Рука скользнула по оконной раме… я уперся локтями в подоконник и перегнулся через него, что бы ощутить мороз еще сильнее.

"..Я целовалась… Я- це-ло-ва-лась.." алыми буквами на белом полотне… Крайне откровенно. Словно вызов… Сумасшедшая..

Но…

…Так уж и в самом деле ни за чем не уследишь…особенно, если в этом замешан отпрыск семьи Вронских… Вот уж где в пору посмеяться, если бы все не было так печально..

Фамилия Вронских ассоциировалась у меня лишь с одним: тремя двухчасовыми съемками в порно сценах. В девятнадцать лет, подростку, оказавшемуся в критической ситуации, трудно адекватно просчитать, как заработать на безбедную жизнь с младшей сестрой. Остались неясные образы, полу впечатления: дико… уродливо…

"Придется менять тактику."

Я с трудом осознала удушливый запах свечного парафина. Он лез в ноздри, обдирал стенки гортани, обволакивал тонкой пленкой язык… Сглотнула, что бы успокоить горло, распахнула глаза и уставилась в огромное зеркало, прикрепленное к потолку. Гладь его тонула в сумраке, отражая дрожащее пламя десятка зажженных свечей и пентаграмму, выведенную белым, в центре которой, раскинув руки, лежала… Я!?

Чудовищный страх накрыл меня волной, обдав жаром. Сознание тут же активировалось до такой степени, что отчетливо ощущалась бегущая по артериям кровь, внутри меня. Мир вокруг запульсировал вместе со мной, тревожа Тьму. Она подкрадывалась все ближе, уже полизывая кончики моих пальцев, и я, в желании спастись от ее жалящих языков, рвусь в спасительной спешке. Но крепкие путы. словно цепи, что обвивали меня, позволили лишь оторваться от пола, не выпуская из плена контуров пентаграммы.

"Где я!? Где?" Мой голос полный отчаянья тонет в черном мраке, не рождая эхо… Я оглядываюсь в страхе, тяжело дыша, готовая разорвать себя в клочья, оставить любые части никчемного тела, если увижу то…чего на самом деле боюсь. Учащенное дыхание обволакивает меня, и я тону в своих собственных вздохах, беспокойных стонах, тревожных всхлипах.

В темных углах нетерпеливо колыхались тени. Я слышу их нарастающее беспокойство и сжав челюсти, вглядываясь лихорадочным взглядом в шевелящийся мрак, жду, прервав дыхание.

Черный ворон метнулся над моей головой, заставив полыхнуть жалящие языки свечей, и я содрогнулась в такт движения пламени.

Душераздирающий смех отовсюду. Озираюсь… ищу..

"— Влад?" — Чувствую его присутствие.

— Ты так забавна… ты так мила… — слова, эхом разносит вокруг и мне не удается понять откуда. — Как же не терпится накормить себя тобой…

Голос давит на барабанные перепонки и дикий смех вынуждает упасть на колени.."Влад.." — Шепчу я, неизбежно прося милости у этого до боли знакомого голоса.

— Ты устала, неправда ли? К чему столько усилий? Ты знаешь, что стоишь на моем пути?

Густые тени подползали к пяткам словно змеи, которых словно магнитом тянуло на страх, что лился из меня потоком… я знала, что сейчас они питаются моим липким отчаяньем и лишающей разума тревогой, но совсем скоро им этого станет мало. Я тяну путы, пытаясь найти то единственное-тайное-несуществующее место, где им меня не достать..

"— Влад..", — стону я в безысходности, переходя на рыдания. Я знаю, я предчувствую, по интонации его голоса, что наказание близко…

— Да! Да, да. твоя вина, ты лгала..! — протяжно фиксирует он и вновь смеется. — Сожрите ее!! — гулко приказывает его голос, прервав клокотавший нервный смех, и тени, кажется даже не дослушав, рванулись ко мне..

Я рухнула в пропасть, взвыв от боли… Мамочки!! Поднимаю голову над полом, прижимаю пальцы к кажется разбитой губе… тупо, сонно смотрю на свою кровать, с которой только что кувыркнулась, морщусь от боли в колене. Черт!! Возвращаюсь обратно в мягкие одеяла, задыхаясь от слез, и от боли, и от удушливой петли дурацкого. тяжелого сна, который стягивает грудь.

Впечатляющий сон…яркий. тревожный. Меня в самом деле сожрет тьма, в которой я блуждаю.

