Кэт перевела взгляд на хозяев замка: по лицу безглазого жреца ничего нельзя было определить, на губах князя играла лишь легкая улыбка, зато Марозия явно наслаждалась кровавым зрелищем. Полная грудь княгини Бората возбужденно вздымалась, язык облизывал полные губы, темные глаза лихорадочно поблескивали.

Кэт невольно вспомнила кровавые оргии в подземелье тельхинов — похоже, оба берега Дракийского пролива и по сей день связывало куда больше ниточек, чем обычно принято считать. Но обдумать эту мысль, как и то, что ее ждет всего через несколько дней кошкодевушка уже не успела: воины Влайко подхватили ее под руки и грубо поволокли в обещанное ей подземелье.

Эта часть замка, похоже, редко посещалась людьми: блуждая по подземелью, Лена наткнулась только на трех стражников, которым она легко отвела глаза. Но уже на выходе из подвалов, Лена столкнулась с Тарой. Наложница князя шла с кувшином вина в руках. На округлой груди, вываливающейся из глубокого выреза, виднелся алый след от засоса. Усмехнувшись, Лена сняла заклятие, отводящее глаза и Тара испуганно шарахнулась, когда перед ней вдруг появилась гостья замка.

— Ти-хо! — Лена приложила палец к губам, второй рукой поднимая плеть. Взвившиеся змеи с шипением оплелись вокруг тела девушки, с ног до головы проскользнув по ней чешуйчатыми кольцами, и столь же быстро втянулись обратно. Лена, засунув кнут за пояс, взяла из рук перепуганной наложницы кувшин и сделала большой глоток. Мимолетно поморщилась — напиток оказался крепленным.

— Надо бы закусить, — пробормотала она, высвобождая из выреза большую грудь и впиваясь губами в темный сосок. Тара была хорошей кормилицей — сжав несколько раз упругую плоть, в награду Лена получила струйку молока, которую она с удовольствием и проглотила. Одновременно Лена запустила руку в вырез на бедре, нахально щупая Тару между ног. С губ дракийки сорвался протяжный стон, когда бесстыдные пальцы проникли в истекавшую влагой расщелину.

— Тихо, я сказала! — Тара испуганно подскочила, когда вырвавшаяся из кнута змея цапнула ее за упругую ягодицу. Лена же, продолжая «доить» служанку, сделала еще несколько глотков из бутылки, запивая вино молоком кормилицы. Одновременно ее пальцы умело ласкали податливую плоть, пока тяжело дышавшая Тара вдруг не вскрикнула, дернувшись всем телом и обмякла, чуть ли не сползая по стене. Рассмеявшись, Лена вынула руку и облизала испачканные пальцы.

— Вкусная, — сказала она, — это ведь вино для Раду?

Тара слабо кивнула.

— Проводи меня к нему, — Лена рывком развернула девушку спиной к себе и звонко шлепнула по заду, — и побыстрее.

Они поднялись по винтовой лестнице, оказавшись перед большой дверью из мореного дуба. Над дверью висел череп огромного кабана — символ рода Чорнавари.

— Это здесь, — сказала Тара, опасливо косясь на жрицу.

— Сама вижу, — фыркнула Лена, — а ну, подержи.

Она стянула через голову платье, сбрасывая мятый ворох на руки ошеломленной служанки. Спустя миг к нему добавилось и драгоценное колье.

— И это возьми, — сказала Лена, отцепляя серьги и небрежно высыпая их за пазуху Тары, — а теперь отдохни немного.

Она надавила пальцами на сонную артерию княжеской наложницы и та, жалобно пискнув, сползла вниз по стенке. Подхватив потерявшую сознание Тару, Лена аккуратно уложила ее на пол. Оставшаяся в одних сапогах и поясе, Лена поправила змеиную плетку и пинком распахнула дверь.

Для боярских покоев это была сравнительно небольшая, но уютная комната: с горящим камином, над которым висела оскаленная голова медведя и изящным столиком из красного дерева. На нем стоял золотой подсвечник с четырьмя горящими свечами, пустая бутылка из-под вина и усыпанный драгоценными каменьями золотой кубок. Из распахнутого окна слышался шум недалекого водопада.

Раду, совершенно голый, лежал на огромном ложе, занявшем чуть ли не половину комнаты. Заслышав грохот двери, он удивленно вскинул брови.

— Тара, ты где… Ты?!!!

