Тех крох, что мог дать Биллар или кто-то из побратимов хватало ровно для того, чтобы жить. Чувства сытости они не приносили. Когда стало совсем плохо, Вайрот рассказал Каллебу и Фирсу о своей особенности. Генерал хотя бы сделал вид, что удивился. Принц даже до этого не снизошел. Провел черным кинжалом по запястью и слил красную жидкость в бокал.

Теперь, подпитываемый тремя братьями вампир чувствовал себя чуть лучше. Но не настолько, чтобы уверенно сказать «все хорошо». Вайрота мучила ноющая пустота в груди. Он не знал, чем ее заполнить. Хотел просить Фирса на несколько дней перенести его к Валлет. Но что-то останавливало, не давало покинуть лагерь.

Биллар

Герцог вошел в светлый шатер. В центре, на коленях, стоял мужчина. Биллар его не знал. Он служил у леди Олли и старался как можно реже попадаться на глаза кому-нибудь из побратимов. Герцог молча обошел слугу и вопросительно посмотрел на помощника. Хродгейр оторвал взгляд от каких-то бумаг и сообщил:

- Этот, - кивнул на слугу, - хочет рассказать, как его госпожа подожгла шатер ламиры.

- А он, стало быть, не виноват?

- Говорит, пытался отговорить.

- Не получилось?

- Леди хотела остаться с генералом. – Слуга опустил голову ниже. – Для этого нужно было убить призванную. Я не смог ее отговорить.

Биллар на слова слуги внимания не обратил. Его больше интересовали бумаги в руках помощника.

- И чем леди думала? – То ли у себя, то ли у кого-то другого спросил мужчина. – Она могла бы встретить своего истинного. Или истинных. Детей родить, любовников завести.

- Она убила своего истинного пять месяцев назад. – Монотонно проговорил Хродгейр и протянул господину несколько листов. – Чтобы тот не смог заявить об этом.

- И кто этот бедолага?

- Сын ремесленника, если разведка правильно донесла.

- А этот?

- Если верить данным генерала Каллеба, леди его использовала для постельных утех.

- Каллеб знал?

- Узнал, накануне пожара. - Слуга заметно побледнел. – Что прикажете делать?

- Отдай людям Фирса. – Мужчина в ужасе поднял глаза на герцога. – Его госпожу будут судить по общему закону, в родовом доме Халли. Отправиться с госпожой. А там суд решит.

Каллеб

Кладбище угнетало тишиной. Генерал, одетый в простой костюм среднего горожанина стоял над безликой могилой. В этих землях его многие знали. Маскировка стала если делом не обязательным, то вполне привычным.

Он наблюдал за могилой, выкопанной у восточного выхода. Там молоденькая лимма, в окружении трех крепких мужчин, смотрела на серый могильный камень. Каллеб не видел, кого оплакивает девушка: отца, кого-то из братьев или мужей.

Он не мог оторвать взгляд от девушки. Впервые генерал задумался о том, кто будет оплакивать его, когда придет время. И будут ли оплакивать вообще? Сослуживцы и подчиненные вряд ли проронят хоть слезу. У воинов нет таких традиций. Поминки устроят в каком-нибудь Бардаке. С крепленым вином и постельными мальчиками.

От мысли о последних, услугами которых не брезговала большая часть армии, Каллеб поморщился. Таких поминок ему не хотелось. Одна надежда на побратимов. Подумал генерал и рассмеялся. Представить, что Халли проронит скупую мужскую слезу на его могиле, невозможно. Разве что плюнет. Или иначе поглумится над его костями. Как бы не складывались обстоятельства, он больше остальных был виноват в исчезновении Регины.

Мужчина оторвал взгляд от неизвестной лиммы и посмотрел на могилу, возле которой стоял. В ней лежал истинный леди сан Барак. Если верить ищейкам Биллара. А им, как показывала практика, верить можно.

Умерший был совсем молодым. Он только накануне смерти переступил порог второго совершеннолетия. Умер от редкого яда сайны. Следствие постановило, что яд в кровь юноши попала случайно. Через слизистые. Возможно, что-то вдохнул или съел. К тому времени, как труп попал в руки дневного Надзора, точно определить как яд попал в организм было невозможно. Смерть списали на несчастный случай. Умирал мужчина долго и мучительно. Сначала яд поразил конечности. По очереди отказали руки и ноги. Появились проблемы с дыханием. Полностью парализовало лицо. Пока местные маги боролись с параличом, яд проникал глубже, блокировал работу внутренних органов. Последним отказали легкие. Когда лекари поняли, в чем дело, было поздно.

