Солдат был профессионалом в побегах. Он нашел проход из огорода во фруктовый сад, а оттуда — калитку в широкое поле. И всё в одно мгновение. Вдалеке за полем начинался скрытый покрывалом дождя лес, как обещание безопасности.

— Ты взял Полночь? — выдохнул солдат, пока они бежали по мокрой траве поля.

— Нет, — ответил Абдулла — на пояснения ему не хватало дыхания.

— Что? — воскликнул солдат.

Он остановился и порывисто развернулся.

В это мгновение четыре лошади, каждая с констеблем в седле, появились в поле, перепрыгнув через живую изгородь сада. Солдат яростно выругался. Они с Абдуллой помчались к лесу. К тому моменту, когда они добрались до его заросшего кустами края, всадники преодолели гораздо больше половины поля. Абдулла с солдатом шумно нырнули в кусты и прыгнули вперед, в открытую лесистую местность, где, к изумлению Абдуллы, земля была покрыта тысячами и тысячами ярко-синих цветов, расстилавшихся в голубую даль словно ковер.

— Что… это за цветы? — выдохнул он.

— Колокольчики, — ответил солдат. — Ты потерял Полночь. Я убью тебя.

— Я не потерял. Она найдет нас. Она выросла. Говорил тебе. Магия, — выдохнул Абдулла.

Солдат ни разу не видел этот трюк Полуночи. Он не поверил Абдулле.

— Беги быстрее, — велел он. — Мы должны сделать круг назад и забрать ее.

Они побежали вперед, топча колокольчики, пропитавшись их странным насыщенным запахом. Если бы не серый проливной дождь и крики констеблей, Абдулла мог бы поверить, что бежит по небесам. Он быстро вернулся к мечтам. Создавая сад для домика, в котором будет жить с Цветком-в-Ночи, он засеял его тысячью колокольчиков, как эти. Но мечты не позволяли ему забыть, что они протаптывают четкий след из сломанных белых стеблей и оторванных цветов. Как и не делали его глухим к треску веток, когда констебли пустили лошадей в лес за ними.

— Безнадежно! — воскликнул солдат. — Вели своему джинну, чтобы констебли потеряли нас.

— Вспомни… сапфир среди солдат… никаких желаний… до послезавтра, — выдохнул Абдулла.

— Он может выполнить еще одно авансом.

Из бутылки в руке Абдуллы сердито затрепетал синий дым.

— Я исполнил ваше последнее желание только при условии, что вы оставите меня в покое, — сказал джинн. — Всё, чего я прошу — чтобы мне позволили в одиночестве горевать в моей бутылке. И вы позволяете? Нет. При первом же признаке неприятностей вы начинаете стенать о желаниях авансом. Со мной здесь вообще никто не считается?

— Критическое положение… о гиацинт… колокольчик среди духов бутылки, — пропыхтел Абдулла. — Перенеси нас… далеко…

— О нет, не смей! — воскликнул солдат. — Не вздумай желать перенести нас далеко без Полуночи. Пусть он сделает нас невидимыми, пока мы не найдем ее.

— Синий нефрит среди джиннов… — выдохнул Абдулла.

— Если и есть что-то, что я ненавижу больше этого дождя, — перебил джинн, выдувшись лавандовым облаком, — и того, что мне без конца докучают желаниями раньше срока, так это когда меня уламывают на желания витиеватыми речами. Если хочешь желание, говори прямо.

— Перенеси нас в Кингсбёри, — пропыхтел Абдулла.

— Сделай так, чтобы эти ребята потеряли нас, — в ту же секунду сказал солдат.

Они пронзили друг друга взглядами на бегу.

— Договоритесь уже, — сказал джинн, скрестив руки и презрительно струясь позади них. — Мне всё едино, на что вы решите потратить еще одно желание. Только позвольте напомнить, что это будет ваше последние на два дня.

— Я не оставлю Полночь, — сказал солдат.

— Если мы… тратим желание, — выдохнул Абдулла, — оно должно… с пользой… глупый охотник за приданым… приближать нас… к цели… Кингсбёри.

— Тогда можешь отправляться без меня.

— Всадники всего в пятидесяти футах, — заметил джинн.

Они посмотрели через плечо и обнаружили, что он прав. Абдулла поспешно сдался.

— Тогда сделай так, чтобы они не могли нас видеть, — выдохнул он.

