Скверно! Мой личный монстр внутри- победил. Реальный, жестокий, эгоистичный во всех отношениях, который с того самого утра, с той самой минуты знакомства с Кроликом, вел меня все это время вперед, с мыслью лишь ободном — я справлюсь, выиграю! Ставя тем самым всех близких под удары. Осознаю, что бороться слишком поздно, обещаю самой себе, что отступлю.

Склоняюсь ниже. В комнате так темно, что приходится напрягать зрение, чтобы хоть что-то разобрать, и наконец, замечаю как белая измятая, перепачканная каплями крови майка приподнимается на его груди в такт соразмеренному, едва слышному дыханию.

В ванной комнате, стоя над раковиной, привожу свои мысли в порядок, стараясь не замечать своего отражения в зеркале. Стоит только посмотреть на себя и я вновь вернусь к самобичеванию..

Рита.

Макс.

Брат.

Влад.

Денис.

Вот те пять нитей связи, что удерживают меня внутри замкнутого контура- в центре пентаграммы. И есть ли смысл бороться? Что случится, если я найду выход, оборву связь между этими пятью? Куда он приведет? К одиночеству? К судьбе брошенной игрушки, с которой больше неинтересно играть? Все рассыпется, не правда ли?

Зашибись! Вот когда понимаешь, что если часто вычитать одно из другого — останется пустота. Могу ли я вообще существовать без всего того, что по иронии судьбы происходит со мной? Кто я? Кто я, среди этих образов? Жертва? Очевидно. А если сыграть не по правилам? Если изменить сценарий? Если принять чью то сторону, шагнуть к одной из пяти вершин пентаграммы, слиться с ней, отдавшись во власть стихийного поступка?

Только вот кого ты выберешь, Снежная? Кого из пяти вершин?

Не придуривайся, что не знаешь-ведь знаешь, да?

Закатываю рукава. Легкий аромат цитруса от пены, которой покрыты мои ладони и холодная бодрящая влага на щеках, быстро вернули в действительность. Стоит закончить то, что начала.

Я вернулась в комнату Максима, уже полностью готовой, собранной и хладнокровной..

Распахнула шторы, тут же, зажмурившись от изобилия белого, режущего усталые глазницы, повернувнулась к столу. Окунула полотенце — салфетку в чашку с раствором марганца, оставленную здесь раннее. Отжала и подошла к избитому.

Примостила колени на простынь, так было удобнее, и внимательно изучила фронт работ. Рана над бровью, стала кровить сильнее, низ челюсти справа, совсем посинел. Да, по этому парню плачет больница, безрукая неопытная одноклассница, не совсем то, что ему необходимо. Но если этого не сделал Влад, значит есть веские причины. И кажется я догадываюсь, что это за причины. Не нужно быть умной, чтобы сложить два плюс два.

Маюсь, нависнув над другом. Все не решаюсь… Понимаю, как он отреагирует на влажную "пытку" покрытого ссадинами, лица.

Прежде чем начать, осторожно приподнимаю край его майки. Да, как и ожидалось, ребрам тоже досталось. Справа кровоподтеки, как раз на выступах кости. Не удивлюсь, если не обошлось без сотрясения. Тот, кто его избил не профессионал, но уж очень старался привести Вронского в непригодное состояние.

Безликая тяжесть. Она въедается в грудную клетку все сильнее… Если этот кто — то — мой брат, а я позволяю себе сомневаться, — снова моя вина. Косвенно, но все же моя. Хладнокровие отступает и меня начинает, грубо говоря, мутить.

Во всей этой химии, я ошибочно добавленный реактив.

Несмотря на осторожность, я знала, бурной реакции не избежать. Едва полотенце смоченное в растворе коснулось его лба, того самого "живого места" без видимых ран, Макс дернулся и распахнув глаза, отпрянул, шевеля губами и шепча что- то невразумительное.

Я тут же подала голос, чтобы обозначить свое присутствие.

— Макс, это я, Женя. Потерпи немножко. я хочу обработать раны. иначе. может случится всякое. И дай знать насколько тебе плохо… возможно тебе нужно в больницу.

Парень нахмурил лоб и спустя полминуты повернул ко мне лицо. Глаза его распахнулись, взгляд медленно фокусировался на мне. Он попытался облизнуть пересохшие губы, но тут же сморщился еще больше и от того, что кожа на израненном лицо натянулась, недовольно зашипел.

