Хрипя и заливаясь оглушительным визгом, тварь силилась встать, но уже не могла. Повыскакивавшие отовсюду люди, лупили ее всем, что под руку попалось. В ход шло все: вилы, топоры, дубины, коромысла, ножи, да просто кулаки.

— Дык, какие такие-то исключения-то, ась? — вопросила Латута, по-видимому уже не в первый раз.

Отойдя от воспоминаний, Гату рассеянно поднял на нее взгляд, не сразу поняв, что обращаются к нему.

— Забудь, — мрачно ответствовал белоглазый. — То дела минувших дней.

— Наверное, — добавил он очень тихо, немного погодя.

Остановившись у переправы, чудь замер, выжидательно глядя на брата с сестрой. В этом месте Славутич замедлял течение, что позволяло пересечь реку на плоту. На берегу были построены деревянные мостки с креплениями для лодок. Они казались ветхими, доски местами прогнили, но судя по следам на песке было видно, что сюда регулярно прибывают люди.

— Полочане на западе, а наш путь лежит на север, — грянул Гату, вглядываясь в лица попутчиков. — Пора прощаться.

— Как быстро течет время… — протянула Беляна, награждая белоглазого мягкой улыбкой. — Еще столько песен не спето!

— Да и лодочника нет, нужно в Вышки за ним сгонять, — кивнул Братислав. — Все одно это по пути, так что рано прощаться.

— Нам по пути, мы к вам и направим, — возразил Гату, следя за глазами парня. — Скоро город, я буду прятаться. Чудь нынче по-разному встречают, лучше вам при мне не отсвечивать. Мало ли, что люди подумают. Мы-то уйдем, а вы тут торгуете.

Братислав мельком глянул на сестру, словно ища поддержки. Кажется, его красноречие истощилось, но расставаться с попутчиками ему отчего-то не хотелось. Вдруг Беляна ойкнула, указывая на водную гладь. Темные волны несли обломки деревянных конструкций, корзины, колеса и тела…

Светозар отложил верный лук, отстегнул пояс с мечом и зашел в воду по грудь, вглядываясь во влекомые течением предметы, а потом поплыл. Едва охотник погрузился в реку, мощными гребками толкая тело вперед, как сокол взвился в небо, оглашая округу хищным клекотом, да так и умчался прочь на север. Поняв, куда направляется товарищ, Гату последовал его примеру, коротко бросив:

— Стойте, не рыпайтесь. Сейчас разберемся.

Никто не был против, в особенности Грул, который с видимым отвращением поглядывал на воду. Светозар рискуя попасть в течение, изловчился ухватить за ворот плывущее мимо тело мужчины, Гату мигом оказался рядом, помогая вытащить убитого на берег. Человек был одет не бедно, добротная красная рубаха, пояс с серебряной бляшкой, богатые ножны для меча, без оного. Ниже его левого плеча зияла колотая рана, оставленная широким клинком. Мужику было под сорок лет. Светозар бесцеремонно обшарил его одежду, засовывая ладони во все карманы, наконец, найдя кое-что интересное. Небольшой предмет представлял собой подобие печати на длинной ножке. На гербе были скрещенные топор и меч под двумя солнцами.

— Гербовое клеймо, — резюмировал Светозар, ткнув мертвеца пальцем в грудь. — Это купец из кривичей.

— Что же с ними случилося? — запричитала Латута, сокрушенно прижимая платочек к груди.

— Может, на пороги налетели, — предположил Братислав, разглядывая рану. — Не обязательно, чтобы это было от меча. Для клинка слишком широкая рана. Он мог от удара упасть на сломавшуюся рею или еще чего.

— Пороги могли разбить ладью, да только я сомневаюсь, чтобы из местных сыскался такой кормчий неумеха, который своей реки не знает, — возразил Гату. — Рана и правда широкая, но я знаю тех, кто носит такие грубые мечи.

— Хто? — охнула Латута.

— Викинги, — проговорила Беляна, и было слышно, что голос вечно веселой девчушки задрожал.

Словно в подтверждение ее слов, с неба подал клич сокол, пикируя к своему хозяину. Светозар коснулся клюва птицы, осторожно поглаживая, словно успокаивая. Повернувшись к товарищам, он молвил то, что по правде сказать, слышать вовсе не хотелось:

— Нурманы, Смоленск жгут.

