"…Между дверным проемом и роялем, под "покрывалом" грустной мелодии…я этого не хотела… Сладкий вкус латте… Если не я, то кто? Почему не он? Почему он?!..Я этого хотела?.." Теряю нить рассуждений…

— Это, в принципе, нормально, что тебе стало с кем — то лучше, чем со мной… ты сделала свой выбор, — продолжил он, задумчиво потирая костяшки пальцев.

"Выбор?"

— Нет! Еще нет.. — Зачем я поспешила? Что это меняет!? Не лучше ли оставить все как есть..

— Еще?! — он моментально вспыхнул, словно спичка, которой чиркнули по намазку. Лицо тут же уродует мимика брезгливого гнева. — Это адски превентивно, ты не находишь? — Он нависает надо мной, пытаясь поймать взгляд, который я торопливо прячу. — Разве я не сделал все, что бы этого не произошло!? Тебе есть в чем меня упрекнуть?

Я могу понять его гнев… Предала, даже если между нами ничего нет и быть не может… Потому что предпочла чужого…не из нашего крохотного мира.

Его рука обхватила мой подбородок, заставляя запрокинуть голову. Тяжелый, озлобленный взгляд казнит, наказывает. выражая брезгливое холодное презрение. Он сеет во мне сомнение. ищет ответы…

— Я просто… так больше не могу, — шепчу я, пытаясь, хоть как то объясниться, но мысли мне не подвластны, уродливое чувство вины и смущения сильнее. Все слова, любые объяснения перечеркивает красная полоса над которой выбито словно в граните.." ты сама сделала это. ты этого хотела?!"

— Да… здорово. — торопливо подхватывает Никита, до боли сжав пальцами мой подбородок. Обводит взглядом мое растерянное лицо, "царапая" им кожу. — Давай поиграем в эту игру, в которой мы оба больше не можем… Знаешь правила?!

С секундной заминкой, он отталкивает меня к стене и развернувшись, уходит в комнату, оставляя на полу лужицы растаявшего снега.

По характерным движениям в глубине комнаты, я начинаю осознавать смысл его слов… Делаю несколько трудных шагов, прежде, чем слышу скорбный звук молнии. Влетаю в дверной проем и тупо смотрю на распахнутую спортивную сумку, в которой с каждым его движением скапливаются вещи…

Нет! Ведь нет?! Выворачиваюсь наизнанку. тянусь к нему руками, словно смогу удержать то пламя, что бушуя в нем, заставляет совершать этот трагический ритуал сбора вещей..

— Остановись! Я все изменю. все осознаю. дай время…мы должны быть вместе! — Потому что мы одно целое, две половинки яблока, ветка и лист…пропасть и тьма.

Запрокинув голову, замерев, он тяжело выдыхает. Я вожу взглядом по его напряженной спине, и осознав причину обманчивого затишья, отступаю… Очень знакомая позиция.

— Зачем нам быть вместе? — движение головы. — Ты больше не тушишь во мне пожар. Больше не сдерживаешь зверя! Ты будоражишь его, заставляя рваться наружу! — Никита начинает орать, развернувшись и наступая в мою сторону, лицо его перекошено истязающим гневом. — Подгоняешь плетьми своей наигранной детской наивности, которая ложью выстилает перед собой дорогу! Дразнишь сочным куском сырого мяса, который тут же отдаешь другому! Чего ты ждешь?! Что я начну сжирать все на своем пути, оставляя лишь камни!? Ты знаешь, что произойдет если этот зверь сорвется?! Знаешь!?

Я глохну…отступаю еще, ровно на столько, что бы быть на расстоянии его вытянутой руки, ощущая спиной ровную поверхность стены… Но Никита уже близко, тяжело дышит в лицо, прожигая холодным взглядом, тянет руку, так, словно борется с чем-то невыносимо трудным внутри себя, глаза его лихорадочно блестят, губы сжаты. Рука, все таки касается моей щеки..

Обманчиво нежно..

— Это называется — нож в спину. Одним ударом насквозь… — он отстраняется, мотая головой, словно и сам не может свыкнуться с болью и нетерпением внутри себя. — Я слишком зациклен на тебе…

Я виновата, да. Признаю..

— Мне… — пытаюсь оправдаться, удушливая слабость лишает осознанности.

