— Высунул язык! — скомандовала она, приподняв бедра, чтобы Раду мог вздохнуть, — и начал лизать, быстро!! Я сказала быстро, сучонок!!!

Чтобы подтвердить свое требование, она стиснула в кулаке мужские яйца и довольно простонала, ощутив во влагалище неопытный, но старательный язык. Лена опустила голову и ее губы сомкнулись на мужской плоти. Лена сосала умело и жадно: то забирая член по самые гланды, то играя кончиком языка на налитой кровью головке. Мужчина, вдохновленный этим переходом от мучений к изощренным ласкам, принялся лизать с удвоенным усердием — и Лена отблагодарила его нежным поцелуем оголенного кончика «нефритового стержня». Оральные ласки заставили измученный орган восстать, наливаясь упругой силой в кольце умелых губ.

Язык Раду, вытянувшись на пределе мышечных связок, совершил совершенно невероятное круговое движение и Лена, стиснув его голову своими ляжками, со стоном кончила в жадно подставленный рот. Одновременно, почувствовав близость кульминации, она выпустила член Раду изо рта и, сорвав с ближайшего покрывала один из обрамлявших его шнурков быстро перетянула мужские гениталии.

— Тебе пока рано, — сказала она, игриво шлепнув по разбухшим от спермы яйцам. Почувствовав под собой отчаянное копошение, она, спохватившись, приподняла бедра и тут же услышала судорожное, со свистом, дыхание: это Раду, наконец, получивший возможность дышать, с шумом втягивал и выдыхал воздух.

Лена, соскользнув с ложа, вновь взялась за плеть, — в глазах Раду мелькнула тревога, но он уже был настолько измучен всей этой экзекуцией, что у него не имелось уже никаких сил на сопротивление. Лена же, захлестнув плеть вокруг талии, привычно ввела конец рукояти кнута во влагалище. Вновь залезая на ложе, она встала на колени рядом с головой Раду и требовательно ткнула рукояткой кнута ему в губы.

— Соси!

Миниатюрное демоническое личико на набалдашнике кнутовища ехидно улыбнулось ошарашенному боярину и впилось маленькими губами в его губы. В следующий момент, Лена с силой протолкнула кнут в рот Раду.

— Смачивай слюной лучше, — посоветовала Лена, положив руку ему на голову и размеренно двигая тазом, — тебе же лучше будет.

Раду, видимо догадавшись, что последует дальше, внял ее совету — и вскоре Лена, вытащив из его рта обильно смазанное слюной кнутовище, соскочила с кровати. Ухватив Раду за бедра, она задрала его ноги вверх и тут же импровизированный член ворвался в мужской анус. Тот заорал так, что чуть не сорвал себе горло, однако Лена лишь посмеивалась, трахая молодого боярина в зад.

— Только не прикидывайся целкой, Раду, — говорила она, — я же чувствую, что не первая в твоей заднице. Тебе это на роду написано — когда я закончу, я расскажу кое-что из истории твоего семейства, все, что я узнала в вашем святилище…

Раду не слышал, что она говорит — все его мысли и чувства, казалось, сосредоточились в раздираемом от страшной боли заднем проходе. Лена, во влагалище которой ритмично двигался другой конец кнута-члена, все больше входила в раж, хлопая бедрами о мужские ягодицы, ожесточенно долбя боярина. Она видела, что налитый кровью член казалось, вот-вот взорвется, что сам мужчина уже сам делает бедрами встречные движения, а крики боли все чаще сменяются стонами наслаждения. Природа брала свое — и Раду прислушиваясь к своему телу, с испугом ощущал, как по нему расплывается блаженная истома. Его яйца, казалось, вот-вот лопнут, от напряжения, когда Лена, не переставая терзать мужскую задницу, выхватила из сапога отцовский нож и, поддев им стягивающий гениталии шнурок, разом перерезала его. Одновременно она задрала ноги мужчины так высоко, как только могла, направляя торчащий колом член прямо в лицо Раду. Долго сдерживаемый поток семени залил глаза, ноздри и распахнутый в вопле наслаждения мужской рот. В тот же миг Лена почувствовала, что снова кончила.

Она не сразу услышала негромкий стук, а когда обернулась, то увидела стоявшую в дверях Тару, переводящую ошалелый взгляд с посланницы Храма на своего измученного, залитого собственной спермой господина.

