— Сэм Куинн добровольно обнимает кого-то? — он стиснул меня. — С тобой всё будет в порядке. Я обещаю, — он поцеловал меня в щеку. — Ладно, давай вернёмся к работе, пока мы снова не разозлили Грима.

День проходил незаметно. Сегодня было полнолуние, и мне не терпелось перевоплотиться. Я постоянно тянула руку к новому ожерелью, убеждая себя, что оно на месте. Ближе к вечеру в баре зазвонил телефон.

— Книжный магазин и бар "Убиенная Овечка", Сэм слушает.

— Проснулся и уже начал скучать по тебе.

Землетрясения и цунами схлестнулись внутри меня.

— Мне сказали, что тебе подарили новое ожерелье. Ты его носишь?

— Ага. Хотя оно слишком красиво. Я чувствую себя странно, нося что-то такое модное каждый день, — хотя, говоря это, я не могла удержаться, чтобы не прикоснуться к ожерелью. — Ты знаешь, какие заклинания наложила на него Коко?

— Да. Я попросил её заворожить ожерелье так, чтобы твой разум оставался твоим собственным. Больше не должно быть никаких видений.

Я медленно выдохнула.

— Спасибо. Сколько я ей должна?

Потому что эта вещица, должно быть, стоила целое состояние. Мне было интересно, согласна ли она расписать оплату частями.

— Коко уже получила компенсацию за свою работу.

— Клайв.

— Сэм.

Повисла пауза.

— Ладно. Ты прав, у меня нет денег, чтобы заплатить за такое ожерелье, но я бы хотела, чтобы эти затраты были добавлены к моему счёту за "Убиенную Овечку", тогда я смогу вернуть тебе деньги со временем.

— Я мог бы это сделать, но мне доставляет радость делать тебе подарки. Да, я прекрасно понимаю, что ты можешь всё сама. Однако в моей жизни очень мало радости. Пожалуйста, позволь мне проявлять эти маленькие любезности, поскольку они неизмеримо скрашивают мой день.

— Это ты очень хитро придумал, — теперь, если я откажусь от подарков, я лишу его радости. — Манипулятивный ублюдок, вот кто ты такой.

— Ты это в хорошем смысле, да?

— Меня раздирают противоречия из-за всего того, что ты мне дал.

— Понимаю. И меня.

Вздохнув, я решила отстать от него с этим вопросом. В конце концов, мне очень понравился свитер, и джинсы сидели идеально. Я не осознавала, как часто, должно быть, подтягивала штаны, пока мне больше не понадобилось это делать.

— Надеюсь, этот вздох означает, что ты смирилась с моим вниманием, по крайней мере, сейчас.

— Похоже на то.

Бар начинал заполняться, и по мере того, как садилось солнце, зуд под моей кожей становился всё более выраженным. Скоро я буду бегать как волк.

— Хорошо. Давай, о другом. Я знаю, что тебе нужно побегать сегодня вечером и что у тебя теперь есть новая защита, но я хотел бы сопровождать тебя. Ожерелье не было проверено, и всё ещё существует угроза, направленная на тебя.

Хорошая мысль.

— Просто... Ну, я не привыкла, чтобы кто-то видел меня в обличье волка, особенно тот, кто знает, что это я, а не большая собака или бродячий койот.

— Понимаю. Будет лучше или хуже для тебя знать, что я уже видел тебя в твоей волчьей шкуре?

— Когда?

— Дорогая, ты меняешься каждый месяц. Ты живёшь в городе уже семь лет. Полагаю, большая часть магического сообщества видела тебя как минимум раз. Для нас это не такая большая тайна, как кажется тебе.

— О.

Я оглядела бар и всех своих клиентов. Друзья, действительно. Они знали, но всё равно приходили, всё ещё болтали со мной. Они приняли меня, а я даже не осознавала этого.

— У меня есть ещё одна просьба, и она довольно серьёзная. Однако помни, что это всего лишь просьба. Я ценю тебя, очень сильно. Ни один из ответов не является неправильным.

— Ты меня прямо сейчас немного пугаешь.

Что за просьба имела такое большое значение?

На линии раздался тихий смешок.

— Думаю, я тоже схожу с ума. Для меня очень много значило чувствовать тебя в своей постели, обнимать тебя, пока мы спали. Моя просьба состоит в том, чтобы мне позволили остаться с тобой на ночь. В твоём доме, так как оказалось, в моём это проблематично.

