— А, может быть, что он ещё остался в зале? Я просто забыл, где мы сидели. Я посмотрю под другими столиками?

— Да, пожалуйста, — отмахнулся сотрудник и проводил меня обратно в зал.

Я продолжил демонстративные поиски, на этот раз держась ближе к окнам. К сожалению, я не выяснил у ребят, где конкретно они сидели, но, кажется, слышал от Моны про то, что она тогда смотрела в окно.

Внизу на стене располагались радиаторы, спрятанные за деревянными панелями. Я провёл рукой по ним и обнаружил зазор. Чисто теоретически конверт вряд ли мог выскочить из кармана и самостоятельно прыгнуть за радиатор, но ничего умнее я не придумал. Я сделал вид, что достал оттуда конверт и с радостью на лице подбежал к сотруднику.

— Нашёл! — помахал я конвертом у него перед носом.

Он шарахнулся от меня в сторону, но улыбнулся. Решив, что меня тут достаточно запомнили, я вышел на улицу. Отец ещё не звонил, поэтому я сначала снял всё, что у меня оставалось на карточке в банкомате, а потом преступил к самой важной и, вероятно, самой рискованной части плана.

Когда я добрался на такси до твоего дома, было уже темно. Я обошёл дом и задрал голову на третий этаж. Несколько окон горели, но сложно было понять, есть ли среди них твоё. Несколько минут я ждал, вдруг в одном из светящихся жёлтых квадратов появится твой силуэт, а потом решил попробовать попасть внутрь.

Входная дверь оказалась открытой. Я поднялся на третий этаж и постучал. Ты появился в проёме с недоумением на лице, но потом всё же впустил меня. Если бы не важное дело, я бы вряд ли рискнул приходить к тебе после того, как кричал у тебя под окнами. На вид ты мне не особо обрадовался.

Я прошёл вслед за тобой в комнату. Всего за несколько дней здесь успел появиться кавардак: одежда, книги и много чего ещё лежали в самых не предназначенных для них местах. Венцом всему этому оказалась коробка из-под пиццы, лежащая на раскладушке и пропитывающая комнату аппетитным ароматом.

На тебе были только спортивные шорты до колена и майка в чёрно-белую полоску. Никогда раньше не видел тебя в подобной одежде. Руки ты прятал в карманах.

— Ты надолго? А то я уже ухожу, — ты быстренько подобрал с пола свитер и натянул, взлохматив и без того неряшливую причёску.

Мне стало неловко от того, что я вот так без приглашения вломился в твою частную жизнь, где ты выглядел так, как тебе удобно, а не так, как хотел выглядеть при всех.

— У меня к тебе разговор, — выдавил я из себя.

Ты сел на подоконник и оказался напротив меня.

— Ну?

— А да…, — я замялся, не зная, с чего начать. — Можно я сяду?

— Валяй, — судя по твоему лицу ты и правда куда-то торопился. Или просто хотел избавиться от меня.

Я сел на стул, но оказался слишком близко к тебе, потом пересел на раскладушку, сдвинув пиццу, но так пришлось задирать голову вверх, до и коробка норовила соскользнуть на пол. Я снова поднялся.

— Ну же, Тейт! — поторопил ты. — Говори уже.

Я выпал в прострацию от того, как хорошо моё имя звучало из твоих уст, и даже немного разозлился на тебя, что ты не даёшь насладиться этим моментом. Но у тебя был настолько нетерпеливый вид, что я испугался, что ты прямо сейчас меня выгонишь, и я так и не сделаю то, зачем пришёл.

— Ребята в группе ищут деньги, которые Нильс получил за концерт, — начал я, остановившись посередине комнаты.

— А я тут причём? — перебил меня ты, причём с таким видом, будто на самом деле понятия не имел, на что я пытался намекнуть.

— Нильс думает, что их взял кто-то из группы. Вечером, после концерта. И он послал меня провести следствие. Потому что меня с вами не было, — слова давались с большим трудом, но ты молча слушал, поэтому я продолжал. — Я сходил в караоке-клуб, в котором вы были, поискал там и нашёл вот это, — уже чуть ли не заикаясь и чувствуя, что краснею, я вытащил из кармана пальто конверт и протянул тебе.

Ты взял конверт, вынул деньги и пересчитал.

