— Это всё? — спросил я грубо. — Я думал, ты окажешься полезнее.

Джон удивленно вскинул брови.

— Да ты, я смотрю, тоже борзый. Слушай, я тебе ничего не должен и ты мне тоже. Давай, не будем нагнетать, окей? Если тебе что-то не нравится, просто иди домой. Или…, — я схватился за ручку, чтобы открыть дверь из машины, но Джон схватил меня за руку. — Чисто из любопытства, что ты будешь со всем этим делать? Ты теперь за него или как?

До меня не сразу дошло, что Джон имел ввиду. Я был зол, уязвлён и растерян, поэтому буркнув «это моё дело», вышел на улицу и шёл быстрым шагом столько, сколько нужно было, чтобы потерять Джона из виду. Но уже у самого дома, моего нового дома — съёмной квартиры, где меня ждал ты, до меня дошёл один факт. Теперь я — Ференц Чейн. У меня твои документы и твоё лицо. А это значит, что отныне ты — моя тень.

— Посмотри на меня, Френсис, — Тейт низко наклонился к обмотанному бинтами лицу пациента, лежащего на кровати напротив окна. — Я знаю, ты слышал всё, что я тебе рассказал. Я не жду, что ты раскаешься, или объяснишь, почему выбрал меня своей жертвой. Наверное, это очевидно, ведь я сам ходил за тобой хвостом. Да и внешне у нас всегда было много общего. Мне только интересно, кто вдохновил тебя придумать эту историю с подменой? Ты ведь хотел убить меня, а мой обгорелый труп выдать за свой, я ведь прав? А самому — начать жизнь с чистого листа?

Тейт осторожно дотронулся пальцами до подбородка Френсиса и повернул его голову лицом к себе. Голубой глаз напротив несколько раз моргнул, а потом зрачок сфокусировался на лице Тейта.

— Моргни, если я прав. Если ты меня понимаешь.

Глаз по-прежнему буравил лицо Тейта. Но на губах Френсиса появилась тень ухмылки. Или, может, ему это только показалось.

— Я должен быть зол на тебя, но я тебя простил. За всё, что ты со мной сделал, и за то, что не сделать не успел. Знаешь, я даже в какой-то миг хотел, чтобы твой план осуществился, чтобы Росс не спас меня, и кто-нибудь нашёл бы моё обгорелое тело на дне сортира и решил бы, что это ты. Я представлял, кто пришёл бы на «твои» похороны. Наверное, Мона. Но она бы знала, что ты жив, ведь ты же рассказал ей о своём плане? Не мог не рассказать, она ведь помогала тебя держать меня в плену. А остальные. Как Росс понял, что ты задумал что-то, почему проследил в тот день за мной? Почему этого не поняли Нильс и Лайк? Или они знали с самого начала, но им было всё равно? Хотел бы я, чтобы ты рассказал мне всё это. Но ты всё молчишь. И я даже не знаю, понимаешь ли ты, о чём я говорю. Вот ты хотел меня убить, и убил бы, но я тебя спас. И буду спасать до тех пор, пока ты не придешь в себя. Что-то это должно значить. Ты для меня значил всё, и сейчас это не сильно изменилось. А кто я для тебя? Кем был всё это время? Просто удачно подвернувшейся жертвой или кем-то большим? Источником вдохновения? Я сказал, что простил тебе всё, но одного я простить не смогу никогда. Того, что я для тебя никогда не был тем же, кем ты был для меня. Но я смирюсь со временем. А пока…

Тейт поднялся с кресла, убрал упавшие на глаза локоны крашеных в чёрный цвет волос, подтянул рваные на коленках джинсы на худом животе с выпирающими костями таза. Натянул кожаные перчатки без пальцев. Накинул связку цепей на шею. Самым верхним повесил простой кожаный шнурок с китайской монетой-талисманом. Наклонился и поцеловал пациента в лоб.

— Я докажу, что я — лучший вариант Ференца Чейна.