Лена несколько раз мигнула, думая, что ей мерещится — только что воспитанница виделась ей высокой девушкой, чуть ли не на голову выше княгини. Сейчас же она едва доставала ей макушкой до груди — нет, уже до пояса, до колен!!! Эржет рассмеялась, глядя как стремительно уменьшается девичья фигура, охваченная зеленым сиянием. Девушка, наконец, сообразила, чем ей все это грозит и пыталась убежать — тщетно, зеленый луч, поймав добычу, не собирался ее выпускать — и становящаяся все меньше воспитанница, словно притягиваемая магнитом, бежала к графине. Когда она стала размером с жука, Эржет шагнула вперед и ее сапог опустился на маленькое тельце, размазывая его по полу в кровавую кашицу. В тот же миг сфера в руках княгини ярко вспыхнула и погасла, превратившись в кусок мутного темно-зеленого стекла, похожего на бутылочный осколок, отполированный морскими волнами.

Эржет посмотрела на ошеломленную Лену, злобно рассмеялась и уселась на трон. Остальные воспитанницы дисциплинированно встали рядом с княгиней, словно и не заметив, что случилось с несчастной девушкой.

— Я много старше, чем я выгляжу, — сказала Эржет, — не буду говорить, сколько мне лет, но поверь, что это не тот возраст, которому рады женщины. Не мне тебе объяснять, что значит долгая молодость и красота — в Храме, как известно, Триморфа превозносит этот дар своим жрицам. Увы, в молодости я была слишком беспечной, чтобы решиться на путешествие в Некрарию, а когда поняла свою ошибку, то уже вышла из возраста, в котором берут послушниц в Никтополийский Монастырь. Но мне подсказали иной путь.

Она повела рукой вокруг себя.

— В этом стекле заключены пленные души тех девушек, которых я брала в воспитанницы. Перед тем, как лишиться души, каждая из них провела ночь в той комнате, где была и ты. Тела моих воспитанниц не умирают, но становятся, лишенными воли и чувств куклами, вроде тех, что ты видишь перед собой. Души же их заключенные в стеклянную темницу, пребывают на вечной грани между болью и похотью, а страдания этой неувядающей юности вливают в меня новые силы и новую молодость.

— И то же самое ты хочешь проделать и со мной? — спросила Лена. Она даже не успела испугаться — настолько дикой, совершенно бредовой показалась ей вся эта история. И, тем не менее, попаданка не сомневалась, что Эржет говорит правду.

— Я еще не решила, — лукаво улыбнулась Эржет, — ты слишком необычная гостья. В конце концов, я всегда могу восполнить потерю этих двух сучек какими-нибудь крестьянками. Тебе же я, возможно, придумаю иное применение…если ты будешь послушной.

Княгиня повела плечами и сбросила халат, обнажив безупречное тело. Щелкнула пальцами и сразу две девушки послушно присосались к ее грудям, посасывая и покусывая крупные соски. Еще одна воспитанница рухнула на колени, старательно, но несколько монотонно покрывая поцелуями ноги княгини. Эржет недовольно поморщилась.

— Они стараются, — пояснила она, — но это скучно — ведь они делают все без души — как и положено бездушным куклам. У меня, конечно, хватает любовников — мужчин и иных…созданий, но иной раз охота себя побаловать свежей девчатинкой. У вас в Монастыре, говорят, те еще затейницы — вдруг ты сумеешь меня чем-то удивить.

Эржет медленно развела стройные ноги и похлопала себя по промежности.

— Ну, давай, — она развела пальцами половые губы, — сделай приятно мамочке.

Лена затравленно обернулась — в нее вновь целились из арбалетов, да еще и клятые леопарды, глухо рыча, подходили с двух сторон. Голая, безоружная, в зале полном врагов… Даже магия вряд ли поможет — стоит ей начать читать заклинание, как звери растерзают ее. Она посмотрела на Эржет — та издевательски улыбалась, уверенная, что деваться пленнице некуда.

Внезапно в зал вбежал еще один стражник, сломя голову кинувшийся к трону. Склонившись над ухом Эржет, он прошептал ей несколько слов, от которых княгиня моментально переменилась в лице.

— Игры придется отложить, — сказала она, оттолкнув девушек и вставая с трона, — поместите пленницу в Нефритовую Темницу. Я займусь ею, когда закончу дела.

На ходу запахивая халат, Эржет вышла из зала в сопровождении своих леопардов и того стражника, что прибежал с вестью. Следом за ними молчаливыми тенями выскользнули и бездушные «воспитанницы».

