Я обречён был разбиться. И выход оставался только один. За несколько секунд до падения я, понимая, что всё равно, скорее всего, погибну, принял водное обличье. А чтобы оставить хотя бы малейший шанс восстановиться, в последний момент заставил себя опереться на одну-единственную мысль, сыгравшую роль якоря… Меня зовут Дэмиен…
Но просто сидя и плача, я ничего не добьюсь. Силы небесные и так беспрецедентно (по крайней мере, на моём веку) напряглись, казалось, собрав всю удачу, какую только можно и отдавая ее мне, чтобы сохранить мою жизнь. Так надо двигаться дальше, чтобы это не было напрасно! С огромным трудом я принял сидячее положение и стал напряжённо размышлять. У кого хватило могущества исказить это, вне всякого сомнения, долгим кропотливым трудом сотворённое волшебство? Я не должен был выжить, это факт: такая магия, оттолкнувшись от жизней тех, кто был на неё завязан, убивает того, кому она предназначена. Есть определённые условия: жертва должна быть в непосредственной близости, жертва должна быть переполнена негативными эмоциями, жертва должна лично убить одного из Связующих. Всё было соблюдено, и всё же я жив… Внезапно меня озарило. Я сунул руку во внутренний карман куртки, но там не было ничего. Я обернулся и увидел слабый отблеск неподалёку от себя. Приблизившись, я увидел шёлковый платок, в который положил щепку от иссушенного мной дуба и пузырёк с зельем из мастерской Хранительницы… Однако, когда я развернул платок, вместе с пузырьком мне на ладонь высыпалась щепоть древесной трухи. И жёлудь. Большой, чуть блестящий жёлудь. Идеально пригодный для того, чтобы спрятаться в земле, а потом дать жизнь новому, мощному дереву. Как видно — последний след, который смог оставить после себя дух дуба, приняв на себя моё проклятие. Пообещав себе при первой же возможности посадить жёлудь и магией помочь ему хотя бы немного вырасти, я бережно завернул его обратно в платок вместе с флаконом и спрятал во внутренний карман куртки.
В течение этих раздумий ко мне вернулось немного сил. Вновь вспыхнувший инстинкт подсказал мне, что я нахожусь на одном из островов Тигрового Глаза. Мне повезло, орки достаточно дружелюбный народ, причём, как ни странно, ко всем расам, за исключением гномов, пожалуй. Кроме того, где-то здесь должен быть Дхасс, который гостит у себя дома. Поверив в собственные мысли, я создал в руке слабенькую иллюзию никому не известной в этом мире сигнальной ракеты и запустил её в небо, уверенный, что меня скоро найдут и отведут туда, где можно будет восстановить силы. Я ещё не знал, как сильно ошибаюсь…
Сидеть на месте было нельзя — меня начал пробирать зверский холод. Как известно, влажный мороз пробирает сильнее сухого — и здесь, почти у самого моря, да ещё в облике таисиана, оставаться на месте значило подписать себе смертный приговор. Я встал и потихоньку побрёл в случайном направлении, просто ради самого движения. Спустя десять минут я услышал топот копыт. С левой стороны в мою сторону ехали три всадника-орка. Я обрадовался было прибывшей помощи, как вдруг инстинкт, даром что ослабевший, чуть ли не закричал: опасность! Я не знал, чем ему не угодили орки, но всё-таки внутреннее собрался.
Через минуту они меня догнали. Но, вместо того, чтобы спешиться и поздороваться, они с мрачными ухмылками разглядывали меня со своих скакунов. И тут я почувствовал опасность не только инстинктом, но и обычной логикой. Дхасс… Воррт… Дретт… все эти при беседе честно и прямо смотрят в глаза, внимая собеседнику, споря с ним, отстаивая свою точку зрения… но в таком поведении каким-то сторонним взглядом ощущается уважение к тебе, твоей точке зрения, твоим способностям и твоей жизни. А эти орки… их лица не похожи лица на тех орков, которых мне доводилось видеть раньше. Они были злыми… злорадными… и жадными.
— Надо же, ящер, — вкрадчиво и довольно произнёс старший из них, — не знаю, откуда он тут взялся, ребята, но нам крупно повезло.
— Да, — другие орки тоже почти пожирали меня взглядом, — их кожа очень высоко ценится. Прочная, долговечная, красивая — и очень дорогая.
