Он свернул на тёмную узкую улочку и замедлил ход машины, пропускаю кошку, неторопливо пересекающую дорогу.

Я повернулась на сиденье, сев лицом к нему.

— И кто она?

Он молчал так долго, что я уже засомневалась, что он ответит.

— Моя сестра, — он задумался, словно собирался с мыслями для рассказа. — Это случилось, когда я был ещё человеком. Моя младшая сестра была мечтательницей. Мать очень сердилась, но Элсвит игнорировала работу по дому. Она начинала её, а потом терялась в историях, кружащих в её голове. Она часами бродила по лесу без присмотра. Это была не её вина. Её голова была полна причуд и сказок.

Он снова взглянул на неё с мягкой улыбкой на лице.

— Она рассказывала такие чудесные истории по вечерам, когда мы сидели у костра, истории о драконах и воинах, прекрасных девушках и битвах. Я не возражал делать за неё работу по дому, особенно когда её фантазии сулили вечернее развлечение.

Он припарковался на верхней площадке лестницы, ведущей к "Убиенной Овечке". Он выключил зажигание, тишина в салоне была напряжённой.

— Однажды днём она не вернулась. Мать гремела кастрюлями, взбешённая тем, что Элсвит снова ушла. Однако я обеспокоился. Близились сумерки. Элсвит любила лес, но никогда бы не задержалась там одна до глубокой темноты. Она слишком верила в свои собственные истории. Она боялась монстров и фей. Покончив с нашей работой по дому, я отправился на её поиски. К тому времени наша мать была уже вне себя, гнев уступил место беспокойству.

Я потянулась и положила ладонь на его руку. У этой истории явно плохой конец.

— Я нашел её примерно в километре от дома, — он покачал головой, в его глазах сияло страдание. — Мне следовало отправиться на её поиски в ту же минуту, как я понял, что она чересчур задержалась.

— Ты не мог знать.

— Как бы то ни было, я опоздал. С ней обошлись жестоко. Я нашёл три пары лошадиных следов, три пары следов ног. Они избили и изнасиловали Элсвит, бросили её мёртвое тело в лесу, который она любила, всего в пятнадцати минутах ходьбы от безопасности.

— Я очень сожалею, Клайв.

Кивнув, он сжал мою руку.

— Я тоже, — он посмотрел мне в глаза. — Это были первые люди, которых я убил.

Я встретила его взгляд, убеждённость звенела в моём голосе, когда я сказала:

— Хорошо.

На следующее утро я резко проснулась от очередного кошмара. Я цеплялась за шест, в то время как мужчины, скрытые тьмой, смотрели и освистывали меня. Вглядываясь во тьму, я пыталась разглядеть, кто они, но пол разверзся и поглотил меня. Я упала в тёмный, сырой подвал. Шуршащие звуки неумолимо приближались. Я открыла рот, чтобы закричать, но затем ясные серые глаза заполнили моё зрение, заставив меня проснуться.

Включив лампу, прогнав тени, я пошла на кухню, готовить тосты и кофе. В баре раздался странный шум. Только не снова. Я приоткрыла дверь и заглянула в зал, который должен был быть пустым, и краем глаза заметила движение. Писк вырвался из меня раньше, чем я поняла, что это Дейв, потягиваясь и зевая, выходит из уборной.

— Какого чёрта ты здесь делаешь?

Дейв потёр глаза и повёл плечами.

— Этот диван полное дерьмо для сна.

— Как ты вообще сюда попал? Я ещё не открыла свои обереги.

Дело было не в том, что я боялась Дейва, сколько в том, что защита, на которую я полагалась, стала давать сбои. Хелена и Натаниэль, ведьмы, которые их создали, уехали из страны. Если мои обереги откажутся работать, у меня не будет возможности их исправить.

— Мэгги выгнала меня, и мне нужно было где-то переночевать.

Его джинсы были расстёгнуты, рубашка помята. Он потянулся за стойкой за стаканом и налил себе пива из крана. Он продолжал вращать одной рукой, пытаясь расслабить её.

— Она расстроилась из-за твоего визита к Таре?

Очевидно, не самая важная часть этого разговора, но он никогда не упоминал о девушке до вчерашнего вечера. Мне было трудно представить, что Дейв живёт с кем-то.

— Потому что я разговаривал с женщиной? Нет.

