На Новый год парню родители подарили давнюю мечту — плейстейшн, вроде третий. И теперь мы периодически «гоняли» в игрушку, соревнуясь всерьез и понарошку одновременно.
— Нет, прости, не получится, — по-настоящему огорчилась я, — вечером на работу, а завтра контрольная по биохимии, надо вызубрить. Не хочется по отработкам бегать, тем более, преподша — зверь, припоминать до самых экзаменов долги будет по поводу и без.
— Вот дался тебе этот медицинский, — мы сократили путь, пройдя напрямик через детскую площадку и уже почти подошли к дому, — поступила бы на экономиста или педагога какого-нибудь, и проблем бы не знала.
— Ага, чтобы потом до конца жизни на работу, как на каторгу ползать, — откликнулась я, чуть толкая парня плечом.
Видеться мы и правда стали реже, а чем дальше, тем больше моя учеба забирала времени. Так что друга понять было несложно. Но теперь уже чего обижаться, второй курс почти закончила, поздно. Поэтому я постаралась перевести тему. — А как же твой брат? Он же вроде на днях приехать уже должен?
— Должен, — кивнул Пашка, нахмурившись, — только странный он какой-то. Дату не сказал, встречать запретил. Типа сам доберется, не маленький. Дурь какая-то…
— Ты же вроде говорил, что вы подружились? — удивилась я, забегая в галантно распахнутую дверь пропахшего кошачьим духом подъезда.
— Да нормальный он парень. Просто странно.
Дело было в том, что мать Пашки развелась с его отцом лет десять назад. С тех пор жила одна, делала карьеру и воспитывала сына. Пока год назад, в командировке, не познакомилась с симпатичным пожарником. Долго тянуть не стали, поездили друг к другу несколько месяцев, да и стали жить вместе. А у пожарника того был сын, чуть старше Пашки. У него с переводом в институт получилось не сразу, поэтому и задержался. Но друг уже успел с ним познакомиться и остался вполне доволен — лучшими друзьями не стали, но и враждовать было не с чего. И теперь они всей семьей ждали приезда парня со дня на день.
— Кстати, у нас туса намечается в субботу, придешь? Мать с отчимом разрешили нам на даче собраться, — прозвучало в тот момент, когда я выудила ключи из кармана куртки.
— А кто там будет? — без энтузиазма откликнулась, открывая замок, — ты же знаешь, я не очень люблю большие компании. Опять будут спрашивать, разделываю ли людей и почему не пью чистый спирт литрами. Надоело. И еще зачет в понедельник, готовиться надо…
— Да не переживай, — улыбнулся Пашка, легко дернув за кончик косы, — нормальные ребята будут, из моей учебной группы. Если хочешь, я тебя домой до темноты отвезу, успеешь все выучить. Да и брат придет, познакомлю вас заодно…
— Ладно, я подумаю, — оставила себе шанс передумать, подмигнула парню и заскочила домой.
Времени оставалось совсем мало.
Квартира встретила меня тишиной и привычным запахом чего-то кислого и прелого. Этот «аромат» плотно поселился уже довольно давно, но я до сих пор так и не смогла к нему привыкнуть. В дни, когда мать не работала, амбре становилось куда сильнее, смешиваясь с сигаретным дымом и запахом пота. И никакая уборка не могла помочь ощутить свежесть и не морщиться хотя бы день при входе в жилье.
Разувшись и сунув ноги в резиновые тапочки, быстро прошла в свою комнату. Квартира у нас была большая, трехкомнатная — досталась после смерти маминых родителей. Из просторной прихожей можно было попасть в кухню, зал и мамину комнату, санузел, в лучших традициях советских строителей, находился рядом с кухней. Моя же комната, к счастью, получалась самой дальней — в нее вел небольшой коридорчик из дальнего угла зала. Почему к счастью? Все очень просто — шума от частых посиделок на кухне долетало в разы меньше.