Водопад, низвергавшийся в озеро с высоты чуть ли не в двадцать метров, подхватил Кэт, неся ее словно щепку в могучем потоке. Она успела задержать дыхание, но сделать новый вздох никак не могла — всякий раз, когда она пыталась вынырнуть, ее накрывали все новые волны. Кэт в панике заметалась, пытаясь глотнуть хотя бы немного воздуха и вдруг почувствовала сильную резь на шее. На ней словно открылись сквозные раны, сквозь которые проходить и выливаться вода и, странное дело, — Кэт вовсе не чувствовала от этого неудобства. Наоборот, она словно научилась дышать под водой.

Жабры!

Кэт даже не успела удивиться своему преображению: она наконец-то рухнула в озеро, уйдя под воду сразу на несколько метров. Удар чуть не вышиб из нее дух — она отчаянно забила лапами, пытаясь всплыть и тут же поняла, что передвигаться в воде ей стало необычайно легко. Совсем как в недавней жизни, большая часть которой проводилась или в самой воде или рядом с ней. Похоже, что эта жизнь ушла не так уж безвозвратно, как полагала Кэт, пробудившись в ней в самый подходящий момент.

Предчувствие опасности заставило ее вскинуть голову — прямо над ней стремительно разрасталось, приближаясь, черное пятно. Кэт едва успела отпрянуть, когда в воду, подняв тучу брызг, обрушился каменный леопард. Зеленые глаза сверкали бешеным огнем, он махал лапами и щелкал зубами, пытаясь дотянуться до Кэт. Однако камень, даже волшебно ожив, оставался камнем — собственная сила тяжести увлекала чудовище на дно. Кэт, поняв, что опасность миновала, даже играючи сделала вокруг окруженного ореолом пузырей монстра пару кругов и вновь поразилась той легкости, с которой она теперь плавала. Кошкодевка изогнулась, пытаясь осмотреть себя — помимо прорезавшихся в шее жабр, ее тело покрылось блестящей серебристой чешуей, а уплощенный хвост теперь оканчивался высокий плавником. Еще один плавник, поменьше, украшал ее спину. Кэт поднесла лапу к глазам — между когтистыми пальцами виднелись большие перепонки.

С трудом оторвавшись от своего нового облика, — изящного, быстрого, гибкого, — Кэт перевела взгляд на каменного леопарда, стремительно растворявшегося в темных глубинах. Но во мраке еще мерцал отблеск зеленых огней и поэтому кошкодевка решила не опускаться на глубину — вряд ли каменному монстру требовался воздух для дыхания и на дне, он мог быть столь же опасен, как и на берегу. Куда, кстати, Кэт тоже опасалась вылезать: второй леопард, судя по всему, избежал участи собрата, удержавшись на краю обрыва, а значит все еще мог подстерегать Кэт.

Решение пришло быстро — рядом спускалась все та же скала, с которой и падал водопад. Пористый камень, поросший водорослями и ракушками, покрывали черные дыр пещер — видимо продолжение тех, что Кэт видела наверху. Недолго думая, кошкодевка, — точнее уже кошкорыбка, — нырнула в самую большую пещеру.

Ход был тесноват, но Кэт, прижав лапы к бокам, на манер выдры, работая хвостом и извиваясь всем телом, быстро двигалась вперед. Кошачье зрение не изменило ей и тут — она прекрасно видела в темноте. В морду ударяли струи течения — видимо какие — то ответвления горных потоков, пробившиеся сквозь скалы. Проход то сужался, то расширялся так, что порой она не видела стен, оказавшись в подводной пещере или гроте. В одной из таких пещер и выяснилось, кто Кэт тут не единственное живое существо: когда из широкой расщелины на нее вдруг ринулось нечто жуткое, с множеством глаз, клешней и суставчатых ног. Уклонившись в последний момент, Кэт ринулась вверх — и ее голова вдруг оказалась над водой: эту пещеру затопило лишь наполовину. Чувствуя внизу волнения, Кэт одним прыжком выпрыгнула на берег. Тут же она почувствовала резь в жабрах, по ее телу прошла сильная дрожь и Кэт сильно закашлялась, стоя на четвереньках и выплевывая воду из легких. Она посмотрела на свои лапы — точнее уже обычные человеческие руки, поскольку на воздухе она приняла человеческий облик. Посмотрела на плескавшуюся внизу воду — судя по ряби на ней, подводная тварь не собиралась уходить, а значит, путь назад для нее закрыт.