На первом этаже магазина было столько народу, что я еле протолкнулся к эскалатору. В чём была причина такого наплыва посетителей — в выходном дне или поступлении нового альбома какой-то мега популярной группы — узнавать не хотелось. Добравшись до третьего этажа, где людей было существенно меньше, я поискал глазами свободного консультанта и подошёл к нему. Это был тот же самый парень, с которым я разговаривал, когда приходил сюда с Джеммой.

— Здравствуйте. Я ищу диски Сидни Дарвелла, они не появились?

Парень с секунду оценивающе смотрел на меня, а потом как будто что-то вспомнил.

— А, да! Я тебя помню. Нет, к сожалению, диски так и не появились, — он сказал это так радостно, что я заподозрил, что он издевается, — но у меня для тебя кое-что есть. Пойдём, — парень пошёл в сторону служебной двери, и я поплёлся за ним, гадая, чем может быть это «кое-что». Может, виниловая пластинка?

Парень зашёл внутрь, а я, не решившись нарушать установленные для посетителей правила, остался в зале. Через приоткрытую дверь я наблюдал, как он ищет что-то среди полок, заваленных папками с бумагами, дисками в полиэтиленовых упаковках и разными смешными фигурками, изображающими известных гитаристов.

— Где же она, где… Тебя давно не было, — парень обернулся назад и, не увидев меня, стал искать глазами. — Ой, ты куда подевался? Заходи, не стесняйся.

Мне не понравилось такое обращение, но ради того самого «кое-чего» я согласился потерпеть. Я просунул голову внутрь, но ногами всё равно остался в зале.

— Я говорю, давно ты не заходил. Я бы отдал тебе сразу, она давно у меня лежит.

Он всё искал и искал, а я начал терять терпение. Может быть, у него и не было ничего интересного, и я зря проторчал, как дурак, уйму времени, напрасно надеясь, что какой-то посторонний парень из магазина может помнить обо мне. Наверняка, он или издевался или перепутал меня с кем-то.

— Вот она, нашёл! — воскликнул продавец в тот момент, когда моё любопытство начало уступать нетерпению.

Он протянул мне маленькую чёрную карточку, напоминающую визитку, мятую и с загнутыми уголками. Первым желанием было швырнуть этот мусор продавцу в лицо и покинуть магазин на веки вечные, но потом я заметил на картонке имя, и сердце моё заколотилось сильнее. Август Винклер. Сын Сидни Дарвелла.

С одной стороны визитки значилось имя, номер телефона и адрес электронной почты, на другой стороне была нарисована цифра пять, окутанная туманом.

— Тот парень, что скупает все диски, оставил, — пояснил консультант, хотя я так уже всё понял. — Наверное, хочет продать свою коллекцию. Да, он так вроде бы и сказал. Я уже, если честно, не помню, но речь точно шла о продаже.

Новость была потрясающая. И мне ужасно захотелось поделиться ей с тобой, но я вспомнил, что тебе это вряд ли интересно.

Поблагодарив консультанта, я выбрался на улицу — толпа на первом этаже ни сколько не уменьшилась — и поискал глазами тихое место, откуда можно было совершить звонок. На противоположной стороне улицы между бутиком и рестораном фастфуда виднелся проход во дворы. Я был так возбуждён, что оправился туда прямо через проезжую часть.

— Кто это? — спросил раздражённый голос после нескольких гудков. На заднем фоне грохотал тяжёлый рок, но не так близко, чтобы не разобрать речь собеседника.

— Привет, это…, — я на мгновение задумался, как мне представиться, что бы Август сразу понял, кто я, — поклонник Сидни Дарвелла. Ты оставил мне свою визитку в музыкальном магазине. Меня зовут Тейт.

Несколько томительных секунд тишины я молился, что бы всё это не оказалось чьим-то дурацким розыгрышем.

— Да, я помню тебя, — раздалось, наконец, в трубке, а потом опять настала тишина. Похоже, разговор не особо клеился.

— Ты надумал продать пару дисков? — спросил я прямо, что бы беседа перестала напоминать повреждённую магнитофонную запись. — Я могу прийти, куда скажешь. Прямо сейчас я совершенно не занят.

— Прямо сейчас? Даже не знаю… А, ладно, чёрт с тобой! Приходи ко мне домой.