В безмолвии замираю на миг оглохнув, неспешными волнами в мозг вторгаются вчерашние события. Не хочу всех этих мыслей, но они преследуют меня словно гончие. Гонят с постели, рвут сонливость. Я тяжело выдыхаю, дергаю несколько раз челку, нехотя сползаю с кровати.

Меня мутит, кажется я заснула только под утро. Кто-нибудь зарядите во мне батарейки..

Губа зудит, и я, проигнорировав теплые любимые носки, босиком шлепаю к зеркалу. Этот день обязан кончится не начавшись!! Крови нет, но нижняя губа от удара об пол, задев зуб, чуть припухла и ближе к уголку затекла припекшимся розовым сгустком, словно ее кто- то неумело прикусил. Кривлю лицо, понимая, какими взглядами встретит меня сегодня школа… Возможно, поможет что- нибудь холодное?

У двери своей комнаты замираю… Вслушиваюсь. Боюсь выходить. Боюсь встречаться с въедливым взглядом Никиты, к которому сегодня добавится презрение. Порыскала взглядом по потолку, давя в себе приступ удручающей тоски. Все бы отдала, что бы вчерашний день исчез из моей жизни и памяти тех, кто в ней поучаствовал.

В квартире пусто. Пуста его кровать. Тревожно озираюсь и выдыхаю, заметив вырванный кабель и белесую россыпь штукатурки на полу. Подобные картины я лицезрела не раз, но уже очень давно. Последняя — два с половиной года назад: сорванная с петель дверь, в кабинет директора моей школы. Их видите ли не интересовала наша семейная драма, придрались к какой — то ненаписанной контрольной. Никита внес ясность…

Еще раннее, — разбитое вдребезги лобовое стекло на авто, хозяин которого "выгуливал" по утрам своего бойцовского пса без намордника, пиная ботинком под зад, выгоняя из квартиры; я уже не говорю про постоянно содранные с петель шторы и разбитые кружки. На все были свои причины.

Причина вырванного кабеля, -я. Что вы думаете обо мне? После того, что произошло вчера. Я приму любое ваше мнение..

Чувствую голод. Ставлю чайник, иду в душ.

Взбиваю розовый ароматный по гель по жесткой стороне губки, тру тело, ловлю себя на мысли, что такой же, обнаженной…меня видел вчера Максим, и застонав от безысходности, ныряю головой под струю воды из душа, что бы вымыть из головы все эти пикантные пакостные подробности.

Как же я хочу все вернуть обратно.

Вещи, что я вчера второпях бросила на тумбу у порога, аккуратно развешены на крючках в прихожей. Так же аккуратно, носок к носку стоят сапоги. На тумбочке несколько машинописных листов, подобранным мною вчера на лестничной площадке. Сгребаю их рукой и листая, шагаю в кухню.

В холодильнике ничего, что вызывает аппетит. Тянусь к шкафчику на полке которого пачка с хлопьями. Высыпаю в пиалу заливаю молоком. Загребаю ложкой, одновременно вчитываясь в мелкий шрифт: много сухой информации на английском.

Аdelina Mitchell, — вот полное имя матери Никиты. Имя данное ему при рождении — Theo Mitchell. Фамилия матери? Пропускаю несколько строк и перехожу к данным отца.

In 19…* presented to court for murder with extreme severity, is recognized as mentally ill. The diagnosis of sluggish schizophrenia. Compulsory treatment to clinic of St. Peter in St. Illinois. Died from a bleeding in the brain. \В 19.. представлен к суду за убийство с особой тяжестью, признан душевно больным. Диагноз вялотекущая шизофрения. Принудительное лечение к клинике Св. Петра штата Иллинойс. Умер от кровоизлияния в мозг.\

Оставляю ложку в пиале. Теперь не лезет. Обдумываю, давясь изумлением… Вот и ответы. Как в дешевом сериале: монстр, обманутая. и их жертва… Шизофрения передается по наследству? Его отец совершил убийство через год после рождения Никиты. Со слов бабушки, в три, его уже усыновила наша семья. Как можно этим пренебречь? Родители знали эти горячие подробности?

Сползаю со стула хлебнуть воды. В голову приходит запоздалая мысль: не нужно, что бы Никита это прочел… но в двери поворачивается ключ и я не успеваю, уныло отвожу взгляд от документов, готовясь к неизбежному.