— Да уж, — протянул Влад, почесав затылок, — угораздило тебя капитально. Я только подошел к ней — сразу подумал: ой бедный Лёха-а-а-а.

— Шило в заднице — и это мягко сказано, — улыбнулся Гончаров, разглядывая кончик тлеющей сигареты. — Так и просит ремня.

— Что я могу тебе сказать, — подытожил Влад и, подняв голову, посмотрел на окно кухни, отмечая легкое колебание штор. — Любовь не спрашивает: когда и с кем. Сам на собственной шкуре это испытал. И чем больше ты ей противишься, тем больше она нагибает. И будет нагибать до тех пор, пока не сломаешься. Все ломаются. И ты сломался. Это нормально. Естественно. Было бы хуже, если бы упирался. Тогда стопудово угробил бы девчонку. Тебе стоит набраться терпения и выждать нужный момент.

Лёгким щёлчком пальцев Лёшка отправил окурок в урну и оттолкнулся от капота новенького внедорожника. Особо не замарачивался в выборе машины: взял ту же марку того же цвета. Поврежденную тачку пришлось оставить на СТО, попросив Шамрова взять под контроль процесс реконструкции.

Они недавно приехали и сейчас устроили себе так называемый перекур. У Варланова не получилось поговорить спокойно, так хотя бы на стоянке обсудят некоторые моменты. У Лёшки в горле уже першило от сигарет, а всё равно, стоило затронуть тему с Турским, как рука сама, непроизвольно лезла за очередной порцией успокоительного.

Не собирался таиться от Шамрова. Рассказал всё, как есть. Шамрову можно. С кем тогда делиться, если не с ним? Поведал и о чувствах своих ненормальных, и окруживших со всех сторон запретах. А оно, с*ка, как назло, хочется. Да так, что не одно сравнение не подходило. Просто болело всё тело и точка. Если бы речь шла только о сексуальном напряжении — не вопрос — трахнул бы первую попавшуюся под руку тёлку и думать забыл о ломящихся от напряжения яйцах, но… дело ведь не только в болезненном стояке. Мало сунуть хер и кончить. Ма-ло. Ему Ладку хотелось. Именно её. Всю. Целиком. Губы её пухлые блядские хотел; грудь, к которой постоянно тянулись руки, а самое главное — до одури желал испробовать её сокровенное местечко. Её нетронутую никем девственность. От одной только мысли, насколько в ней узко и сладко темнело в глазах и вело… вело, будто обдолбанного. Во рту сразу пересыхало, пульс учащался, а в паху разливалось адское пламя. Ещё недавно и представить не мог, что можно так сходить с ума по ком-то.

— Легко сказать «выжди нужный момент». Я уже за*бался его ждать, — психанул Гончаров, принявшись расхаживать вдоль тротуара. — Даже сякальник ему разб*шить не могу. Связан по рукам и ногам. Время идет, понимаешь? Уверен, это он грохнул Максима, а доказать не могу. Всё, что не нарою, это так, мелочи. Вроде и по теме, но к делу не пришьешь. То в одном месте кто-то что-то видел, то в другом кто-то что-то слышал. Знаю, что незадолго до смерти, Максим поссорился с Олегом, вот в этом направлении и рою.

— Насчёт чего поссорились?

— Да они всё не могли договориться относительно транспортировки алюминия в Прибалтику. Олег и по сей день с отцом пихают своего человека, а Скибинский что тогда, что сейчас против. Ходят слухи, что Турский подговаривал Олеговича выйти из конгломерата и объединиться с ним. Олегович, понятное дело, отказал. Вот с тех пор и начались терки за поставку. Пздц, Влад, они Гордеева убрали моими руками, прикинь? Любая заваруха — все укажут на Скибинского. Против него и так уже ополчились многие.

— Варланов в курсе?

— Я поэтому и приехал: Олегович передал кассу и просил поддержать.

— Об этом можешь даже не переживать, — мрачно улыбнулся Шамров. — Они все в одной упряжке. Никто не заинтересован в устранении Скибинского.

На это Гончаров и рассчитывал. Если конгломерат начнет зачистку, то Олегу придется или стать со Скибинским по одну сторону, или показать свое истинное лицо. А, судя по не желанию его отца мириться с должностью Ходакова — последний вариант самый ожидаемый. Лёшка сжал кулак и засадил им в ладонь.