— Тара занята, — усмехнулась Лена, ставя на пол кувшин с вином, — я за нее.

Ее появление, конечно, удивило Раду, но не насторожило: выпитое вино и ощущение полной безопасности в своем замке, изрядно расслабило боярина. Он даже окинул откровенным взглядом обнаженную девушку и на его лице расплылась широкая улыбка. Лена, ничуть не смутившись, так же откровенно осмотрела поджарого, мускулистого мужчину и, оставшись довольной увиденным, невольно облизнулась. Судя по ставшей еще шире улыбке, молодому боярину польстила такая реакция.

— Как я уже говорил, — Раду рывком поднялся с ложа, — я всегда испытывал должное почтение к посланницам Хра…

Договорить он не успел: Лена, не меняясь в лице, с силой пнула его по яйцам. Раду, с шумом выдохнув воздух, согнулся в три погибели, выпучив глаза и держась между ног. Лена поставила сапог на подставленный лоб и толчком опрокинула боярина на ложе.

— Не торопись, — улыбнулась Лена.

Раду оказался крепким малым: быстро преодолев боль, он вскочил с перекошенным от злости лицом.

— Наглая сука! — крикнул он, — за это я прикажу…

Лена снова не дала ему договорить: сорвав с пояса кнут, она наотмашь хлестнула разъяренного мужчину и тут же вскинула руку, отводя плеть в сторону. Раду, мыча от унижения и бессильной злобы, качнулся следом: две змеиные пасти впились в его соски, еще две держали его за язык и за нос. Оставшиеся три головы вцепились в гениталии боярина, сжимая зубы при малейшей попытке Раду дернуться.

— Стоит мне отдать приказ, — сказала Лена, безмятежно любуясь своим пленником, — и эти змейки вырвут с мясом, все, что они схватили. Или впрыснут смертельный яд — но перед смертью тебе будет очень, ОЧЕНЬ больно.

В глазах Раду мелькнул неподдельный испуг.

— Или же, — продолжала Лена, — ты будешь хорошим мальчиком и мы сможем договориться. Что же ты решишь?

Раду промычал нечто уже не столь грозное и Лена, уловив готовность идти на компромисс, легонько качнула рукой. Две змеи выпустили язык и нос Раду, продолжая, раскачиваться перед его лицом, угрожающе шипя.

— Что ты хочешь? — вымолвил Раду, с трудом ворочая распухшим языком.

— Совсем другой разговор, — улыбнулась Лена, — для начала, я хочу повеселиться.

Она потянула плеть и Раду невольно вскрикнул, когда змеиные пасти до боли потянули его соски и член. В следующий миг змеи выпустили Раду, но порадоваться этому он не успел — Лена захлестнула молодого боярина обжигающими плетьми, оставляя на мускулистом теле семь багровых рубцов. Не давая Раду опомниться, Лена обрушила на него град ударов, умело выбирая места, чтобы причинить наибольшую боль. Какое-то время боярин еще пытался наброситься на Лену, вступить с ней в схватку, но та, виртуозя плетью, сплела в воздухе настоящую сеть из обжигающе-ядовитых хлыстов, не дала боярину ни единого шанса. Попаданка то лупила егочто есть силы, то, вздернув истерзанную плоть на крючки змеиных зубов, заставляла Раду вставать на цыпочки, дергаясь перед ней, словно марионетка на ниточках спятившего кукольника.

Наконец, измученный мужчина вновь выдавил надрывный всхлип:

— Чего же ты хочешь?!

Лена оскалилась в хищной улыбке и, потянув плеть, словно рыбак, вытаскивающий из воды выбившуюся из сил рыбу, привлекла Раду к себе и шепнула ему на ухо.

— Тебя!

Змеиные плети расплелись, выпуская мужское тело, и тут же Лена с силой ударила Раду в грудь. От неожиданности боярин потерял равновесие, усаживаясь на ложе, а девушка, положив ладонь ему на лицо, плавно уложила мужчину на спину. Запрыгнув на кровать, Лена уселась Раду на грудь, выставив ягодицы прямо перед его лицом. Одновременно ее пальцы ухватили измученный член, умело лаская истерзанные гениталии

— Сделаем друг другу приятно, — томно прошептала она. Раду, впрочем, вряд ли это услышал, когда женские бедра стиснули ему голову. Темная влажная пещера поглотила протестующий стон, пока Лена, энергично протиралась влагалищем по губам, глазам и носу боярина, размазывая по ним свои женские соки.