— Воды? — Теперь, когда он очнулся я испытала чувство облегчения, напряженный узел внутри меня расслабился, делая готовой на исполнение любого из его желаний. Я хочу сказать что он напугал меня, объяснить, как вел себя странно, но вместо этого я снова обращаюсь с вопросом. — Ты успел принять противовоспалительное?

Макс прикрыл глаза и шепнул уголком губ.

— Пулю?

Изволит шутить? Игнорирую.

— Меня впустил в дом Влад. Я увидела тебя и так растерялась, — сжала в руке влажное полотенце, вспомнив, что надо бы продолжить, — перевернула вашу домашнюю аптечку…нашла все это.

Говорю, лишь бы не молчать.

— Потерпишь? Тут бровь рассечена и…

— Амоксиклав.

Не сразу понимаю, о чем он.

— Внизу, в аптечке? Я поищу!

Слишком резко поднимаюсь с постели и зацепившись ослабленными ногами за палас, едва ли удерживаюсь в вертикальном положение. Неуклюжая!

Возвращаюсь со стаканом воды и таблеткой антибиотика. Тело Максима поменяло свое месторасположение, — теперь его голова лежала на подушке, одеяло отброшено. Он распахнул глаза и усмотрев в моих руках стакан с водой, попытался приподняться, оперевшись на согнутый локоть. Вновь с трудом сдерживаемый стон и ладонь, прижатую к месту расположения ребер.

Запив таблетку, он тяжело рухнул обратно в объятия постели, и вытянувшись на кровати напряженно выдохнул, прикрыв глаза.

— Спасла, — сказал он тихо.

Я молчала глядя на него, сдерживая ненужные вопросы.

— Не против, если я продолжу? — Стою с пустым стаканом, как одичалая дикая яблоня, готовая надломиться под тяжестью десятка вопросов, что вертятся на моем языке.

— Как тебя угораздило здесь оказаться? — Шепчет он щурясь.

Отличный вопрос. В самом деле, я хорошо подумала прежде чем направиться сюда? Нет, не подумала. Просто вело любопытство.

— Уходя, ты сказал- до завтра. — Такой ответ его устроит? Стоит ли вам объяснять, как я не хочу заводить разговор на тему, что произошло с ним за то время, что мы не были вместе.

— Хочешь сказать, взыграло любопытство? — Он смотрит на меня сквозь щелочки прикрытых век, перед каждой фразой тяжело выдыхая. Теперь, когда его шея повернута так, что ее освещает проем окна, я вижу на коже небольшие пятна синяков, следы от чьих- то пальцев. А распухшая губа выражает мимику презрения и я разрываюсь между двумя желаниями — сочувствия и вполне объяснимого возмущения.

— Да, любопытство мой порок, — на грани бессознательности подтверждаю я. Отхожу к столу, в надежде передохнуть и набраться сил. Все это очень тяжело. Тяжело смотреть на Макса и не броситься ему на грудь с мольбой о прощении. Я в ответе за поступок Риты, которая предала? В ответе за безобразное поведение брата? И кто в самом деле виноват в том, что я не смогла крикнуть тогда Никите — "все ложь! Между мной и этим парнем ничего не было! "

Было. Между мной и этим парнем. И не за чем мучиться сомнением. Я должна его ненавидеть? А на сколько сильно? И почему ненавидеть не получается!? Почему произошедшее между нами двумя, кажется нормальным, несмотря на то, что я дико растеряна, несмотря на то, какую боль причинила этим проступком Никите.

Мой мозг плавится от вопросов. Ловлю себя на том, что готова окунуть голову в раствор, что бы остудить воспаленное сознание.

Возвращаюсь к постели. При каждом удобном случае Макс прикрывает глаза, как и сейчас, и лишь по болевым импульсам, которые проносятся по лицу, можно понять, что парень в сознании.

"Зря ты связался со мной."

— Придется потерпеть..

Макс торопливо взмахивает рукой водружая ее перед собой, как защиту.

— Жень, не надо! Спасибо. Ты не могла бы оставить меня? В смысле, дом большой, найди чем заняться, отдохни… я сам приведу себя в порядок.

— Сам!? Собираешься подняться!? Это глупо. Уверен, что сможешь?