Мальчишка принадлежал обычной семье. Не удивительно, что о его смерти генерал ничего не знал. Просто был человек, и не стало человека. Его семья так и не поняла, почему лишилась сына. Никаких претензий к Каллебу или его любовнице не предъявляли. На жизни генерала этот инцидент никак не сказался. Чего нельзя сказать об Олли. Правда, сам генерал узнал об этом слишком поздно.

По пути из храма Каллеб заехал в поместье, допросил всех, кто прислуживал любовнице. О смерти парня никто не знал. Но ни от кого не укрылись перемены в поведении леди. Женщину начали мучить кошмары. Она стала нервной, раздражительной. Начала больше есть и меньше выходить на улицу. А еще, у нее появилось маниакальная идея женить на себе генерала и его побратимов.

Конечно, вслух она это не говорила. Но начала тщательно собирать информацию о герцогах де Март и де Фархиф. Биографией сиранского принца Олли тоже интересовалась первое время. Но быстро потеряла к ней интерес. То ли испугалась, то ли принц пришелся девушке не по вкусу.

Каллеб слушал и удивлялся, каким идитом был все это время. Занятый своими делами, он не заметил того, что происходило под собственным носом. Сейчас генерал иначе смотрел на призыв ламиры и все, что произошло после него. Его грызло чувство вины и скорби. А еще, пришла тоска. Серая, вязкая, разъедающая душу тоска. Ему отчаянно хотелось найти Регину. Сейчас, стоя над могилой человека, о существовании которого даже не подозревал, Каллебу отчаянно хотелось все вернуть назад. Все сделать иначе.

Регина

Ияд, как и обещал, появился в обед. Притащил поднос и стопку книг разной толщины и направленности. Полезного в этой стопке было мало. Основу подборки составили дамские романы. Выбирал Колобок самые интересные истории. Их любила читать его обожаемая матушка. А еще, в лапы Ияда попали несколько кулинарных фолиантов. Это, как я поняла, его личная страсть. И взял он эти пожелтевшие от времени листы для себя. Прикрывшись моим именем.

- Только не злись! – Причитал парень. – Мне их просто так никто не даст. А так интересно! Таких больше нигде нет. Говорят, сам мэтр Лаэр готовил свои шедевры по этим рецептам. А он гений кулинарии! Ах, если бы мне удалось хоть глазиком взглянуть на его кухню! – Ияд мечтательно закатил глаза.

- Читай на здоровье! – Махнула рукой на самоуправство помощника. – Мечты должны сбываться.

- Ах, если бы! Я мечтаю открыть свою ресторацию. – Он аккуратно сложил ладошки на круглом животике. – Знаешь, такую… Чтобы большая обеденная зала, отдельные кабинеты.

- Что тебе мешает? Обучись на повара и открой ресторан. Пользы будет больше и тебе и окружающим.

- Ах, - снова вздохнул Ияд, - боюсь, папа будет не в восторге. Не даст денег.

- Сам заработай. – Пожала плечами. – Найди работу поваром в какой-нибудь харчевне. А там, через пару лет, и сам откроешь что-нибудь. Или можно продавать выпечку на разнос. Горячие обеды под заказ для солдат. – Идеи полились из меня как из рога изобилия. Ияд, чем дольше слушал, тем больше бледнел, хлопал длинными ресницами и хватался за сердце.

Через минуту, Колобка ветром сдуло из комнаты. Я осталась наедине с обедом и волком. Тот, казалось, такому повороту событий был только рад.

- Ну что, мохнатый, - выдохнула я, - кашу будешь?

Кашу зверь есть не стал. Взял в зубы кусок жестковатой булки и попытался улечься на кровать. Получилось предсказуемо плохо. Размеры зверя и мебели были несопоставимы. В ногах смогла уместиться только верхняя часть волка. Ноги остались на полу. Волка это не смущало. Он с довольной мордой жевал сдобу и тихонько порыкивал. То ли от радости, что хоть какое-то пространство спального места удалось отвоевать, то ли от возмущения по поводу габаритов кровати.