— Меня ещё Вика беспокоит. Мутят они с Олегом на пару. Только не пойму, что именно, — яростно потер небритый подбородок, напряженно глядя вдаль.

— А если она за выход из конгломерата? — предположил Влад. — Может такое быть?

— Может. Но она должна понимать, что без Максима и Павла Олеговича весь бизнес окажется под ударом. Допустим, Олег обещал защиту и покровительство, но это огромный риск. У неё сын наследник. Не думаю, что она готова рискнуть его правами.

— Ладно, Лёх, — пиликнул сигнализацией Шамров, направляясь к дому, — время покажет, кто на что готов. Мой тебе совет: не лезь на рожон. Олегович не дурак, видит, к чему всё идет. Если Варланов надумает приехать, таким как Турский не поздоровится. Вот тогда и станет ясно, кто друг, а кто враг.

Лёшка мрачно усмехнулся и вошел следом за Владом в элитную новостройку. Пока поднимались в лифте, постарался успокоиться, стерев с лица недавнее выражение лютой злобы. Вздохнул, расправляя широкие плечи, повел головой вправо-влево, освобождаясь от скопившегося напряжения. Если Влад окажется прав и визит Варланова повлечет за собой чистку, он готов ждать. Но если Олег хоть пальцем тронет Некрасову… если продолжит настаивать на свадьбе и строить относительно неё планы — убьет гниду и похер на последствия.

Влада с Настей не сразу обратили внимание на легкий шорох в прихожей. Если бы не Джой, так и продолжили смеяться на всю квартиру, делясь ржачными историями, упустив из виду появление мужчин. Овчарка сначала навострила уши, предупреждающе рыкнув, а, уловив запах хозяина — доброжелательно замахала хвостом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ой! — подскочила от неожиданности Настя, заметив вошедших на кухню мужчин, — Вы чего крадетесь?

Влада тоже вздрогнула и, вскинув голову, встретилась взглядом с прислонившимся к дверному косяку Лёшкой. Он смотрел на неё, скрестив на груди руки, и улыбался той редкой улыбкой, от которой моментально подкашивались коленки, а сердце пускалось в пляску, нервно выбивая чечётку.

— Ничего себе?! — воскликнул Шамров, заключив жену в объятия. — Мы уже пять минут, как пришли, а вы всё никак не успокоитесь. Хи-хи да ха-ха. Весь дом на уши поставили. А Егорка спит?

— Недавно уснул. Ему сейчас много не надо: поел-поспал, поел-поспал, — отозвалась с любовью Настя, отстанившись.

— Меня бы целый день держали под сиськой — я бы тоже больше ни в чем не нуждался. — Подмигнул Владке, присаживаясь за накрытый стол.

— У тебя только одно на уме, — треснула его по плечу Настя, ничуть не смутившись присутствию посторонних, а вот Влада покраснела. Не сколько от слов Шамрова, сколько от потемневшего взгляда, которым её одарили в этот момент. — Лёш, а ты чего стоишь, будто засватанный? — переключилась на Гончарова, раскинув в сторону руки. — Иди, хоть обниму, соскучилась же. Вечно тебя где-то носит.

Лёшка оттолкнулся от косяка, шагнув в гостеприимные объятия, и приподняв жену друга над полом, сжал хрупкую фигурку в широких ладонях. Под общий смех расцеловал её в обе щеки, и только после этого отпустил.

— Привет, красотка. Работа у меня такая — вечно где-то пропадать.

— Надеюсь, теперь будем видеться чаще, — заулыбалась Настя, но заметив, уплетающего ужин Шамрова, заорала на всю кухню: — Влад!!! А подождать нельзя? Где твоя гостеприимность?! Видишь, Лада, с кем я живу? Нет, чтобы пригласить гостей за стол. Куда там! Сам сел и уплетает. А ничего, что мы полвечера торчали у плиты?

— Где ты видишь гостей? Тут все свои, — пережевывая салат, отмахнулся Шамров, но на соседние стулья всё же указал. — Я жрать хочу, мне не до этикета.

— Настён, спасибо большое, — Гончаров подозвал к себе Владу и впервые взял её за руку при посторонних, — но как-нибудь в другой раз.

— Чего-о-о? — уперла руки в бока Шамрова. — Даже не думай! Успеете ещё налюбоваться друг другом, а сейчас живо за стол! От меня ещё никто не уходил голодный. Давайте, давайте, — подтолкнула к столу покрасневшую Владу, а за ней и недовольного Алексея.