Зачем? Задумал ли он это еще раньше или сиюминутная импровизация? Что будет после? Меня отчего-то не волнуют ответы на все вопросы, что проносятся в моем мозгу. Он просто плавится, отключаясь… Все чувства, что я заморозила в отношении этого парня, рвутся наружу в стремлении познать непознанное. Я кружусь в пространстве, как подхваченный ветром сухой лист. Я не здесь. Это не со мной.

Цепочка поцелуев по щеке, невообразимый вираж языком у мочки уха и у меня подкашиваются ноги. Макс не удерживает меня, позволяя опуститься на колени, садится рядом. Прерывает наш поцелуй, только для того, что бы сорвать с меня свитер… Мгновение смущения…, но я уже лечу в пропасть ощутив прохладную гладь пола. Лишь жар моего тела делает это безболезненным. Я тону в запахе его парфюма, прижимаясь губами к его теплой коже. Нам нельзя.

— Макс, — глотнув воздуха шепчу я, останавливая, когда он опускается поцелуем к моей груди, спустив лямку белья..

Он запрокидывает голову и смотрит прямо в меня. В темноте, он кажется еще более нереальным, словно змей-искуситель.

— Если не я, то кто? — Его вопрос охрипшим голосом, полный эмоциональных оттенков желания и возбуждения, повисает между нами.

Ищу в его глазах смысл этой фразы…разгадываю, раскрываю рот, что бы сказать самое главное. Но не успеваю. Его ладонь накрывает мои ставшие столь чувствительными, губы.

— Знаю, но если не Я, то кто? — Повторяет он.

И я вдруг, осознаю необратимость этого; осознаю, что он готов взять на себя всю ответственность. Осознаю, что не найду сил воспротивиться. Какого яду я выпила?

Макс сдвигает ладонь и вновь целует, сминая мою волю… наполняя датурином*..

Послушно запрокинула голову, позволяя его губам минуя подбородок спуститься к шее. Меня странным образом не удивляют и не смущают торопливые движения, которыми он пытается избавить меня от лишней одежды. Нахожусь в невысомости, на грани сознания, пялясь в кружащий надо мной потолок и отчего — то умиротворенно улыбаюсь.

Если не он, то кто? Сейчас все остальные так или иначе меркнут перед этим парнем, словно короткая вспышка на диске солнца. Или я просто сошла с ума.

…………

Мы обманули всех?

___________________________________

композиция Giovanni Marradi "Just For You"

Датурин— Ядовитый алкалоид, содержащийся в семенах и других частях растения дурман (datura stramonium).

Перемещаю свое тело в салон такси, чувствуя себя при этом, как трафарет трупа, который обвели мелом. Ни здравых мыслей, ни осознанности. Вроде бы я есть и в тоже время, нет. Уставилась на светящуюся приборную панель, не решаясь поднять взгляд на парня, что все это время придерживал для меня дверцу машины.

Перед глазами мелькнули купюры, которые Вронский передал водителю.

— Ты на самом деле не хочешь, что бы я ехал? — Вырвал меня из тяжелой задумчивости голос Максима.

Утвердительно махнула головой. Мне надо переосмыслить произошедшее, понять свое отношение к этому, осознать, свыкнуться.

— Меня не будет в школе до четверга. Продержишься?

Издевается? На фоне того, что мы, так ничего и не решив, еще больше усугубили, та проблема, что меня волновала раннее, померкла. Стала невесомой как тополиный пух. Да, Макс по своему справился с поставленной задачей, теперь, по крайней мере, мне будут завидовать заслуженно.

— Женя, у нас… — он осекся не продолжив. Очевидно, готовое слететь с языка, было не для ушей водителя.

Я сижу не проронив ни слова, никак не реагируя на его присутствие…

— Доберешься, позвони, — в его голосе проскользнули нотки нервозности и обиды. Почему бы ему иногда не вставлять в свою речь это важное слово: "пожалуйста"?!

Он легко хлопнул дверцей машины и я едва не прикрыла уши ладонями, настолько этот звук неадекватно повлиял на ту неразбериху, что творилась в моей душе. Звук — хлопок, как жирная точка, которую поставили в конце так и не начавшихся отношений. Меня тянуло вернуться обратно, когда авто сделало несколько оборотов шинами, что бы все прояснить, вытрясти из него ответы, унять уныние и растерянность внутри, но я лишь сильнее вжалась в спинку кресла.