Даже так? Мне настолько не повезло? Впрочем, если учесть, сколько везения мне потребовалось всего несколько минут назад для того, чтобы просто остаться в живых, это, наверное, даже неудивительно.
— Ребята, извините, я вас не совсем понимаю, — может, все же удастся договориться? Я, конечно, понимаю, что такие представители рас встречаются везде, но даже со своими способностями я оставался человеком. С соответствующей психологией, которая убеждает, что такое может случиться с кем угодно, но только не с тобой, — что значит — моя кожа? Вы же не хотите сказать, что вы…
— Нет, парень, мы хотим сказать именно это, — сказал один из них, наклоняя голову набок и лениво скалясь. Вероятно, прекрасно видел, как я сейчас обессилен, — не повезло тебе — мы охотники за кожами. Так что будь добр, стой на месте и не двигайся, — добавил он, доставая из-за спины арбалет, — я убью тебя точным выстрелом в голову, не хочу портить товар.
Во мне начал закипать гнев. Ну уж нет! Не для того я почти час по крупицам себя восстанавливал, чтобы достаться в качестве охотничьего трофея этим живодёрам. Но тут же успокоился. Сил было совсем немного, но они всё же были. А гнев сейчас просто сожрёт последнее. Но драться сейчас я всё равно не могу. Что же делать… Внезапно я вспомнил весьма правдоподобную иллюзию (отличная работа, не могу не отметить), которой эльфийка Винниэль смогла напугать одну из Сестёр. Орки, конечно, на это не купятся, а вот их скакуны…
Не успел орк зарядить своё оружие, как ящер перед ними исчез, а на его месте возник огромный дракон, с рёвом испустивший яркий поток пламени. Оно не обожгло, но кони всё равно испуганно заржали и, встав на дыбы, сбросили всадников и унеслись прочь. Когда оглушённые орки поднялись, то увидели, как таисиан вприпрыжку на руках и ногах одновременно убегает.
— Оставьте лошадей, — разъярённо крикнул главарь, — они учёные, дорогу домой найдут сами. Не дайте уйти ящерице!
Как же унизительно было бежать на четырех, можно сказать, лапах. Как дикое животное, уходящее от погони. Всё-таки Сёстры знатно нагадили напоследок — не исключена возможность, что скоро я буду украшением на чьей-нибудь спине, и это ещё не самый печальный вариант. Да уж… если мне суждено стать парой сапог, то лучше уж было сразу умереть…
Внезапно пришедший на помощь инстинкт подсказал, что я приближаюсь к морю. Трое орков не отставали — снега здесь почти не было, так что преследовать меня им, с их выносливостью, не составляло труда. Я был немного быстрее — но это преимущество я очень скоро потеряю. Что же делать, где найти выход, чтобы спастись от этих живодёров? Уплыть? Но сейчас так холодно, мне просто не хватит сил и температуры тела, чтобы удрать по морю достаточно далеко, чтобы быть в безопасности.
И тут меня осенило — а как же то, чему я учил студентов Университета на протяжении полутора месяцев? Если я приближаюсь к морю — значит, я могу попросить помощи морского духа. Я устал, я в опасности, мне отчаянно нужна помощь. На умелый призыв он отвечает за считанные секунды. Подбежав к берегу, я упал на колени и, сложив ладони сферой, зашептал: «Дух моря, защитник невиновных и карающий виноватых, приди и защити меня, недостойного от кары несправедливой и унизительной…»
Орки увидели, как таисиан подбежал к берегу моря и рухнул на колени. Значит — выдохся. Главарь охотников, подойдя, наклонился, взял его за шею и приподнял над землей.
— Ну что, ящерица, добегался? Мы бы убили тебя быстро, но теперь, когда ты заставил нас побегать за тобой, да ещё и напугал наших лошадей, — он ласково провёл вынутым кинжалом по горлу ящера, отчего тот забился в его железной хватке, что только добавило адреналина в кровь, — быстрой смерти не жди. Обещаю, в конце этой ночи ты будешь умолять нас прервать твою жалкую жизнь…
Но в этот момент в ночных сумерках воды моря вспенились, выплеснув на берег духа, принявшего облик огромного человека. Он сказал всего одно слово: «Живодёры!»
