— Я справлюсь, иди. И завесь шторы, свет напрягает.

Задумываюсь над его просьбой. Если б я оказалась на его месте, воспользовалась бы любой здоровой помощью извне. Но с другой стороны, он парень, и кукситься при девчонке, ему совсем не в радость. Ничего не остается как согласиться.

Ни проронив ни звука шагаю к окну, скольжу взглядом по белым кругляшкам таблеток усыпавшими столешницу, не успеваю вовремя остановиться и открываю рот.

— Эти таблетки на столе, отнести в аптечку?

Движение рук и нас накрывает сумрак. Тяжелая, плотная ткань штор не пропускает яркого слепящего света. Его ответ важен, но я не намерена при этом видеть выражение его лица.

— На столе? — Задумчиво переспрашивает Макс и тут же меняет тон. — Нет, не трогай! Он выворачивает шею, пытаясь окинуть меня взглядом..

Но я уже спешу мимо него к проему двери, глуша отчаянье. Мои мысли подтвердились — Влад великодушно одарил Макса "обезболивающим". Подонок!

— Я оставлю дверь открытой. Если что, зови..

Дом моего друга был таким большим, что здесь можно было заняться любой ерундой, не тревожа себя тяжелыми воспоминаниями, что вызывал каждый угол моего дома.

Мягкий диван в гостинной манит присесть, но я игнорирую эту опасную комнату. В столовой первым делом подхожу к рассыпанной аптечке. Аккуратно складываю внутрь пластикового ящика медикаменты и задвигаю шкафчик. Над тумбой большая картина с изображением хозяев дома. Молодая дама, с утонченными чертами лица, в ореоле пышных ухоженных кудрей, пышущая необыкновенным здоровьем. Скулы ее сверкают, взгляд манит заинтересованностью. Мать Максима. Это и так понятно, он перенял почти все ее черты. Теперь я могу понять и представить как изменит лицо моего друга широкая улыбка. За все то время, что мы были знакомы, так широко, как его мать на этом холсте, он не улыбался.

Дядечка в возрасте рядом с молодой, отдаленно напоминающей модель женщиной, — отец семейства. Да… хваткая, целеустремленная личность. Такой на самом деле может подарить ребенку бойцовского пса, только по одной причине- заставить выявить в нем слабые стороны и принудить самостоятельно побороть их. Ярко выраженные надбровные дуги, упрямая ровная складка рта, волевой подбородок. С этим человеком общаться нелегко. Умный, точный, цепкий взгляд, Макс перенял от отца и еще контур подбородка.

Возможно, хреново я разбираюсь в людях, но мать Макса, несмотря на яркость улыбки и утонченность красоты, — волевая, упрямая и гордая женщина. У такой на все свое мнение, а если что то не складывается в ее желаниях, она умело дергает за всевозможные невидимые нити и тогда в бой вступает тяжелая артиллерия- стоящий за ее хрупким плечом мужчина.

Представляю этих двух сейчас в столовой.

"Какая милая девочка, ты не находишь!?" — Широкая наигранная улыбка. Распахнутые ресницы, умело наложенный макияж, тонкий невесомый свитерок, свежего персикового оттенка.

"Кто она?" — тяжелый, оценивающий взгляд- вылет. Этот взгляд буравит мое лицо, не отвлекаясь на детали фигуры и одежды. Все что ему нужно — это всмотреться так, чтобы сделать выводы, которые он больше никогда не изменит.

" Одноклассница нашего сына. — Взгляд — полет по моей скромной небрендовой одежде, скорбная, хорошо скрывающая это, улыбка. — Должно быть Максим сейчас со своей девушкой, между ними так много общего. Конечно, ты можешь подождать, не думаю, что он задержится надолго. Чаю?" Движение подбородка и меня ослепляет блеск брильянтов, в мочках ее ушей.

Ежусь.

Как будто что- то нехорошее повисло надо мной. Злой рок. Торопливо отвожу взгляд от полотна и бросаю его в распахнутый проем гостинной. Вижу себя распластанную, разгоряченную, прижатую к глади пола сильным телом, вздрагивающей от требовательных поцелуев, одурманенную нежным шепотом.

Вот же черт!!!

Тянусь к челке, когда стены столовой начинают сдвигаться, в надежде сплющить меня, раздавить.

