— Всегда думал, что такой закат к сильному ветру.

— Только не здесь. В этих краях всё иначе и приметы с «большой земли» имеют другой смысл. Такое небо предвестник большого электромагнитного шторма.

— Серьёзно? Никогда не слышал.

— Ещё услышишь. «Зона» собирается с силами и денька через три, может через недельку устроит всем нам хорошую встряску.

Старик прищурился и внимательно поглядел на Макса.

— Повезло вам с Гришкой, могли ведь и сгинуть в той норе.

Журналист неопределённо пожал плечами и прислонился к стене.

— Сам-то чего не спишь? Контейнер всё проверяешь, как будто чего-то опасаешься?

— Предчувствия не хорошие!

— Поясни…

— Охота на телепата требует не только сноровки, но и оперативности, — сказал старик. — Всё нужно делать быстро. Убить мутанта и убраться от его логова подальше. Как можно дальше. Вот почему я хотел, чтобы мы сегодня же ушли из «Красных бережков».

— Всё равно не понимаю…

— Да, что тут не понятного! — вспылил дед. — Что ты, что Гришка оба молодые и самоуверенные салаги. Думаете всё можно решить с помощью стволов. А я вот чувствую загривком, что мозг той твари, которую ты застрелил и которую я препарировал всё ещё жив. Он слаб, его нейроны едва пульсируют, но он посылает сигнал SOS.

— Разве такое возможно? — Макс поёжился и недоверчиво посмотрел на охотника.

— По-твоему для чего нужен контейнер? — оскалился дед. — В него встроена система жизнеобеспечения, которая продлевает жизнь клеткам — очень хитроумная и эффективная. В противном случае до заказчика дошёл бы только кусок протухшего жира, а это, сам понимаешь, не предмет высокой цены.

Дед Жорка помолчал, посмотрел сквозь дырку в щите на расположенную внизу улицу.

— Шкурой ощущаю ярость, которую излучают эти останки, — добавил он. — Их гипнотическая сила невелика, но пожил бы и ты в этих местах подольше и тоже смог бы эту силу почувствовать.

Макс почесал затылок и, выдержав паузу, сказал:

— Сегодня утром, у той беседки, где умер Брат, «ведьмы» внушили мне встречу с родным человеком, которого давно нет в живых. Но там были и другие люди, абсолютно не знакомые, с собственными привычками и манерой поведения. Сейчас мне кажется, что эту информацию мутанты получили из памяти своих жертв, — значит они способны читать мысли, запоминать их и проецировать в мозг других?

— Должно быть ты первый, кому удалось ускользнуть от них после такого эксклюзивного сеанса, — хмыкнул старик. — Многое слышал об этих тварях, но про такое…

Дед Жорка выдавил улыбку и с интересом покосился на компаньона.

— Встреча с любым телепатом это испытание для интеллекта. У многих выживших, кого только «зацепили» мутанты частенько наступают необратимые реакции: кто начинает слышать голоса и странные шумы, у кого сразу же сползает крыша, есть и такие кто в моменты помутнения превращается в зверя и начинает убивать. Страшнее всего столкнуться с телепатом первого уровня вот уж напасть так напасть.

— Ты таких видел?

— Ты что! Нет конечно! Но я слышал про парня, который на беду с ним повстречался — говорят его мозг превратился в кашу словно его взбили миксером.

3

Воробьёв проснулся от того, что кто-то теребит его за плечо. Практически одновременно он схватил лежавший под рукой автомат и разлепил веки.

— Димон, ты! — выдохнул Макс. — Я ж мог и прикладом приложить… Какого чёрта?

Колосков сидел перед ним на корточках и настороженно прислушивался.

— Не шуми, — попросил Димон. — Лучше послушай! Там за окном, как будто кто-то скребётся!

В комнате было темно, только в узкую амбразуру в верхней части окна пробивалось немного лунного света. Макс сразу же почувствовал себя неуютно: полумрак, липкий воздух едва разбавленный ночной прохладой, странный звон в ушах, который напрягал своей тягучей монотонностью. Он не сразу сообразил, что звенит в его собственной голове, и этот эффект сразу же напомнил про подземку, в которой они с Тритоном чуть не загнулись.

