Четвертым сборником «Литературного наследства» стал сборник, посвященный Иоганну Вольфгангу фон Гёте. Для этой книги Илья Самойлович обратился в Веймар, в архив Шиллера и Гёте, чтобы получить письма русских корреспондентов Гёте. Ему это удалось. Позднее в трех томах Литнаследства «Русская культура и Франция» были помещены документы, полученные уже из французских архивов. Илья Самойлович, используя связи с Андре Мазоном, добился приобретения у потомков Полины Виардо архива Тургенева. Копии этих документов из Национальной библиотеки Франции были переданы «Литературному наследству». Позднее, когда имя Зильберштейна стало известным, он уже получал не только копии документов, ему начали присылать и подлинники. Например, сын доктора Исаака Наумовича Альтшуллера прислал письма Чехова к отцу. Для тома «Горький и Леонид Андреев» он получил 103 письма Леонида Андреева от его сына Валентина, тоже в подлинниках.
Вне всякого сомнения, Илья Самойлович умел убеждать, но что касается эмиграции, то там, конечно, играла роль любовь к родине, многие люди сами хотели, чтобы их документы и архивы вернулись. Они верили Зильберштейну и отдавали ему, понимая, что он не спрячет, а сохранит и опубликует. При этом Илья Самойлович спасал не только документы, но и людей! В Литнаследстве работали репрессированный Марк Азадовский[23], прошедший арест и ссылку Юлиан Григорьевич Оксман. Зильберштейн оказал большую помощь брату Кольцова, художнику-карикатуристу Борису Ефимовичу Ефимову, который, когда Кольцов был репрессирован, был отовсюду выгнан и лишился всяких средств к существованию. Илья Самойлович предложил ему делать иллюстрации к тому, посвященному Михаилу Салтыкову-Щедрину, и этим спас его от голодной смерти.
Любовь к книге привела Илью Самойловича к поиску прежде всего редких книг и книг с автографами, потому что автографы — очень важная часть художественного наследия. Илья Самойлович искал в самых разных местах, в том числе и за рубежом, где сходился с людьми, обладавшими библиотеками. Например, от танцора и балетмейстера Сергея Михайловича Лифаря, знаменитого библиофила, поступило много книг в российские библиотеки именно благодаря деятельности Ильи Самойловича. Известна история, когда Лифарь на аукционе в Монте-Карло выставил целый ряд книг, полученных еще от Сергея Дягилева, которые он вынужден был продать. Илья Самойлович прибыл на этот аукцион с десятью долларами в кармане, тем не менее он принял участие в торгах и тут же среди присутствующих нашел тех людей, кто понял его страстное желание приобрести необходимые книги и смог помочь ему, одолжив деньги. Среди них был и знаменитый барон Эдуард фон Фальц-Фейн[24].
Очень много книг Илья Самойлович передал в Российскую государственную библиотеку, в том числе 23 старопечатные книги на кириллице, книги с автографами Пушкина, в частности издание пятой главы «Евгения Онегина», рукописи Алексея Толстого и Ивана Тургенева.
Одновременно с любовью к книге Зильберштейн был обуреваем интересом к изобразительному искусству, и может быть, даже более, чем к картинам, к рисунку, потому что многие его изыскания опирались в основном на графический материал. Он собрал огромные коллекции. Очень многое ему удалось найти в Париже, прежде всего у русских эмигрантов первой волны, которые в 1920-е годы переселились в Париж и хранили семейные художественные ценности. Конечно, немало Зильберштейн искал и в самой России.
Собрание Ильи Самойловича было чрезвычайно велико — более 2000 картин и рисунков. Самые крупные части коллекции, и во многом самые ценные, — это работы Александра Бенуа, Ильи Репина и декабриста Николая Бестужева.