Что Ты Наделала?

— Ма-акс! — Истерично разрываюсь я, устремив взгляд в проем лестницы, меня начинает трясти, от переизбытка страдательных эмоций. — Я ненавижу тебя! Ненавижу!

Бросаюсь в прихожую, срываю с крючка куртку, наспех сую ноги в сапоги и обрушиваюсь всем весом на ручку входной двери. И со стоном сползаю по ней на пол, закусив тыльную сторону ладони, чтоб упредить собственные завывания.

Я в западне. Дверь заперта.

Я еще не успела прийти в себя, свыкнуться со своим горькими мыслями, что заставили меня бежать из этого дома, как вверху на лестнице, послышался кашель и торопливые шаги. Макс вынырнул в проем прихожей, держась за стену. На нем не было майки и моему взгляду пришлось столкнуться с тем, чего я не видела раньше- посиневшее плечо и полный рисунок на ребрах из кровоподтеков.

— Что случилось? — Он удивленно уставился на меня, сидящую на полу у дверей. Глаза его болезненно щурились. — Ты упала?

Молчу, прожигая парня взглядом. В голове все еще звучит мелодия похоронного марша. Тайно сбежать не удалось. Мучаюсь от противоречивых чувст, — хочется накинуться с упреками и оскорблениями, что режут мою грудь и одновременно ужаснуться его поступку. Кто дал ему право, в таком виде, скакать по лестнице?

Проглатываю жалость и отрываю голову от дверного полотна. Кажется я готова.

— Выпусти меня из этого тошнотворного дома, — пытаюсь вложить в эту фразу весь калейдоскоп отвращения.

Мы смотрим друг на друга. Взляд Макса наполняется осознанностью.

— Тошнотворного? — Он приподнимает брови. — Чем тебе не угодил мой дом?

Из-за распухшей губы, его лицо оттеняет мимика брезгливости и мне становится неуютно, так, что я подбираю ноги, словно к ним готова подобраться растякающаяся по полу грязная лужа.

— Я хочу уйти, понятно?! — По некоторым причинам мой подбородок начинает дрожать и глаза вот-вот наполнятся слезами. Как же душно! Я едва ли сдерживаюсь, чтоб не начать извергать на него причины своего омерзения. Упрекнуть в предательском поступке. Разве он не знал, тогда, когда лишал меня девственности на полу в гостинной, что у этого не может быть продолжения? Что мы разные, разных социальных статусов и его семья никогда не примет меня, отвергнет в любом виде. Я не та девочка, которую они захотят видеть рядом со своим умницей сыном, я не тот выбор, который они смогут одобрить. Ни один родитель живущий в достатке, обладающий столь высоким положением и состоянием не смирится с тем фактом, что их сын трется с одичалой сиротинкой. Теперь, когда я это настолько четко поняла, ощутила такой невыносимый дискомфорт, что готова взорваться. Господи, в каком месте все это время существовал мой мозг? Как я могла позволить так далеко этому зайти? Эта ошибка повлекла столько инсуниниаций, провальных поступков, что мне становиться тошно, только от одной мысли, что этот парень просто воспользовался случаем, обманул. Сделал на один вечер своей игрушкой. — Открывай!

Макс опустил голову и уставился на меня из подлобья. Ладонь руки, что висела вдоль тела, неожиданно сжалась в кулак.

— Как на счет того, что я не хочу чтоб ты уходила?

— Мне наплевать чего ты хочешь! — Сидеть на полу размазней стало совсем глупо. Я поднялась, дерзко запахнув на груди куртку.

— Хорошо. — Сдался парень. — Два-пять-четыре — девять.

Я торопливо отвернулась к кодовому замку, похлопав ресницами изгоняя из глаз слезы.

— Спешишь к своему брату? — Послышалось тихое из-за спины.

Мой палец замер на второй цифре, губы сжались. Ну нет! Оказывается мы еще не закончили копаться в моей израненой душе? Монстр внутри меня заворочался.

— Ты хочешь об этом поговорить? — Я обернулась и взглянула на парня уже сухими глазами. — Тогда поторопись добавиться в чат "Снежная и ее брат", которую наверняка успели создать наши одноклассники. Прочтешь свежие грязные сплетни, впечатлишься, сделаешь выводы, докопаешься до правды. Тебе ведь не может быть не интересно?