Солдат кашлянул. Абдулла сдался и величественно произнес:

— Кроме кошек, нам с моим другом доверили послание к чародею. Мы предпочли бы доставить его королевскому чародею, но по пути до нас дошли слухи, что с ним приключилась какая-то беда.

— Это правда, — сказал трактирщик, отодвинув жену в сторону. — Один из королевских чародеев исчез, сэр, но, к счастью, их двое. Если хотите, могу направить вас ко второму — королевскому чародею Сулиману, сэр.

Он многозначительно посмотрел на ладони Абдуллы.

Абдулла вздохнул и достал самую большую серебряную монету. Она оказалась правильным вознаграждением. Трактирщик обстоятельно объяснил дорогу и взял серебряную монету, пообещав, что ванна и ужин скоро будут. Ванна была горячей, а ужин вкусным. Абдулла был доволен. Пока солдат купался сам и купал Молокососа, Абдулла переместил свое богатство из куртки в пояс для хранения денег, благодаря чему почувствовал себя гораздо лучше. Похоже, солдат тоже почувствовал себя лучше. После ужина он положил ноги на стол и сидел, куря глиняную трубку. Отвязав шнурок от горлышка бутылки джинна, он весело болтал им, чтобы Молокосос мог поиграть.

— Никаких сомнений — деньги решают в этом городе всё. Ты собираешься поговорить с королевским чародеем сегодня вечером? Чем скорее, тем лучше, по-моему.

Абдулла согласился.

— Интересно, каким будет его гонорар.

— Большим. Разве что ты сможешь повернуть всё так, будто делаешь ему одолжение, сообщая слова ифрита. Тем не менее, — задумчиво продолжил солдат, помахивая шнурком вне досягаемости хватающих лап Молокососа, — я считаю, ты не должен говорить ему про джинна и ковер, если сможешь. Эти магические джентльмены любят магические штучки так же, как этот трактирщик любит золото. Ты не захочешь, чтобы он попросил их в качестве гонорара. Почему бы тебе не оставить их здесь, когда пойдешь? Я присмотрю за ними для тебя.

Абдулла колебался. Звучало разумно. Однако он не доверял солдату.

— Кстати, — сказал солдат. — Я должен тебе золотую монету.

— Правда? — спросил Абдулла. — Тогда это самая удивительная новость с тех пор, как Цветок-в-Ночи сказала, что я женщина!

— Наш спор, — пояснил солдат. — Ковер принес ифрита, а он куда большая неприятность, чем джинн обычно ухитряется устроить. Ты победил. Вот, — он бросил через комнату золотую монету Абдулле.

Абдулла поймал ее, положил в карман и засмеялся. Солдат оказался по-своему честным. Полный мыслей о том, что скоро нападет на след Цветка-в-Ночи, Абдулла весело спустился на первый этаж, где его перехватила хозяйка и снова подробно объяснила, как добраться до дома чародея Сулимана. Абдулле было так весело, что он почти безболезненно расстался с еще одной серебряной монетой.

Дом располагался недалеко от постоялого двора, но в Старом Квартале, а значит, путь проходил большей частью по запутанным маленьким улочкам и потайным дворикам. Наступили сумерки, в темно-синем небе над куполами и башнями уже появилась пара прозрачных звезд, но Кингсбёри хорошо освещался серебряными шарами света, которые плавали над головами, словно луны.

Абдулла смотрел на них, размышляя, являются ли они магическими устройствами, когда вдруг заметил черную четырехногую тень, крадущуюся по крышам рядом с ним. Это могла быть какая угодно черная кошка, вышедшая на охоту по черепичным крышам, но Абдулла знал, это Полночь. То, как она двигалась, ни с чем не перепутать. Вначале, когда она исчезла в густой черной тени фронтона, он предположил, что она преследует устроившегося на ночлег голубя, чтобы принести очередную неподходящую еду для Молокососа. Но когда Абдулла прошел половину следующей улицы, она снова появилась, крадясь по парапету над его головой, и он заподозрил, что она следует за ним. Когда он пошел через узкий двор с деревьями в кадках по центру и увидел, как она прыгает на фоне неба от одного желоба к другому, чтобы тоже попасть в этот двор, он убедился, что она точно следует за ним. Он понятия не имел зачем. Проходя следующие две улицы, он одним глазом следил за ее появлением, но увидел только однажды — на арке над дверным проемом. Когда он повернул в мощеный двор, в котором находился дом королевского чародея, ее нигде не было видно. Абдулла пожал плечами и подошел к двери.