Хотя имелась еще одна деталь, которая радовала куда больше слабой шумоизоляции. Дверь. Не обычная межкомнатная, а неплохая металлическая, запирающаяся на вполне себе добротный замок. Радовала она меня уже полтора года — подарок от бабы Зои и ее любимого внука Арсения. К тому времени гулянки в нашей квартире стали регулярными и раздраженные соседи уже перестали стесняться вызывать наряды полиции. Помогало откровенно слабо, и я частенько убегала из дома, пытаясь где-то отсидеться. Пьяные собутыльники родительницы без стеснения ломились в мою комнату, кто с целью познакомиться поближе, кто с целью найти свободную кровать, кого-то приводила мать, хвастаясь успехами дочери. Общагу, несмотря на все мои уговоры и просьбы, мне не давали, и выхода я не видела, с ужасом ожидая каждую попойку.
И в тот момент, когда я совсем отчаялась, внук бабы Зои решил сделать в ее квартире полномасштабный ремонт. Под неусыпным вниманием старушки бригадой рабочих целый месяц переклеивались обои, клалась плитка в ванной и туалете, белились потолки и менялся линолеум. И в том числе поменялась дверь. Ту, что сейчас украшала дверь моей комнаты злоумышленникам вскрыть труда бы не составило, а вот для дебоширов — лучше не придумаешь. Именно поэтому на щедрое предложение соседки я согласилась едва ли не быстрее, чем она его озвучила до конца.
Мать перемены восприняла плохо — скандалила, уговаривала, «давила» на совесть и жалость, но я не поддалась. И, в конце концов, она смирилась, а я, наконец, начала нормально спать.
Сегодня она работала, раньше полуночи ждать не стоило, поэтому я спокойно прошла к себе и сбросила рюкзак с вещами. Вытащила рабочую спортивную сумку, заплела длинные темные волосы в косу и, подмигнув симпатичной стройной девушке в зеркале, выбежала на улицу.
Работала я не сказать, чтобы далеко — семь остановок на троллейбусе, но возвращаться приходилось по темноте, что нервировало. Но вариантов было немного — студентку с «плавающим» графиком занятий брать мало куда хотели.
Через полчаса я уже входила в огромное фойе спортивного комплекса «Заря». Старое здание не видело ремонта уже лет двадцать, вывеска выцвела, но народу сюда ходило приличное количество. Большой бассейн, достаточное количество спортивных секций для детей и родителей, приличный тренажерный зал и демократичные цены делали комплекс очень привлекательным для жителей города. И мне повезло, что именно сюда меня согласились взять на работу.
Уборщица. Или, как сейчас модно было говорить — клининг менеджер. Хотя, как не обзывай, швабра не станет волшебной палочкой, а ведро — каретой. Поэтому через день я исправно бегала с этими магическими предметами, наводя чистоту и порядок. Начальство оказалось очень лояльным, я не халтурила, так что всем были довольны. А я украдкой подглядывала за занятиями по какому-то виду единоборств — не разбиралась, а спросить забывала. Мне нравилось само ощущение уверенности, которым веяло от спортсменов и робкие мечты, что когда-нибудь я смогу научиться чему-нибудь подобному, нет-нет, да просачивались сквозь усталость и тоску.
Сегодня, правда, пришлось перебороть любопытство и ограничиться исключительно работой — меня ждали две методички, один реферат и полсотни страниц учебника, да и выспаться бы не мешало. Приближалась годовщина гибели папы, аккурат через три дня, так что вряд ли там получится нормально позаниматься, поэтому я собиралась сделать это «про запас».
До остановки добралась без приключений. До подъезда — тоже. А вот открыв деревянную покоцанную дверь и ощутив привычную вонь, ударившую в нос, я замешкалась. В груди сжалось комком нехорошее предчувствие, и даже руки похолодели, несмотря на довольно теплую погоду. Нутро подъезда зияло непроглядной темнотой, и теперь даже ночь на улице казалась уютной и безопасной.
Потоптавшись на входе, я тяжело вздохнула. Отругала мысленно себя последними словами для храбрости и вздохнула еще раз. Ну, не в окно же лезть! Да и ночевать на улице не самая лучшая идея…
Три шага и я остаюсь с тьмой один на один. Нащупываю дрожащими руками еще одну дверь и шагаю на лестничную площадку. Становится чуть светлее, но буквально на десятую часть тона — смутные очертания перил и дверей, не более. Еще три шага, знакомая ямка…
Вперед…еще чуть-чуть…
