Сначала думал: ради очередной галочки. А потом, чем больше узнавал, чем дольше добивался расположения, тем сильнее влюблялся. И теперь ходил за ней попятам, ловя, как дебил, каждый вздох и взгляд…

Нырнув в соседний двор, ещё издали заметил Владку, отбивающуюся от паренька не намного старше её самой. Малец норовил запихнуть ей за шиворот майского жука, сопровождая сей процесс громким гоготом. И ладно, если бы только за шиворот, так эта мразь ещё и платье задирала, показывая столпившимся неподалеку подельникам девчачьи трусы. При виде розовых мишек сопляки заливались смехом, доведя Владу до слёз.

Лёшка осмотрелся по сторонам, отмечая отсутствие взрослых и пылая праведным гневом, незаметно подкрался к улюлюкающей толпе.

— Ты что творишь, мразина? — нагрянул сзади и не позволяя опомниться, схватил мальца за шкирки. Стряхнул хорошенько, заглядывая в испуганные глаза, а потом в полсилы отшвырнул в песочницу. — Совсем страх потерял? Ещё раз увижу с Ладой — заставлю жрать этих жуков, понял?

Тот приземлился на задницу, а потом ловко подскочил на ноги и, заорав на всю глотку, смылся в соседний двор. Замершая свора потянулась за предводителем, на бегу перепрыгивая через скамейки.

— Сейчас он мамку позовет, — всхлипнула Влада, привлекая к себе внимание Гончарова. — Вони будет — дальше некуда. Его мамка знаешь, какая противная.

Лёшка присел на корточки, достал из кармана чистый носовой платок и протянул девочке. Та покраснела, поблагодарив, и принялась тереть зареванные щёки.

— Да мне пофиг. Ты мне лучше вот что скажи: почему сдачи не даешь?

— Как тут дашь? — возмутилась девочка, прекратив вытирать глаза. — Видел, какой он? На целую голову выше.

Лёшка осуждающе покачал головой, предвидя дальнейший прессинг со стороны сопляка. Владу стоило подучить некоторым приемам, чтобы умела постоять за себя.

— А ну-ка дай свою руку! — поднялся на ноги, и когда Влада протянула свою ладошку, показал, как правильно сжимать кулак. — Вот так держишь руку и лупишь по всему подряд. Главное, не прячь вот этот палец внутрь, — указал на большой пальчик, вынуждая обхватить им остальные фаланги, — а то сломаешь, понятно?

Влада согласно кивнула, отчего светло-русые волосы золотистым переливом заиграли под обеденным солнцем.

— А сейчас давай потренируемся.

Где-то с полчаса ушло на обучение всем тонкостям правильного удара. Не смотря на шестилетний возраст, Влада была прилежней ученицей, послушно выполняя озвученные наставления. Порой Алексей ловил на себе её восхищенный взгляд и считывал робкую, застенчивую улыбку, невольно улыбаясь в ответ.

Опустевший двор то и дело оглушался его театральными вскриками «ой!», «ай!», «о, мой нос!» и так далее. Влада заливалась колокольчиком, молотя его, согнувшегося пополам, по чем только можно, правда, едва ощутимо, но не в этом суть. Это для него, двадцатилетнего бугая, не больно, а для таких, как Колька Сидоров — самое то.

У него тоже была сестра, поэтому к младшей Некрасовой испытывал чисто братские чувства. Нравились её не по-детски развитое мышление, чистое сердце, доверчивость.

— Теперь поняла, как давать сдачи? — присел на лавочку, окинув девчушку теплым взглядом.

— Ага! Теперь буду всех мутузить, — рассмеялась она, поправляя растрепанные волосы. — А я этой осенью пойду в первый класс, — похвасталась, взобравшись на скамейку рядом.

— Так тебе только шесть? — опешил Лёшка, не представляя её с портфелем.

— Мама сказала, что я слишком высокая для своего возраста, так что могу и раньше. Буквы я уже знаю, считать тоже умею.

М-дааа. Ну и дела. Гончаров вздохнул, искренне сочувствуя малышке. То ли ещё будет.

— А ты к Вике пришел? — опомнилась она, спрыгнув обратно на землю.

— Угу. Позовешь?

— А её дома нет. — И сразу же поспешила уточнить: — Она с Наташкой на какое-то прослушивание ушла, а перед этим с мамой жутко поссорилась. Сказала, что уже совершеннолетняя и сама вправе принимать решения.