— Много? — отозвался Гату.

— Восемь драккаров стоит на реке.

— А это много? — встряла Люта, чувствуя нервозность от того, что не знала, как себя повести. — Как проще обойти?

Светозар почмокал губами, прикидывая.

— В Вышках сейчас наверняка пусто. Кто мог, уже умотали на тот берег, поэтому переправа для нас и ребят, — он кивнул на брата с сестрой, — заказана.

— Значит надо идти через лес.

— Люта, через лес тоже не получится. Там до Заволочья рукой подать. Мне туда хода нет, — возразил Гату.

— Это с чего это? — изумила Люта, даже просияв. — Уже ль всесильному Гату где-то не рады?

— Не в этом дело, — хмуро ответил белоглазый, вздыхая. — Там родичи жили. Они ушли под землю.

— Так вы все ходите, разве нет? — вступился Грул. — Ты же вроде и сам ентот, как там, ходящий, во!

— Они не так ушли. А насовсем. Мне нельзя туда вот и весь сказ. Вам не понять, — ответил Гату и отвернулся.

Было заметно, что разговор его сильно тяготит. Чудь явно не хотел рассказывать о чем-то таком, что для его племени было не самой радужной страницей.

— Ну, как веревочка не вейся, а другого-то пути нет, — возразила Люта. — На запад через реку никак, на Восток через лес никак, ничего и не остается, выходит.

— Остается. Идем на север, как и шли, — сообщил Гату.

По глазам его попутчиков, словно волна реки, пробежала рябь. Все притихли, прикидывая, шутка ли это? Да только не имел обыкновения белоглазый шутить.

— Совсем с умишка скатился? — вспылила Люта, подскакивая к чудю. — С сотней викингов собрался хлестаться? У нас такого уговора не было!

— Город сильно поврежден? — спросил Гату, оборачиваясь к Светозару, проигнорировав выпад Люты.

— Пока нет, только солому под стенами жгут, еще не занялось.

— Значит они пришли недавно, — задумчиво протянул Гату. — Смоленск так просто не отдадут, нурманы застрянут недели на две, а то и больше. Люта, нужна твоя помощь!

Жрице даже по началу показалось, что закружилась голова. Белоглазый сам просил, да еще и лично ее! Никак нынче звезды с небес посыпятся?

— Что ты хочешь сделать? — вопросила Люта, стараясь сдержать победоносную улыбку.

— Нужно самое мощное сонное зелье, какое у тебя есть, на вроде того, что вы в костер кидали у лагеря разбойников.

— Второй раз такой фокус не сработает, — покачал головой Светозар. — Викинги не пойдут смотреть на ночные огоньки. Они не дураки.

— Я знаю, — кивнул Гату. — Поэтому понадобится именно зелье, а не порошок, чтобы подмешать его в их воду или пищу.

Люте все меньше нравилось происходящее. Отойдя от первой радости, что белоглазый наконец-то нуждался в ее умениях, она чувствовала, что план чудя попахивает безумием.

— Допустим, кое-что есть, я смогу приготовить достаточное количество на такую ватагу. Как ты собираешься подмешать его им в пищу?

— Нам понадобится человек среди них. Кто-то кто вхож к викингам, кого они почитают, — ответил Гату, глядя на Грула.

Светозар тоже обратил свой взгляд на Грула, хмыкнув:

— А может сработать. Если не перетрухаешь, тебя там на руках носить будут!

— И речи быть не может, — пролепетал волколак, выпучив глаза. — Вы совсем рехнулись? Меня же на мечи поднимут и шкуру спустят.

— Нет, не спустят, — покачал головой белоглазый. — Викинги почитают волколаков. Среди них попадается ваш брат, еще их зовут берсерки. Они не посмеют убить волколака во время осады. Побоятся вспугнуть удачу. Твое появление посчитают за добрый знак.

— Я не пойду, — упрямился Грул. — Даже если они меня не убьют сразу, то как я у всех на виду буду травить такую ораву?

— Тут уж придется тебе попотеть, ничего не попишешь, — пожал плечами Гату. — Надо идти.

— Я не пойду, — твердо процедил волколак, ощерившись словно разгневанный пес.

— Пойдешь, — голос Люты прозвучал как приговор. — Клятву давал помогать, значит пойдешь. У нас нет другого пути, ты сам слышал.