— Ох.

Никаких других вампиров. Только мы вдвоём. И волк, сильный в моей крови, помогающий успокоить страхи, которые мучили меня.

— Хорошо.

Позже, когда бар почти опустел, я застукала Дейва сидящим на своём обычном табурете и читающим книгу. Он оглянулся и посмотрел на часы. Закрыв книгу и сунув её в задний карман, он сказал:

— Хорошо, все на выход! Полная луна. Сэм сегодня рано закрывается.

Все поспешили разойтись.

— Спасибо. Сегодня они уходили быстрее, чем обычно.

Он ухмыльнулся, качая головой.

— Это называется страх, и мне это нравится, — он на мгновение замолчал, склонив голову набок. — Все ушли. Удачной пробежки.

И он побежал вверх по ступенькам, тоже уходя.

Выключив большую часть света, я прошла за стойку бара, села на стойку и пожелала, чтобы обереги закрылись для всех, кроме Клайва. Прислонившись спиной к стене и подтянув колени к груди, я смотрела на бурлящую воду в лунном свете и мечтала, чтобы гипнотический ритм волн успокоил моё бешено колотящееся сердце.

Когда Клайв спустился по лестнице, моё сердце дрогнуло. Он остановился, найдя меня в темноте, а затем медленно приблизился, его серые глаза светились в рассеянном туманом свете.

— Прости, что не смог прийти раньше.

Он легкомысленно, элегантно щёлкнул пальцами одной руки.

— Неожиданные проблемы, с которыми нужно было разобраться.

Я кивнула, нервно и неуверенно.

— Прячешься?

Клайв прислонился к стойке бара, наблюдая за мной.

Я пожала плечами.

— Да.

Он сел на стойку рядом со мной.

— Ты же понимаешь, что сегодня вечером ничего не обязано произойти.

Он схватил руку, которая была зажата в моих коленях, и притянул её к своим губам, целуя.

— А что, если я отстой?

Брови Клайва поползли вверх.

— Прости?

— Что, если моё тело оттолкнёт тебя? Или если я внутренне слишком изрезана шрамами, чтобы что-то чувствовать? Что, если я всё сделаю неправильно и перестану тебе нравиться? Я не смогу справиться с этим, если ты... — моё дыхание участилось; мой голос срывался. — Я думаю, нам нужно просто забыть всё это, — я кивнула, соглашаясь сама с собой. — Мы будем друзьями. Ты можешь приходить по вечерам и сидеть вон там, — я указала на его столик. — Мы будем говорить о книгах и фильмах и навсегда останемся друзьями. Хорошо?

— Боюсь, я не могу этого сделать.

— Почему? — я услышала в своём голосе волчий вой.

— Потому что ты — физическая боль в моей груди. Каждый раз, когда я вижу тебя или думаю о тебе, я ничего так не хочу, как заключить тебя в свои объятия и никогда не отпускать, — он улыбнулся. — Большинство друзей не испытывают такого рода побуждения. Рассел терпеть не может, когда я пытаюсь его обнять.

Я усмехнулась, понимая, что меня победили.

— Ну, это глупая причина.

— Возможно, но это лучшее, что у меня есть.

Я спрыгнула со стойки и направилась на кухню.

— Отлично. Давай покончим с этим, но, если всё это провалится, не говори, что я тебя не предупреждала.

Я потянулась, чтобы толкнуть кухонную дверь, но оказалась в объятиях Клайва.

— Мне кажется, ты идёшь на это с не очень правильным отношением.

Его губы опустились на мои в мягких, сводящих с ума лёгких поцелуях. Он прикусил мою нижнюю губу, а потом покрыл поцелуями мою щёку. Я почувствовала, как его язык скользнул вниз по моей шее, его клыки дразнили меня. Я вздрогнула и притянула его ближе.

— Лучше.

Он снова нашёл мой рот, прижимая меня к себе, его поцелуи были горячими и настойчивыми.

Я обвилась вокруг него, одной рукой зарывшись в его густые, мягкие волосы, другая скользнула по его широкой груди. Я услышала его одобрительное рычание, и скользнула рукой ниже. Добравшись до его пояса, я остановилась. Это становилось слишком реальным.