— Это чары? — нервно спросил он.

— Нет, — ответил Абдулла, — это тайный кошелек. Засунь в него руку и достань оттуда деньги.

Джамал был озадачен, но его пальцы прощупали, нашли путь в кошелек и вытащили полную горсть золота.

— Здесь целое состояние, — сказал он. — Оно купит тебе свободу?

— Нет, — ответил Абдулла, — тебе. За тобой и твоим псом придут из-за того, что вы помогли мне. Бери золото и пса и убирайся. Покинь Занзиб. Иди на север в варварские места, где ты сможешь спрятаться.

— Север! — воскликнул Джамал. — Но что я буду делать на севере?

— Купи всё, что тебе нужно, и открой ресторан Рашпухти. Здесь достаточно золота для этого, и ты великолепный повар. Ты можешь сколотить себе там целое состояние.

— Правда? — спросил Джамал, переводя взгляд с Абдуллы на пригоршню денег. — Ты правда думаешь, что я смогу?

Абдулла бдительно наблюдал одним глазом за дорожкой. Теперь он видел, как пространство наполняется не стражей, а северными наемниками, и они бежали.

— Только если уйдешь сейчас же, — сказал он.

Джамал уловил бряц-бряц бегущих солдат. Он высунулся, чтобы посмотреть и убедиться. После чего свистнул псу и исчез так быстро и бесшумно, что Абдулла мог только восхититься. Джамал даже успел убрать мясо с мангала, чтобы оно не сгорело. Солдаты найдут здесь только котел с наполовину сваренным кальмаром.

— В пустыню. Быстро! — прошептал Абдулла ковру.

Ковер тут же снялся с места со своим обычным рывком вбок. Абдулла подумал, что наверняка слетел бы с него, если бы не вес цепей, из-за которого ковер прогнулся в центре, точно гамак. И скорость была необходима. Солдаты позади закричали. Послышалось несколько громких взрывов. Две пули и арбалетный болт на несколько мгновений разрезали синее небо рядом с ковром, а потом упали позади. Ковер помчался дальше — поверх крыш, над стенами, рядом с башнями, а потом понесся мимо пальм и огородов. Наконец он вырвался в горячую серую пустоту, мерцающую под громадной чашей неба белым и желтым, и цепи Абдуллы начали неприятно нагреваться.

Стремительное движение воздуха прекратилось. Абдулла поднял голову и увидел Занзиб, как удивительно маленькую группу башен на горизонте. Ковер медленно проплыл мимо едущего на верблюде человека, который повернул замотанное покрывалом лицо, чтобы проследить за ним взглядом. Ковер начал снижаться к песку. Тогда наездник тоже повернул верблюда и пустил его рысью за ковром. Абдулла почти видел, как он радостно думает: вот его шанс наложить руки на настоящий работающий волшебный ковер, при том что его владелец в цепях и не в состоянии сопротивляться.

— Вверх, вверх! — почти взвизгнул Абдулла. — Лети на север!

Ковер неуклюже снова поднялся в воздух. Каждая его нитка дышала раздражением и нежеланием. Он повернулся тяжелым полукругом и тихо поплыл к северу со скоростью человеческого шага. Человек на верблюде срезал по центру полукруга и помчался на них галопом. Поскольку ковер находился на высоте всего девяти футов, он представлял собой легкую добычу для того, кто скачет на верблюде.

Абдулла понял, что настало время для краткого разговора.

— Берегись! — крикнул он наезднику верблюда. — Занзиб изгнал меня в цепях из страха, что я распространю чуму, которой болен!

Наездник не очень-то купился. Он притормозил верблюда и последовал более осторожным шагом, одновременно вытаскивая из багажа подпорку для палатки. Он явно собирался с ее помощью столкнуть Абдуллу с ковра. Абдулла поспешно вернул внимание к ковру.

— О великолепнейший из ковров, — сказал он, — ярчайших цветов и изысканнейшего плетения, чья прелестная ткань так умно усовершенствована магией, боюсь, до сих пор я не обращался с тобой с должным уважением. Я отдавал резкие команды и даже кричал на тебя, в то время как теперь я вижу, что твоя деликатная натура требует только мягчайших просьб. Прости, о, прости!

Ковру это понравилось. Он натянулся сильнее и немного прибавил скорость.