И вот однажды Илья Самойлович решил, что если есть «Литературное наследство», то должно быть и «Художественное наследство», в котором будут напечатаны воспоминания, дневники и письма уже художников. Первый том «Художественного наследства» должен был быть посвящен Репину. Репин Илью Самойловича интересовал и как художник, и как писатель, и как художественный деятель своего времени. К нему он обращался еще в Ленинграде, и защитил диссертации: «Репин и Горький» и «Репин и Тургенев». Теперь, работая над новой серией, Илья Самойлович разыскал много неизвестных вещей Репина, а что-то определил как фальшивки, и даже опубликовал статью «Мнимый Репин». Конечно, некоторые вещи Репина попали и в его коллекцию. К выдающимся произведениям Репина в собрании Зильберштейна относятся «Вид села Варварино», в котором когда-то жил сосланный писатель и общественный деятель Сергей Аксаков, «Портрет Толстого» в яснополянском кабинете, «Горький, читающий свою драму „Дети солнца“». Но, безусловно, украшением коллекции является картина «Летний пейзаж» («Вера Алексеевна Репина на мостике в Абрамцево»). Эта работа долгое время находилась у доктора Рафаила Ратнера в Ленинграде. Илья Самойлович несколько раз к нему обращался. Ратнер долго колебался, правда отчасти эти колебания были связаны с положением коллекционирования. Ведь просто продать или купить картину было нельзя. Нужно было получить разрешение специальной комиссии, которая свидетельствовала, что музей данную вещь не принимает. Только тогда она могла быть продана. Поэтому в переписке Ильи Самойловича с Ратнером есть очень любопытно письмо, в котором Ратнер пишет, по-видимому по подсказке самого Ильи Самойловича, что с этой картиной он обращался в комиссию, более того, он обратился в музей в Минске, в Белоруссии, который тоже отказался приобрести эту работу, и продает он ее Илье Самойловичу только потому, что он знает его как исследователя Репина, как коллекционера, у которого уже есть много репинских вещей. В конце концов, когда Илья Самойлович привез ему два репинских тома, Ратнер согласился на то, чтобы эта картина перешла к Илье Самойловичу. По-видимому, она действительно дорого ему далась, потому что в архиве Ильи Самойловича сохранились маленькие листочки с ремарками, и на одном листочке написано: «Отдал весь гонорар за мои статьи в двух репинских томах „Художественного наследства“». И далее: «несколько раз соглашался и тут же отказывал. И решил все, когда подарил ему эти два тома».
«Художественное наследство» не имело продолжения. Илья Самойлович пытался издать том «Федотовского наследия» уже после войны, но это так и не удалось сделать, хотя работа над «Федотовским» томом дала ему возможность приобрести вещи Павла Федотова в свою коллекцию.
Все работы Репина и вообще всю свою огромную, прекрасную коллекцию Зильберштейн впоследствии передал в наш музей в отдел личных коллекций. Среди того, что он передал нам, имеются такие шедевры, как изумительный рисунок Бориса Кустодиева «Портрет Шаляпина» — очень высокое по качеству художественное произведение, а также удивительные портреты декабристов художника-декабриста Николая Бестужева.
Бестужев создал целую галерею портретов декабристов, их жен и детей. Было известно, что основная часть этой галереи осталась у самого художника. После его смерти в 1855 году вся коллекция перешла к его сестре Елене Александровне Бестужевой, а та, по-видимому нуждаясь, довольно быстро продала ее известному собирателю Козьме Терентьевичу Солдатёнкову. Собрание Солдатёнкова в 1901 году поступило в Румянцевский музей, но коллекции Бестужева там не оказалось. Этот вопрос начал беспокоить исследователей, но коллекцию обнаружить не могли. Когда Илья Самойлович приступил к подготовке «декабристских томов», где он хотел напечатать литературное наследие декабристов, он также озадачился поиском рисунков Бестужева. Он вспомнил, что у Щеголева иногда появлялась Лариса Рейснер[25], которая писала о декабристах. Однажды заговорили о коллекции Бестужева, и Лариса Рейснер предположила, что та, скорее всего, находится в Москве. Илья Самойлович обратился к Григорию Петровичу Георгиевскому[26], который заведовал отделом рукописей в библиотеке Ленина, а раньше был сотрудником Румянцевского музея. Он весьма отрицательно относился к молодым ученым, не давал им документов, называл «щелкоперами», и Илья Самойлович долго пытался найти путь к Георгиевскому. Однако когда он подарил ему Пушкинский том «Литературного наследства», это издание, видимо, подкупило Георгиевского, и он дал Илье Самойловичу адрес человека в Кунцеве, который когда-то служил у Солдатёнкова. Илья Самойлович поехал, причем, по совету того же Георгиевского, захватил том «пушкинского наследства». Первый визит ничего не дал. Георгиевский сказал: «Поезжайте снова». Наверное, он сам пообщался с этим сотрудником и посоветовал ему пойти навстречу Илье Самойловичу, и Илья Самойлович, когда поехал вновь, действительно увидел папку, где находились все 76 портретов декабристов работы Бестужева. Он говорил, что для него это было «колоссальным потрясением». Он тут же заплатил названную сумму, сказал, что портреты будут опубликованы, и пообещал назвать имя, кто их сохранил. Но на это старик ответил, чтобы «я, когда буду писать, добрым словом помянул Солдатёнкова», но его фамилию просил не называть. «Стыдно, что столько времени, да и к тому же бессмысленно, она пролежала у меня». В 1979 году Илья Самойлович получил за книгу «Художник-декабрист Николай Бестужев» государственную премию. Все портреты декабристов работы Бестужева находятся теперь в отделе личных коллекций Пушкинского музея.