Это был небольшой красивый дом с ромбовидными стеклами в окнах и переплетенными магическими знаками, нарисованными на старых неровных стенах. С обеих сторон от парадной двери в медных подставках горели высокие спирали желтого пламени. Абдулла взялся за молоток, который представлял собой хитрое лицо с кольцом во рту, и размашисто постучал.

Дверь открыл слуга с длинным суровым лицом.

— Боюсь, чародей очень занят, сэр, — сказал он. — Он не принимает клиентов до дальнейших распоряжений, — и начал закрывать дверь.

— Нет, подожди, верный лакей и очаровательнейший из слуг! — запротестовал Абдулла. — То, что я должен сообщить, касается, как минимум, угрозы для дочери короля!

— Чародей всё об этом знает, сэр, — слуга продолжил закрывать дверь.

Абдулла ловко вставил ногу в щель.

— Ты должен услышать меня, мудрейший слуга, — начал он. — Я пришел…

Позади слуги раздался молодой женский голос:

— Минутку, Манфред. Я знаю, это важно.

Дверь снова распахнулась.

Слуга исчез из дверного проема, появившись на некотором расстоянии в вестибюле, и Абдулла пораженно приоткрыл рот. Его место в дверях заняла потрясающе красивая молодая женщина с черными кудрями и живым лицом. Абдулла с первого взгляда увидел достаточно, чтобы понять, что в своей чужеродной северной манере она столь же красива, как Цветок-в-Ночи, но после этого он почувствовал себя обязанным скромно отвести взгляд. Она явно ожидала ребенка. Дамы в Занзибе не показывались на глаза в столь интересном положении. Абдулла не знал, куда смотреть.

— Я жена чародея — Летти Сулиман, — сообщила женщина. — С чем вы пришли?

Абдулла поклонился. Это помогало удерживать взгляд на пороге.

— О плодородная луна прекрасного Кингсбёри, — произнес он, — знай, что я Абдулла, сын Абдуллы, торговец коврами из далекого Занзиба с новостями, которые твой муж захочет услышать. Скажи ему, о великолепие колдовского дома, что сегодня утром я разговаривал с могучим ифритом Хазруэлем по поводу драгоценнейшей дочери короля.

Летти Сулиман явно не привыкла к занзибским манерам.

— Святые небеса! — воскликнула она. — То есть я хочу сказать, какая вежливость! И вы говорите чистую правду, не так ли? Думаю, вы немедленно должны поговорить с Беном. Пожалуйста, входите.

Она посторонилась от дверного проема, чтобы позволить Абдулле войти. По-прежнему скромно опустив взгляд, он шагнул внутрь. И в ту же секунду ему на спину что-то приземлилось. Затем оно прыгнуло, тяжело процарапав когтями, и пролетело над его головой, со стуком приземлившись на выступающий живот Летти. Воздух заполнил звук, похожий на металлический шкив.

— Полночь! — сердито воскликнул Абдулла, нетвердо шагнув вперед.

— Софи! — вскричала Летти и, покачнувшись, шагнула назад с кошкой на руках. — О, Софи, я с ума сходила от беспокойства! Манфред, немедленно позови Бена. Мне всё равно, чем он занимается. Это срочно!

Началась невероятная суматоха и беготня. Появились еще двое слуг, за которыми последовали один за другим два молодых человека в длинных синих мантиях — по-видимому, ученики чародея. Все эти люди метались из стороны в сторону, а Летти с Полночью на руках бегала туда-сюда по вестибюлю, выкрикивая приказы. Посреди всего этого Абдулла вдруг понял, что Манфред приглашает его присесть и торжественно вручает бокал вина. Поскольку от него, видимо, ожидали именно этого, ошеломленный суматохой Абдулла сидел и потягивал вино.

Как раз когда он подумал, что так будет продолжаться вечно, всё прекратилось. Откуда-то появился высокий внушительный мужчина в черном халате.