Поднявшись, она щелкнула выключателем, и слабенькая лампочка вспыхнула над входом. Тот час же какая-то тень метнулась к коробкам и спряталась за ними. Сначала Элис хотела побежать за мамой, но потом здраво рассудила, что если этот странный некто от неё прячется, то он сам боится её ещё больше, чем она его. Вместо этого она спросила:

— Здесь кто-то есть?

Молчание.

— Я тебя не обижу, выходи, — повторила Элис. Но никакой реакции.

— Если ты выйдешь — я тебя угощу печеньем с молоком, — применила козырь хитрая Элис. За коробками что-то завозилось, но потом опять утихло.

— И кусочек пирога принесу, — продолжила девочка, заметив, что тема про еду возымела эффект, — и ножку индейки.

— А ты меня не выдашь? — спросил кто-то шипящим, но почему-то жалобным голосом из-за ящиков.

— Нет, не выдам, — пообещала она.

— И не испугаешься? Я очень страшный, — снова спросили из-за коробок.

— Раз ты разговариваешь, то не такой уж и страшный. А если ты отозвался на пирог — значит, ты хороший. Те, кто любят сладкие пироги, не могут быть плохими, — подумав, рассудительно ответила Элис.

После этого кто-то высунулся из-за ящиков. Элис заворожено наблюдала за тем, как к ней подполз… получеловек-полуящерица в красивом синем костюме и сел около неё.

— Ух ты… какой ты красивый, — сказала она, выронив куклу от удивления.

— Не все так считают, девочка, — печально ответил ящер, — потому я и прячусь. Я бы не беспокоил вас, но я заблудился, устал и замёрз. Мне надо было где-то переночевать.

— А… кто ты такой?

— Я? — Странный гость задумался на самую секунду, — я — один из помощников Санта-Клауса.

— Ух ты, правда? — Элис даже рот раскрыла от удивления.

— Да, — улыбнулся ящер, — я возвращался на северный полюс с отчётом Санте, но заблудился, а пока нашёл дорогу — потратил очень много сил.

— А что ты умеешь? — Элис подпрыгивала от возбуждения, — покажи, пожалуйста, покажи.

— Я умею прятаться, — ответил ящер, — так я вошёл в ваш дом. Смотри — и он растворился. Элис замотала головой, пытаясь понять, куда он делся.

— Иди сюда, — позвали её слева. Повернувшись, Элис увидела, что он стоит у окна. Подойдя, девочка0 увидела, как он проводит ладонью напротив стекла. Когда он убрал руку — то на окошке появился нарисованный из инея великолепный единорог.

— Ух ты, как здорово, — захлопала в ладоши Элис, — а он останется?

— К сожалению, нет. Зиму он, конечно, пробудет здесь, но весной он растает, как и весь снег…

— Элис, ужин готов, иди кушать, — позвала ее снизу мама.

— Ой, я должна идти, но я обязательно вернусь, честно. И принесу тебе покушать.

Полчаса, в течение которых Элис ужинала с мамой, показались ей ужасно долгими. Когда же мама, наконец, поднялась из-за стола и пошла смотреть телевизор, где вот-вот должны были показать президента, Элис потихоньку наложила на тарелку всего понемножку, налила в стакан молока и побежала на чердак. Там её уже, сев и подобрав ноги под себя, ждал ящер. Когда Элис протянула ему тарелку, он поблагодарил девочку и в пару присестов умял всё, что на ней было.

— Прости меня, — виновато улыбнулся ящер, когда Элис вытаращила глаза — я давно не кушал такой вкусной еды.

Элис взяла тарелку со стаканом и поставила её около лестницы. Потом повернулась к нему и неуверенно спросила.

— А как тебя зовут?

— Дамиаш, — ответил ящер, повернувшись к ней, — меня зовут Дамиаш.

— А меня Элис. Дамиаш, а ты можешь рассказать мне про Санту? Или тебя нельзя?

— Откровенно говоря, мне и тебе показываться было нельзя, но раз уж ты меня увидела — то уже не страшно, — он улыбнулся, глядя на Элис, — Санта, конечно, поругается, но это ерунда. А вот если меня твоя мама увидит — то он может меня очень серьёзно наказать.

— Нет, нет, она не увидит, я про тебя ничего ей не скажу. Ну, расскажи про Санту, ну пожалуйста.

— Ну хорошо. Иди ко мне.