Гончарова как обухом по голове треснули. Вмиг подлетел с лавочки, сразу догадавшись, куда понесло Некрасову.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌ — Ладно, Ладусь, мне пора.

— А как же Вика? Разве ты не подождешь её? — растерялась девочка.

— Не, я позже зайду. Кстати, — словно вспомнив нечто важное, вернулся обратно, — а с Машкой чего не гуляешь?

— Так её тёть Надя позвала обедать. Вот, жду, пока выйдет.

— Значит так, — наклонился к недавней ученице, заговорщицки понизив голос. — Если кто-то спросит — ты меня не видела, договорились?

Ответом послужил кивок. Умница.

В городе было не так уж и много пристойных клубов, в которые можно сунуться в поисках работы.

Решил начать с «Питона», где зачастую светились выпускники местного училища культуры. Парни подрабатывали музыкантами, набивая руку и приноравливаясь к нравам чересчур требовательной публики, девчонки — танцевали и пели, сбиваясь во всевозможные коллективы и группы.

«Питон» оказался закрытым, а блеклая табличка на дверях гласила, что заведение откроется не раньше 21:00.

Такой ворот Лёшке не понравился. Неужели всё-таки «Оскар»? Тут было отчего напрячься.

В «Оскаре» оседала совсем другая публика. Борзая, в какой-то мере блатная, властная. Это не «Питон», где каждый вечер можно потянуть вполне себе доступное бухлишко и послушать отличную музыку.

Это другой уровень. Намного выше.

И теперь ему была понятна истерика Викиной матери. Он и сам занервничал, представив её в этом гадюшнике.

Стоило подойти к клубу, как его опасения оказались верны — у входа с яркой вывеской толпилось едва ли не полгорода.

Прошерстив глазами толпу так и остался ни с чем. Значит, или внутри, или уже ушла. Чтобы не гадать попусту, ломонул в здание, решив проверить зал, да так и застыл в затемненном проходе, вслушиваясь в звучащий со сцены голос. Точно Вика.

Медленно пошел на голос, остановившись у барной стойки, и жадными взглядом прошелся по стоявшей прямо по курсу девушке.

Как она пела… Что не говори, а Некрасова была создана для сцены. Идеальная фигура так и притягивала к себе взгляд, а пробирающей до мурашек голос заставлял позабыть обо всём на свете. Много раз видел её выступления, но на это раз… было в разы круче. То ли атмосфера клуба так действовала, то ли профессиональное звучание, не мог сказать, но то, что на его малышку пускали слюни практически все присутствующие (среди которых ни одной знакомой рожи, кроме администратора Андрея), пробудило в нем собственника.

Пришлось взять себя в руки, пока не закончилось выступление, и как только Вика спустилась со сцены, схватил опешившую девушку за руку.

— Лёша?! — растерялась, выискивая среди зрителей Наташку. — Ты что тут делаешь?

Гончаров поволок её к выходу, расталкивая по пути особо борзых, и оказавшись на улице, с бурно вздымающейся грудью повернулся к семенившей следом девушке.

— Это ты что тут делаешь? Мы разве не договаривались, м?

— Лёш, подожди, я всё объясню.

— Что ты объяснишь? — оттеснил её к каштану, и навалился всем весом, прижимая к шершавой коре. Так и хотелось придушить. — Ты хоть понимаешь, куда лезешь?

— А что тут такого? Ты посмотри вокруг! — пришла в себя Вика, выровняв дыхание. — Я не одна такая. Чем плохо, если устроюсь на работу?

Лёшка заскрипел зубами.

— Это ночной клуб, а не какое-то там ДК! — увалил кулаком по стволу, едва сдерживаясь. — Хочешь работать, устройся…

— Куда? — вскинула голову, с вызовом уставившись в полыхающие гневом глаза. — Ну?.. Подскажи варианты! Куда меня возьмут без опыта работы? Мыть полы или вилять задом между столиками? А тут такой шанс показать себя, испытать судьбу.

Лёша покачал головой, не соглашаясь. Если бы не армия, можно было бы рискнуть, поддержать. Но вот так просто оставить её без присмотра? От одной только мысли, как на неё будут пускать слюни богатые мажоры, хотелось крушить всё вокруг. А пускать будут, тут и к гадалке не ходи. Вика красивая, фигуристая, длинноволосая. Под реки спиртного и вседозволенность и не такое будет. Ему ли не знать.