— Сделай нас невидимыми, пока Полночь не найдет нас, — добавил солдат. — Я знаю, она сможет. Она достаточно умная.

Абдулла краем глаза уловил злую усмешку, расплывшуюся на дымчатом лице джинна, и то, как его руки совершили некие жесты.

После чего наступила сырая и липкая странность. Мир внезапно исказился вокруг Абдуллы, стал огромным, сине-зеленым и расплывчатым. Он медленно и тяжело полз, припав к земле, среди гигантских колокольчиков, с крайней осторожностью переставляя каждую громадную бородавчатую руку, поскольку по какой-то причине не мог посмотреть вниз — только вверх и вокруг. Это был такой тяжкий труд, что ему хотелось остановиться и растянуться на земле на месте, но земля кошмарно дрожала. Он чувствовал, как некие гигантские создания скачут к нему, так что продолжал отчаянно ползти. Но, несмотря на все усилия, он не успевал убраться с их пути. Громадное копыто, величиной с круглую башню, с металлом внизу ударило прямо рядом с ним. Абдулла так испугался, что застыл и не мог пошевелиться. Он знал, громадные создания тоже остановились совсем рядом. Раздались громкие раздраженные звуки, которые он не мог как следует расслышать. Так продолжалось какое-то время. Затем стук копыт возобновился и тоже продолжался какое-то время, топча туда-сюда, всегда довольно близко. Прошла, казалось, большая часть дня, прежде чем создания бросили искать его и с топотом и хлюпаньем удалились.

Еще какое-то время Абдулла сидел, припав к земле, но существа не вернулись, и он снова начал ползти — без толку и не понимая куда, — надеясь понять, что с ним произошло. Он знал, что-то случилось, но ему не хватало мозгов, чтобы обдумать это.

Пока он полз, дождь прекратился. Его это огорчило, поскольку дождь чудесно освежал кожу. С другой стороны… В солнечном луче сделала круг муха и села на лист колокольчика неподалеку. Абдулла молниеносно выстрелил длинным языком, слизал муху и проглотил ее. «Славно!» — подумал он. А потом подумал: «Но мухи же грязные!» Еще более встревоженный, чем прежде, он пополз вокруг очередного скопления колокольчиков.

И там обнаружился кто-то, в точности похожий на него.

Он был коричневый, приземистый и бородавчатый, с желтыми глазами на макушке. Едва увидев Абдуллу, он раскрыл широкий безгубый рот, испустив рев ужаса, и начал раздуваться. Абдулла не стал дожидаться дальнейшего. Он развернулся и пополз прочь так быстро, как позволяли кривые ноги. Теперь он знал, что он такое. Он был жабой. Коварный джинн превратил его в жабу до тех пор, пока Полночь не найдет его. И Абдулла был уверен, что, найдя, она его съест.

Он заполз под ближайшие аркообразные листья колокольчика и затаился.

Примерно час спустя листья колокольчика раздвинулись и пропустили черную лапу чудовища. Похоже, оно заинтересовалось Абдуллой. Не выпуская когтей, оно потрогало его лапой. Абдулла пришел в такой ужас, чтобы попытался отпрыгнуть назад.

И обнаружил, что лежит на спине среди колокольчиков.

Он моргнул, глядя вверх на деревья, пытаясь привыкнуть к тому, что в голове вдруг опять появились мысли. Некоторые из них были неприятными: про двух разбойников, которые ползали в виде жаб рядом с прудом в оазисе, про то, как он съел муху, и как его едва не растоптала лошадь. Потом он огляделся и увидел неподалеку припавшего к земле солдата, который выглядел таким же сбитым с толку, каким Абдулла себя чувствовал. Рюкзак лежал рядом с ним, а позади рюкзака из шляпы солдата решительно пытался вылезти Молокосос. Бутылка джинна самодовольно стояла рядом со шляпой.

Джинн выбрался наружу — маленькими клочками, словно пламя спиртовки, опираясь дымчатыми руками на горлышко бутылки.

— Развлекаетесь? — насмешливо спросил он. — Как я вас подловил! Это научит вас, как докучать мне дополнительными желаниями!

Их внезапное превращение сильно встревожило Полночь. Она выгнулась сердитой дугой, шипя на обоих.

Солдат протянул к ней руку, издавая успокаивающие звуки.