— Не хватает, должно быть больше, — заявил ты с непроницаемым лицом.

— Да… Мне отец скоро пришлёт. Я положу ещё.

— Ну окей. А от меня чего хотел-то?

На этот вопрос я уже и не знал, что ответить. В планах всё должно было выглядеть иначе. Я надеялся, что ты признаешься, что взял деньги, попросишь не сдавать тебя, а потом отдашь мне оригинальный конверт, чтобы я отнёс его Нильсу. Пусть даже если ты и не решишь, что должен мне деньги. А в реальности получилось, будто это я виноват. Я и чувствовал себя так, словно признаюсь в преступлении.

— Хотел, чтобы ты был в курсе, — ответил я через плечо, отвернувшись и уходя к двери.

Мне потребовалось много усилий, чтобы не выдать обиду. Я боялся, что ты догонишь меня, поэтому вылетел в коридор чуть ли не бегом. Но ты, похоже, и не собирался останавливать меня. Несколько минут постояв на лестнице и так и не услышав твоих шагов, я отправился к себе домой.

Я долго думал, почему ты так поступил, почему не рассказал, что должен кому-то деньги и поэтому стащил их у Нильса. Ведь ты называл меня другом! Кто, как не друзья, могут быть посвящены в личные тайны?

Я бы обязательно поддержал тебя и помог бы, и не важно, кому ты задолжал и за что. Но, видимо, твой секрет был слишком личным, а мой статус как друга ещё не доходил до нужного уровня. К тому же, ведь есть тайны, которые не хочется рассказывать совсем никому. У меня таких много. Хотя тебе я бы рассказал. Но ты другой человек, я это прекрасно понимал, поэтому простил тебя и решил больше не обижаться.

Ребятам я сказал, как и собирался, что нашёл деньги в караоке-баре, только отдал их без конверта. Нильс пересчитал их несколько раз, смерил меня подозрительным взглядом, но на этом инцидент оказался исчерпан. Не знаю, поехал ли он проверять в бар, правда ли то, что я сказал. Вполне вероятно, что нет. Ведь в чём он мог меня подозревать?

К тебе домой я решил больше не ходить. Раз ты меня ни разу не пригласил, значит, не хочел видеть там. А я хоть и желал узнать тебя лучше, но всё же рисковать и вызывать твоё недовольство не жаждал. Кстати, на что Нильс потратил деньги за выступление в клубе, я так и не узнал. Наверное, там должна была быть и моя доля, но ладно. Нильс ведь главный, ему и решать, во что вложить наш гонорар.

Недели полторы меня в бар на репетиции никто не приглашал, и я начал подумывать о том, что либо меня, наконец, уволили, либо вообще группа развалилась. Я постарался сильно не пугать себя такими мыслями, а погрузиться в учёбу, тем более что завал накопился немаленький.

С Джеммой я виделся регулярно на общих лекциях, но так ни разу и не поговорил. Она ко мне не подходила, лишь бросала косые взгляды, а когда я поворачивался, быстро отводила глаза. Я несколько раз попытался поговорить сам, но она под каким-то невероятным предлогом каждый раз выскальзывала из-под носа. Вскоре мне это надоело, и я бросил попытки. Такое положение вещей мне было совсем не по душе, ведь я не знал, кто мы теперь друг другу: бывшие друзья или даже враги? Но особенно выяснять отношения и не хотелось. Ну не желает она общаться, а что я могу сделать? Захочет, сама подойдёт. А у меня и без неё есть с кем пообщаться.

После случая с деньгами, ребята из группы стали относиться ко мне немного лучше. Я несколько раз натыкался в кампусе на Лайк и Мону, они всегда здоровались, а Лайк даже пару раз приглашала погулять, вот только из-за учёбы я так ни разу и не сходил. Зато однажды наткнулся на Росса, и тот позвал меня вместе позаниматься в библиотеке. Звучало это немного странно, но мы и в самом деле просто сели за одним столом и читали каждый свою стопку книг. А на обратной дороге Росс рассказал, что Нильс записал нашу группу на весенний студенческий фестиваль.

Репетировать мы начали только в марте. Это был теплый весенний вечер, хотелось бесцельно гулять по городу, а не лезть в душный подвал. Но мысль, что я встречусь с тобой, отгоняла хмурый настрой. Правда, как оказалось, я надеялся на это напрасно.