— Что это? — шёпотом спросил Димон. — До костей аж пробирает…

— Понятия не имею, — журналист бесшумно поднялся на ноги и подкрался к окну. — И давно это…

— Минут пять. Проснулся от того, что кто-то стукнул по водостоку.

Воробьёв поёжился и, прильнув к фанерному щиту, посмотрел в дырку. Соседний дом он не увидел, зато хорошо рассмотрел сияющую желтовато-зелёную радужку огромного глаза.

4

— Надо разбудить остальных, — пятясь прошептал журналист. — Только без суматохи, чтобы не шумели.

Он покосился на вещь-мешок с останками «ведьмы» и тут же ощутил тупую боль в затылке. Но стоило ему отвести глаза, как боль прекратилась — словно кто-то «смахнул» её рукой.

«Вот чего опасается дед. «Ведьмы» всегда возвращаются за своими, даже за мертвецами, — подумал Воробьёв. — Знает старикан всё про них, только говорить не стал, чтобы не нагнетать».

Димон уже растолкал Гришку и Кузьму. Поэтому Макс сразу же бросился на кухню. Разбудить Деда Жорку удалось только со второй попытка. Старик раскрыл глаза и неподвижным взглядом уставился на журналиста.

— Они здесь, — прошептал Макс.

Это сообщение никаких эмоций у следопыта не вызвало, словно он уже давно был готов к подобному развитию событий. Охотник бесшумно встал на ноги и, схватив автомат, прильнул к окну.

— Счёт у них к нам длинный, — процедил старик. — Всем вместе не расплатиться…

С улицы донёсся отрывистый истошный вопль, ему тут же ответили с разных точек, одна из которых находилась где-то на крыше.

— Видал!? Всё продумали гадюки. Обложили как зверя в берлоге…

На секунду возня снаружи прекратилась, а потом Макс ощутил новый пси-удар, от которого заныли зубы. Гипнотическое воздействие почувствовали и остальные. В соседней комнате грязно выругался Кузьма, застонал от приступа боли Димон. Стоявший рядом Дед Жорка, сморщился словно наелся лимонов. Но это была только артподготовка призванная обескуражить врага. Сама же атака началась синхронно со всех направлений, которые открывали путь в квартиру. Аккомпанементом для неё стало истеричное многоголосое завывание.

— Не стоило здесь оставаться, ох не стоило! — крикнул дед.

Зазвенело разбившееся стекло, хрустнула под мощным натиском фанера щита. В пролом тут же просунулось свирепое оскалившееся рыло, и Макс едва успел увернуться от длиннущей когтистой лапы.

Эту «ведьму» тут же застрелил Дед Жорка. Пули разнесли череп твари, мгновенно оборвав её беспокойную жизнь. Но следом уже протискивались другие особи, намерения которых красноречиво отражались на сумбурной моторике. Твари готовы были сдохнуть лишь бы добраться до ненавистных врагов. Рефлексивные движения, истошные крики и бессистемность поведения говорили о том, что мутантами кто-то управляет, какая-то несгибаемая воля подавлявшая в этих существах инстинкт самосохранения. «Ведьмы» бесстрашно бросались под пули и бессмысленно умирали, а покалеченные и раненные из последних сил ползли к своим недругам, чтобы причинить им хоть какой-то ущерб.

— Не справимся! — закричал дед, опустошая магазин в ревущую свору. — Надо драпать, иначе они нас прикончат.

Макс не знал скольких мутантов успел застрелить. Да и можно ли было понять в этой суматохе, куда именно летели его пули. Темень, вонь от пороховых газов и большого скопления зверья, вспышки выстрелов и грохот — всё дезориентировало и приводило в замешательство. Казалось, он и сам стал безумцем. Осатаневшим от запаха крови, постоянного ожидания смерти и боли буравящей мозг. Пси-воздействие не ослабевало ни на минуту, но Воробьёв чувствовал, что его организм стал к нему привыкать. Постепенно включались защитные механизмы, выработанные первобытными предками и спрятанные в геноме, а очередная встряска просто сделала этот процесс необратимым.

Первая атака захлебнулась. В пролом перестали бросаться мутанты, а несколько раненных, что способны были двигаться, неожиданно прекратили огрызаться. Стеная от боли, отфыркиваясь кровью, они попытались спастись бегством, но Дед Жорка, безжалостно их застрелил.