Ведь некоторые слова могли сделать еще больнее.

Не хочу клеймить, — называя ужасной ошибкой то, что произошло, ведь теперь это часть моей жизни. И признаюсь, час назад, Макс позволил мне почувствовать себя настолько нужной, ценной и желанной, что я давилась бы от восторга, если бы могла ответить на кучу вопросов: Как я позволила этому случится? И что дальше? Еще там, в полумраке гостиной, я ждала от Макса тех слов, что так необходимо слышать любой девушке после произошедшего: о чувствах, которые испытывает. А он будто умышленно держал меня в неведенье, подвергая той самой пытке, которая так чудовищно воздействует на меня.

Как бы я не привыкла к тому, что все в моей жизни не предано ясности, эта расплывчатость, не идет ни в какое сравнение..

Вопросов, что душили меня, задавать не спешила, — мстила самой себе: запомни, Снежная, эти мучения, проглоти горькую пилюлю под названием опыт, примерь терновый веночек… Таким варварским образом, я убивала внутри себя все изжившее, и в первую очередь, — наивность.

Теперь и ты, Женечка, знакома с точкой не возврата.

Давлю горькую усмешку.

Изумляюсь тому, с какой легкостью я изменила своим приоритетам, с каким забвением пошла на этот, казалось бы невозможный шаг. Что со мной?

Влияние Макса на меня оказалось так велико, что оставалось только удивленно развести руками. Теперь, когда пелена страсти и непонятных чувств спала, я начинаю понимать, как виртуозно разыграна им эта партия. Продумана до мелочей: его уютный дом, мягкий вкус латте, приглушенный свет в большой гостиной, рояль, звуки волнующей мелодии- обязательно грустной, слова, которым хочется верить, поцелуи, которые плавят мозг…" Кто, если не я?"

Ну, по крайней мере, я оценила все эти напряги, даря заслуженный приз победителю прямо на полу.

"О-хо-хох, девочка моя, ты так никогда и не научишься играть в шахматы, твоя судьба всегда оставаться пешкой, в партиях, что играют другие."

Желая вырваться из капкана я угодила еще глубже.

На пол пути меня неожиданно "отпустило". Это сказалось накатившей нервной дрожью во всем теле и подступившей тошнотой. Я торопливо зарылась носом в шарф, тяжело дышала, но этого оказалось мало… Вырвалась из машины, не доехав всего квартал до дома. Меня вырвало прямо в сугроб..

Ощущать себя чьей-то, стало невыносимо, но меня словно цепями приковало к тому, что произошло в доме Вронского. Не вырваться. Мысли, блуждая, вырисовали красочные картинки: Макс надо мной, Макс во мне, его нежный шепот, подогревающие кровь поцелуи, движения, которые заставляют выгибаться… Стоп! Стоп! Стоп! Лихорадочно заедаю отчаянье снегом, вытирая холодной, мокрой перчаткой слезы, которые обжигают щеки. Стойкий мороз, в сумраке позднего вечера, был необычайно жгуч, но я не замечала…

Несколько раз заглядывала в сотовый, в поисках номера Макса, что бы не сдерживая рыданий. послать его ко всем чертям, обвинить в предательстве, задать кучу дурацких вопросов! О, как же мне хотелось, что бы он прочувствовал хоть каплю тех чувств, что сейчас испытывала я. Что бы ответил: зачем все так далеко зашло? и что дальше? Но стойкая мысль, что доля вины в произошедшем есть и моя, отрезвляла. Я до отчаянья боялась услышать подтверждение своих выводов: не будь я такой наивной дурой, откажи, и этого никогда бы между нами не произошло.

Надо шагать вперед. надо идти дальше..

Машина брата стоит у дома. Удивительно, пол одиннадцатого, а Никита еще не разу не позвонил. Нехорошие предчувствия тронули меня, отвлекая от стойких мыслей, в которых все это время фигурировал только Макс, и я, сунув в рот две мятные подушечки "орбит", торопливо вбежала в подъезд.

Недоверчиво оглядела незнакомого мужчину ожидавшего лифт и помня о технике безопасности, шагнула к лестнице, обдумывая, что совру брату, и как именно буду держаться, чтобы он ничего не заподозрил.