Элис без страха подбежала к нему и уселась на его колени. Ласково приобняв её, он начал:

— На самом деле Санту представляют себе немного не таким, каков он на самом деле. По крайней мере, сейчас. Раньше, возможно, и развозили подарки, но я в то время ещё не родился, и не знаю об этом. А старшие не говорят — им очень грустно об этом говорить. Дети всё меньше верят в Санту, а детская, чистая вера — это главный источник его силы. Ведь сейчас так мало детей верит в сказки, так мало читает волшебных сказочных книг. Многие мультфильмы становятся слишком взрослыми, слишком грустными, слишком… циничными. И дети спешат вырасти, не понимая, что детство — это самый важный период формирования хорошего, доброго человека. В итоге 13–14 летние ребята, поспешившие вырасти, потом всю жизнь чувствуют себя обокраденными. И виноваты в этом лишь они сами. Но те же дети, которые несмотря ни на что, продолжают верить в Санту, никогда не остаются без его поддержки. И если они что то загадывают и очень-очень сильно этого желают, то оно в течение года обязательно сбудется. Например, мальчик мечтает о лазерном пистолете, самом крутом и модном. Нет никаких сомнений в том, что ему повезёт его получить в этом году. Приедет ли богатый дядюшка и подарит игрушку, или его маму или папу на работе внезапно наградят премией, и они обязательно порадуют своего ребенка. Или же маленькая девочка, сидящая у кровати больной мамы и всем сердцем желающая, чтобы она поправилась, может не сомневаться, что нити судьбы обязательно сплетут узор, в котором маме либо просто полегчает, либо, если болезнь тяжёлая, ей повезет попасть на лечение за счет профсоюзов или государства. Если, конечно, в Книге Судьбы не написано, что она должна уйти на небеса. В этом случае помочь нельзя ничем.

— А если я загадаю, чтобы мои папа и мама снова был вместе? — тихо спросила Элис, беря Дамиаша за его невероятно приятную на ощупь гладкую руку и поглаживая её, — то они будут вместе? Папа вернётся домой?

— Прости меня, милая Элис, но на этот вопрос я не знаю ответа. Отношения между взрослыми мужчиной и женщиной — очень тяжёлая и сложная вещь. Может быть, они просто устали друг от друга, и им надо побыть наедине. Это… трудно объяснить. Просто верь, что однажды твой папа осознает, как ему плохо без тебя и без твоей мамы — и как вам плохо без него. И тогда он непременно вернётся.

— Я попробую, — тихо сказала Элис, — но мне так жалко маму. Она так часто огорчается, и стала очень часто болеть. Если бы можно было что-то сделать…

— Ну… тут я бы мог помочь, — в этот момент Дамиаш очень смешно почесал нос, — если бы твоя мама очень крепко спала…

— Она в последнее время без снотворного не ложится спать, так что сон у неё очень крепкий.

— Это просто замечательно. Тогда, если ты наберёшь мне стакан воды…

Полтора часа спустя они были в спальне мамы Элис. Девочка осторожно приоткрыла дверь, и они с Дамиашем проскользнули внутрь. Подойдя к маме, Дамиаш вызвал из стакана немного воды себе на руки и осторожно приложил к вискам женщины. После этого Элис увидела, как от рук Дамиаша стало исходить мягкое голубоватое сияние. Это продолжалось минуты три. Наконец, он закончил и отошёл от неё. Тихонько они выскользнули из спальни и прошли в комнату Элис.

— Прекрасно, — сказал Дамиаш, — я подлечил твоей маме нервную систему. Теперь она не будет так переживать, и ей не нужно будет снотворное, чтобы засыпать. Если Санта узнает — он оторвет мне голову…

— Ах, как это чудесно, — сказала Элис, — я так рада, что моей маме стало лучше. А что ты будешь теперь делать?

— Мне надо поспать хотя бы чуть-чуть, — в этот момент он очень заразительно и сладко зевнул, — а завтра я должен буду уйти. Я и так немного опаздываю.

— Ты пойдешь ночевать на чердак?

— Конечно. А где же ещё?

— Не уходи, пожалуйста. Там же холодно. Поспи здесь, со мной. Тут тепло и хорошо. Можешь лечь там, возле батареи — там лежит тёплый коврик, там тебе будет хорошо.

— На коврике возле батареи, как песик? — с улыбкой спросил Дамиаш.