— Ты вовремя, — усмехнулась Лена. Она медленно потянулась бедрами и ее искусственный член, с хлюпаньем покинул задницу Раду, заставив того сморщиться от боли. Лена же, так и не удосужившись снять кнут, подняла бутылку вина и, бесстыдно поводя бедрами, подошла к замершей в дверях кормилице. Та не сопротивлялась, когда Лена, положив ей руку на голову, заставила Тару опуститься на колени. Девушка невольно вздрогнула, увидев ухмыляющееся личико демона, но, тем не менее покорно открыла рот. Ее губы и язык старательно чистили орудие экзекуции, в то время как Лена, прихлебывая из бутылки, самодовольно созерцала «поле боя».

— Ладно, хорош, — она легонько шлепнула Тару по щеке, вынимая кнут, — помоги хозяину.

Робко оглядываясь на Лену, Тара забралась на кровать и, склонившись над Раду, принялась слизывать с его лица смесь собственной спермы, женских выделений Лены и невольных слез, лившихся градом во время экзекуции. Лена же, присев на колени перед кроватью, снова взяла в рот член Раду и сосала до тех пор, пока не почувствовала, что мужской орган вновь пробудился, готовый к бою.

— А ну, брысь отсюда, — сказала она, вставая на ноги, — позову, когда будешь нужна.

Тару словно ветром сдуло за дверь. Лена же, широко расставив ноги, встала над Раду и, раздвинув свои половые губы, медленно опустилась на торчащий колом член. Протяжный стон сорвался с ее губ и попаданка, упершись руками в плечи боярина и вдавив его в ложе, принялась энергично двигать тазом, насаживаясь на его жезлы. Мужчина стонал и рычал, вцепившись руками в ее бедра, пока ногти Лены чертили кровоточащие борозды на его груди. Почувствовав близость кульминации, попаданка соскользнула на пол, вновь беря в рот мужской член, тут же излившийся в ее горло струей. Забравшись на кровать, Лена взасос поцеловала Раду в губы, переливая ему в рот его собственное семя.

Уже позже Лена и Раду без сил лежали меж шелковых покрывал и мехов. Молодая женщина лениво водила рукой по плоскому животу мужчины.

— Тебе понравилось? — томно спросила Лена.

— Думаешь, такое может понравиться? — буркнул Раду, отворачиваясь, чтобы не показать залившего щеки предательского румянца.

— Обманщик! — рассмеялась Лена. Ее рука скользнула ниже, на миг сжав дернувшийся в ее пальцах член.

— Ну, я же говорю, — продолжала она, — не понравилось ему. Что мешало кликнуть стражу, если тебе было так противно?

— Мне стало их жалко, — усмехнулся Раду.

— Это правильно, — самодовольно кивнула Лена. Она подняла плеть и пустила змеек вдоль тела Раду, — тот был настолько изнеможен, что даже не отодвинулся. Чешуйчатые тела скользили по его животу и раздвоенные языки ласкали измученные мужские гениталии.

— Тебе же нравится это, верно? — прошептала Лена, лизнув Раду в ухо, — я таких как ты определяю с первого взгляда. В этом нет ничего плохого — сильный мужчина не боится уступить сильной женщине. Особенно, если вспомнить то, что я узнала о том, как на самом деле начинался твой род.

— Ты о чем? — Раду повернул голову с недоумением уставившись на Лену. Та подробно рассказала ему о своем видении в святилище.

— Ваша семейная легенда верна лишь наполовину, — сказала она, — ваш род, как и прочие рода Дракии, и впрямь ведут начало от архонта Гомори. Но вот только Черный Мирчо не мог оплодотворить его чрево — и не только потому, что валялся пьяным посреди пещеры. Дело в том, что ему нечем было зачать потомство — я видела его междуножье, там все вырезано под корень — и яйца и член. Знаешь, в Некрарии иные поклонники Триморфы, чтобы добиться особых милостей от Богини, добровольно кастрируют себя, отдавая Ей свое мужское начало. Тем самым они уподобляются Сабатису, супругу Скилакагеты. Мирчо не мог зачать наследника и поэтому решился на эту жертву.

— Но мой род…

— Ведет свое начало от Гомори, а также жен и дочерей Черного Мирчо, — кивнула Лена, — архонт Гомори, как и некрийский Мормо, может не только менять пол, но и на женском теле выращивать мужские гениталии и наоборот. В ту ночь архонт оплодотворил всех жен Мирчо и от зачатого им потомства пошли все боярские рода Дракии.