Он закатил глаза. По крайней мере, мне так показалось. Когда не было белков, трудно было сказать.

— У неё могут быть проблемы с контролем импульсов...

— У неё тоже, да?

— Ха-ха. Ты хочешь это услышать или как?

Он допил своё пиво, косясь на меня. Это было впечатляюще.

Я изобразила закрытие замка на губах.

Он налил себе ещё пинту и залпом осушил её.

— Мы пошли танцевать, вместо того чтобы остаться дома, чего я и хотел. Обкуренная официантка всё время наклонялась, показывая мне свои сиськи, и да, хорошо, я всё ещё был заведён от того, что проводил время с Тарой. Поэтому оглядел официантку с ног до головы. Я не прикасался к ней. Но Мэгги разозлилась. К тому времени, как мы вернулись домой, уже никто не разговаривал. Банши довольно неумолимы, поэтому я решил уйти. Дать ей немного времени, чтобы остыть.

Он повёл плечами.

— Вот почему я пришёл сюда. Я не хотел никого будить, чтобы спросить, могу ли я переночевать, и я знал, что у тебя здесь есть диван. Если бы я знал, как это чертовски неудобно, я бы спал в своей машине.

— Но как ты сюда попал?

Не то чтобы откровение о Банши не было захватывающим.

— Твои обереги не действуют на демонов. Я думал, ты это знаешь.

Он провёл рукой по своей лысой голове.

— Мои обереги не допустят враждебных, меньших фейри, но впустят демонов?

Я подумала о мужчинах из прошлой ночи, и холодок пробежал у меня по спине. Ситри мог войти сюда в любое время, когда захочет, и поработить меня одним прикосновением, одним словом.

— Твоя проблема в том, что ты полагаешься на белых ведьм. Они не могут изгнать демонов. Нет необходимой для этого силы. Тебе нужна чёрная ведьма или демон, чтобы выполнить обряд. Должно быть кровавое жертвоприношение, а белые ведьмы отказываются подписываться на это дерьмо, — он посмотрел на часы. — Мэгги уже должна быть на работе. Я пойду домой и посплю немного. Увидимся вечером.

Дейв ушёл, оставив меня гадать, есть ли где-нибудь по-настоящему безопасное место.

Позже, вытирая стойку бара, я размышляла о демонах, ведьмах и волках... о боже. Над головой раздалось громкое хлопанье крыльев. Во многом похожий на магический вход, который у меня есть для водяных фейри, был ещё один в потолке для наших крылатых братьев. Нетренированному глазу это казалось окном в крыше, но там не было стекла, только магическая мембрана. Я отступила в сторону, когда женщина с длинными тёмными волосами, серой чешуйчатой кожей и массивными чёрными крыльями спустилась в бар.

— Привет, Мег. Как дела?

Я вытащила из-под стойки бутылку виски и налила ей двойную порцию, пока она смотрела на меня лишенными юмора, маслянистыми чёрными глазами.

Мегера была одной из трёх Фурий, богинь мести. Она была ужасающей, но странно привлекательной.

— Сэм.

Одежда Мег была вся в крови. Её кожа, хотя и серая, и чешуйчатая, была бескровной. Её кожа впитывала кровь тех, кому она мстила. Одежда — нет. Следовательно, она часто выглядела так, словно одевалась в отделении неотложной помощи. Думаю, именно поэтому она предпочитала носить чёрное. Это многое извиняло.

— Скажи мне, почему люди настаивают на том, чтобы иметь детей, которых сами же ненавидят? Я не верю, что вы можете избить ребёнка до полусмерти, а потом умолять о своей собственной жизни. Споткнуться — это несчастный случай. Врезаться спиной в стену — отнюдь не случайность.

Размножение было щекотливой темой в магическом сообществе. Многие отдали бы всё, что у них есть, чтобы родить детей. Долгожительство облегчало необходимость продолжения рода, но не желание. Факт того, что люди могли так легко, условно говоря, иметь детей, а затем злоупотреблять этим, или пренебрегать ими, был непостижимым источником ярости.

У меня никогда не будет детей. Волки должны были перевоплощаться каждый месяц, а эмбрионы не выдерживают изменение. Чёрт возьми, у женщин случаются выкидыши, когда они падают с лестницы или испытывают сильное потрясение. Перевоплощение из человека в волка было куда большим шоком для системы.