Он продиктовал мне адрес и отключился. Сын самого Сидни Дарвелла пригласил меня в гости! Я чуть не бросился на первого встречного прохожего, чтобы поделиться этой новостью. Но нет, надо было быть сдержанным. Кто знает, каким окажется этот парень. В нашу прошлую встречу он показался не особо дружелюбным.

Я поймал такси и отправился по нужному адресу, радуясь, что раз водитель не переспросил, значит, это место действительно существует. И откуда только во мне проснулась такая подозрительность? Не могу поверить в то, о чём даже и не мечтал?

Поездка заняла минут двадцать. Район оказался незнакомым, но на вид вполне приличным. Интересно, он живёт один или с друзьями? Такси остановилось на перекрёстке и, поскольку я точно не знал, в какую дверь мне стучать, я не стал просить подвозить меня ближе. Когда я рассчитывался, то обнаружил, что наличных денег почти не осталось, поэтому я спросил водителя, где находится ближайшая остановка или станция метро. Получив нужные сведения, я на дрожащих от возбуждения ногах побежал по тротуару, разглядывая таблички с номерами квартир.

Вон он, момент истины. Я взбежал на крыльцо и позвонил в домофон. Мне никто не ответил, но замок на двери щёлкнул. В подъезде было тихо, но откуда-то сверху раздавалось буханье тяжёлой музыки. Похоже, я попал туда, куда надо.

На третьем этаж у приоткрытой двери меня уже ждал Август. Да, это был именно тот парень, которого я видел в магазине рок-атрибутики, а потом догонял на улице. Крашеные в чёрный цвет волосы до плеч, подведённые глаза, пирсинг в бровях, глаза неопределённого цвета и враждебность на лице.

— Тейт? Заходи.

Парень скрылся в квартире, я последовал за ним.

Меня встретил тесный коридор и детский трёхколёсный велик, преграждавший путь дальше. Я перешагнул его и прошёл туда, откуда раздавался грохот музыки. Это оказалась захламленная разным добром комната с гигантским окном в пол. По обстановке она чем-то напоминала мою комнату в Балтиморе: с той же стороны дверь и окно, те же кровать, письменный стол, шкаф и тумбочка, только, конечно, у меня всегда был образцовый порядок. А здесь все стены были заклеены плакатами так, что не понятно даже было, что под ними — обои или краска.

Август сидел на полу ко мне спиной и перебирал то, что лежало под столом. Я остановился на пороге в нерешительности. Звук из магнитолы разрывал мне барабанные перепонки, но попросить сделать потише я боялся.

— Выбирай, что хочешь, — Август, наконец, поднялся на ноги и разложил на письменном столе несколько стопок с дисками. — Есть все альбомы с разными обложками и даже с автографом.

Я подошёл ближе и присмотрелся. Да, всё, как он говорил. Многие из дисков я даже никогда не видел в глаза, а о кое-каких вообще не встречал нигде информации. От такого количества ценности у меня глаза разбегались. И тут мне в голову пришла неприятная мысль: он ведь захочет за них деньги, а у меня не хватит наличности!

— Что ты за них хочешь? — спросил я, надрывая связки, чтобы Август меня услышал.

— А что у тебя есть? — он вдруг улыбнулся, но не приветливо, а как будто пересиливая себя.

Я вытащил кошелёк и вынул оттуда две десятки.

— Это всё, — я протянул их Августу. — Что я могу взять?

— М-да, не густо, — он забрал деньги и бросил их на стол. — Ну, один диск можешь взять.

— Спасибо, — сказал я не глядя на него, чтобы не видеть выражения его лица, и вытащил коробку с незнакомым мне названием, на которой был изображёна одна из наиболее поздних фотографий Сидни Дарвелла. — Этот можно?

Август забрал у меня коробку и, как опытный продавец, проверил, не повреждена ли блестящая поверхность диска. Таким же проворным движением он вложил его на место и протянул мне.

Пора было уходить, но я не мог просто так покинуть это место.

— Можно спросить? Тебя же зовут Август?

— Меня зовут Огги. Но спрашивай.

— Сидни Дарвелл и, правда, твой отец?

Парень воздел руки к нему в театральном жесте, но получилось у него это неуклюже.