— И какой же я пес, — продолжил Абдулла, — я заставил тебя трудиться в жаре пустыни, нагруженным жутким весом моих цепей. О лучший и элегантнейший из ковров, теперь я думаю только о тебе и том, как я наилучшим образом мог бы избавить тебя от этой ужасной тяжести. Если бы ты полетел на небольшой скорости — скажем, лишь немного быстрее, чем может бежать верблюд — на север к ближайшему месту в пустыне, где я мог бы найти кого-то, кто снял бы цепи, было бы это приемлемо для твоей любезной и аристократической натуры?

Похоже, он попал в нужный тон. Теперь ковер источал нечто вроде самодовольной гордыни. Он поднялся примерно на фут, слегка изменил направление и целеустремленно двинулся вперед со скоростью семьдесят миль в час. Абдулла вцепился в его край и всмотрелся назад на разочарованного наездника верблюда, который скоро сжался до точки в пустыни позади.

— О благороднейший из артефактов, ты султан среди ковров, а я твой жалкий раб! — бессовестно заявил Абдулла.

Ковру это так понравилось, что он полетел еще быстрее.

Десять минут спустя он взмыл над песчаной дюной и резко остановился прямо под вершиной на другой стороне. Наклонившись. Абдулла беспомощно скатился с него, подняв тучу песка. И продолжил катиться, греметь, звенеть, подпрыгивать, поднимать еще больше песка, а потом — после отчаянных усилий — рухнул ногами вперед и, пробороздив песок, скатился к самому краю маленького грязного пруда в оазисе. Несколько людей в лохмотьях, которые сидели на корточках вокруг чего-то на краю этого пруда, вскочили и отпрыгнули в стороны, когда Абдулла рухнул посреди них. Ноги Абдуллы зацепились за вещь, над которой они сидели, и толкнули ее обратно в пруд. Один из мужчин возмущенно вскрикнул и с всплеском кинулся в воду, чтобы спасти ее. Остальные вытащили сабли и ножи (а один — длинный пистолет) и угрожающе окружили Абдуллу.

— Перережьте ему горло, — велел один из них.

Абдулла заморгал, прогоняя песок из глаз, и подумал, что редко встречал более злодейское сборище. У всех были шрамы на лицах, хитрые глаза, плохие зубы и неприятные выражения. Самым неприятным из всех был человек с пистолетом. В одной ноздре его большого крючковатого носа висела серьга, а под носом топорщились густые усы. Головной убор был подколот сбоку кричащим красным камнем в золотой броши.

— Откуда ты спрыгнул? — спросил этот человек и пнул Абдуллу. — Объяснись.

Все они, включая того, который вылезал из пруда с некоей бутылкой, смотрели на Абдуллу с выражением, которое давало понять, что лучше бы у него имелось хорошее объяснение. А не то…

Абдулла выморгал еще больше песка из глаз и пристально уставился на человека с пистолетом. Он был полным и абсолютным воплощением мерзкого разбойника из мечты Абдуллы. Видимо, еще одно совпадение.

— Сто раз прошу прощения, джентльмены пустыни, — произнес он с величайшей вежливостью, — за то, что я вот так вторгнулся к вам, но правда ли, что я обращаюсь к благороднейшему и всемирно известному разбойнику, несравненному Кабулу Акбе?

Остальные мерзкие личности вокруг него пришли в изумление. Абдулла отчетливо слышал, как один из них сказал:

— Откуда он знает?

Но человек с пистолетом просто усмехнулся. Его лицо было буквально создано для таких усмешек.

— Это действительно я, — ответил он. — Так я знаменит?

Еще одно совпадение, подумал Абдулла. Что ж, теперь он хотя бы знал, где находится.

— Увы, странники пустыни, — сказал он, — я, как и вы, благороднейшие, притесняемый изгой. Я поклялся отомстить всему Рашпухту. Я прибыл сюда специально, чтобы присоединиться к вам и добавить силу моего ума и моего оружия к вашему.

— В самом деле? — произнес Кабул Акба. — А как ты сюда попал? Упав с неба с цепями и всем остальным?

— С помощью волшебства, — скромно ответил Абдулла — он подумал, что так скорее всего впечатлит этих людей. — Я действительно упал с неба, благороднейшие из кочевников.