— Ни слова больше, слышишь?! — Кулак врезается в стену у моего виска, осыпав под обоями штукатурку. Я вытягиваюсь в струну. — Молчи и держись от меня подальше!

— Нет…,-слезы вновь катятся по моим щекам, — это ведь ты говорил, что мы шестеренки одного механизма, что если..

— Заткнись, мать твою, — шипит он, силы кричать иссякли. — Хватит гулять в голове моей, хватит играть рассудком! — Слова летят словно камни. Никита резко отступает, застегивает на спортивной сумке молнию, хватается за ручки. Я спешу к проему двери, не решаясь его отпустить… Что- то внутри меня поднимается к груди и режет, разрывая грудную клетку. Все что мне остается- растопырить руки, в надежде остановить. Ощущаю себя уродливым пугалом…

— Не оставляй меня! Прошу тебя!

Ведь мир рухнет.

— Жаль, но поводок, больше не в твоей руке, — с горькой усмешкой ядовито бросает он, с легкостью прорвав слабую "оборону", столкнув со своего пути. И я поражена тому, как изменчива его сущность. Ярость и гнев сменили язвительность и брезгливый сарказм.

"..Я боюсь, что потеряю тебя…

..Ты меня не потеряешь…

…Обещаешь?"

В растерянности, осознав свое бессилие, падаю на пол, больно ударившись коленями. Не могу удержать слез… не знаю, что будет со мной если он уйдет, боюсь, что там, где его ждут, окажется лучше, чем здесь, со мной.

— Я люблю тебя… — шепчу сквозь зубы, расцарапывая ногтями собственные ладони. Фраза стрелой пронзает его со спины. Я закусываю губы в ожидании действенного эффекта, наблюдая, как Никита тормозит перед самой дверью.

— О, да…, - безэмоционально, устало бросает он, потянувшись к дверной ручке, — считаешь меня собакой Павлова? Не надо. Не жди условного рефлекса…

"..Все на своих местах, но теперь мы на разных берегах.."

С рассветом в комнату проник серый свет… Он несмело выглянул из- за шторы, осмотрелся и осветил полупустые полки в шкафу, где раннее, аккуратно сложеной стопкой, хранились его вещи. Затем, крадучись, двинулся на меня. Трупом лежу на большой кровати, завернутая в одеяло, словно в кокон.

В этом мире не существует ничего кроме меня, четырех стен и жуткой глади пола, усеянной разбитыми осколками, сброшенных с моего лица масок. Дико. Я словно потеряла свое лицо. Выгляжу жалкой, бродя по лабиринтам своего сознания…То и дело натыкаясь на воспоминания, которые с аристократичной неторопливостью и важностью, режут мозг.

"Ворвавшись в комнату как смерчь, он хватает меня за плечо и сдергивает с подушки, под которую пару секунд назад, услышав его шаги, я кое- что спрятала. Это, теперь в его ладони.

…- Зачем. Ты. Снова. Взяала. Мой сотовый.

— Тебе жалко? — меня удивляет лихость, с которой он все это проделал.

— Да!!

— Я тоже хочу поиграть в новую игру!

— Играй на своем!

Не в настроении.

— В моем нет памяти…

— И что с того? Не лапай больше мой телефон!

— Почему?!

— По нарезу!

Разговор на повышенных тонах всегда активировал Никиту, на резкие короткие фразы. А меня на безрассудное упрямство, словно во мне есть необходимость доказать свою правоту.

— Ты просто бесишься, что я знаю про скаченные фотографии голых девчонок!

— Маленькая зараза! Еще раз увижу мой телефон в твоих руках. вывешу за ноги с балкона!

— А я тебя не боюсь!

— И зря!! — Никита валится на кровать и тут же потеряв ко мне всякий интерес, углубляется в перелистывание опций на экране.

— Когда у меня появится парень, я пожалуюсь ему на тебя. и он и он..

— Вывалится с балкона первым!

Задыхаюсь от очевидной наглости. Мой "принц", который в светлом будущем завоюет мое маленькое… чувствительное сердце, представляется мне добрым и смелым. А еще сильным. И то, что он спасует перед моим врагом, меня обеспокоило.

— Это мы еще посмотрим!

— Не засмотрись!

— Таких как ты, злых, никто не любит!

— Мне нахрен не нужна ничья любовь!

Стены этой комнаты, нашей общей комнаты на двоих, выслушивали еще и не то…