по какому принципу заходить, брать билеты, особенности каждого преподавателя и имеются ли возможности списать нам рассказали в подробностях старшие курсы. О том, что надо учить, понимать и бодро отвечать — и так новостью не было, из раза в раз говорили уже второй год. О том, что регулярное посещение лекций и практических занятий гарантируют треть успеха, а стойкое раздражение преподавателя на протяжении семестра от идиотских выкрутасов — вероятную пересдачу в качестве мести, догадывались сами.

Но не прийти на консультацию считалось плохой приметой, поэтому, сдавленно ругаясь и жалея о потраченном времени, пришли почти все. И я в том числе.

Экзамен был назначен на послезавтра, выучила я уже достаточно, чтобы особо не нервничать, да и то, что он последний, поднимало настроение дополнительно. Поэтому, выйдя из аудитории в числе последних, чтобы не толкаться, не спеша направилась домой. Леся сегодня прийти не смогла по причине похода к зубному из-за внезапно распухшей десны, так что одиночеством можно было насладиться в полной мере.

Мать вчера вскользь сообщила, что два дня дома ночевать не будет, не поленившись, как всегда, добавить очередную колкость. Но последняя даже не отложилась в памяти, растворившись в перспективе нормально подготовиться. И еще, Вова теперь каждое утро присылал романтичные смски, заставлявшие меня улыбаться весь день…

В свете всего этого я чувствовала себя, если не абсолютно счастливой, то где-то очень близко к этому. И даже по сторонам не смотрела, погруженная в собственные воспоминания и фантазии.

А зря…

Потому что в противном случае всеми силами постаралась бы этой встречи избежать.

— Ненавижу тебя! Ненавижу! — меня обхватили за плечи, а затем сильно встряхнули, заставляя клацнуть зубами от неожиданности. — Почему ты? Почему? За что? Почему ты не можешь просто навсегда исчезнуть из моей жизни? Из его жизни? Почему?!

А я, в полном шоке мгла только смотреть на кричавшую на меня девушку, не зная, что сказать и сделать…

Консультация перед последним экзаменом прошла, как обычно — нудно, скучно и практически бесполезно. Ну, вот что там нового можно услышать? О том, по какому принципу заходить, брать билеты, особенности каждого преподавателя и имеются ли возможности списать нам рассказали в подробностях старшие курсы. О том, что надо учить, понимать и бодро отвечать — и так новостью не было, из раза в раз говорили уже второй год. О том, что регулярное посещение лекций и практических занятий гарантируют треть успеха, а стойкое раздражение преподавателя на протяжении семестра от идиотских выкрутасов — вероятную пересдачу в качестве мести, догадывались сами.

Но не прийти на консультацию считалось плохой приметой, поэтому, сдавленно ругаясь и жалея о потраченном времени, пришли почти все. И я в том числе.

Экзамен был назначен на послезавтра, выучила я уже достаточно, чтобы особо не нервничать, да и то, что он последний, поднимало настроение дополнительно. Поэтому, выйдя из аудитории в числе последних, чтобы не толкаться, не спеша направилась домой. Леся сегодня прийти не смогла по причине похода к зубному из-за внезапно распухшей десны, так что одиночеством можно было насладиться в полной мере.