— Так и не назовешь имя свидетеля? — предпринял последнюю попытку надавить.

— Нет. Я обещал, что не выдам её.

— Её? Так это женщина? Хм… ты уверен в правдивости её слов?

Лёшка расправил плечи так, что под лопатками закололо. Умом понимал, что правильнее всего было бы выдать Вику, но боялся, что Варланов сольет её Скибинскому. Убить её тот вряд ли сможет, всё-таки мать внука, но жизнь подпортить — это да. Старик упечёт её в такие норы, по сравнению с которыми тюрьма покажется пятизвёздочным отелем.

— Уверен. Её жизнь в опасности. Я отвечаю за неё и обещал не выдавать.

Варланов с шумом выдохнул.

— Так это потому Паша загремел в больницу? Из-за новости об Олеге?

— Он не знает. Я не успел сказать и… — встрепенулся, почувствовав в кармане вибрацию, звонил Антон, — ему лучше не знать. По крайней мере, пока всё не уляжется. Извините, мне надо ответить… Да!

— Лёх, прости, но у меня ноль. Эта с*ка уже три часа сидит в нотариальной конторе. Как вошел, так пропал с концами.

Гончаров запрокинул голову, борясь с нахлынувшим головокружением. Антон клялся, что глаз не сводил с конторы, что машина урода на месте, но самого Турского в здании не оказалось.

— Да еб*сь оно в рот! — психанул, заметавшись по кафе. — Это контора его матери. Какого хрена ты мне сразу не позвонил? Он по-любасу знает там все ходы-выходы.

— Прости, я не знал, — начал оправдываться Ванькин друг. — Исправлю, ты только не кипешуй.

Лёшка устало вздохнул, чувствуя пристальный взгляд Варланова. Тот вслушивался в разговор, выбивая по столу барабанную дробь.

— Отбой, Тош. Дальше я сам.

— Но…

— Никаких «но», — рявкнул так, что аж Мишка дернулся. — Езжай лучше к Ваньке. Я позже наберу.

— Что там? — всполошился Варланов, как только Лёшка со всей силы ударил кулаком по столу, стиснув от боли зубы.

— Олег с**бался и я не знаю, как теперь выйти на него. Если он что-то сделает с Владой… — от одной только мысли, что девушка сейчас с Турским, всё плыло перед глазами. Не от ревности или прочей мурни, а от собственного бессилия и дикой ярости. Чувствовал, что начинает звереть, подчиняясь разрушительным инстинктам убийцы.

— Тихо-тихо, — успокаивающе вскинул руки Варланов, подзывая Скотника. — Успокойся! Раз пошел такой замес — бери моих людей. Чем больше соберем свидетелей, тем лучше. Не действуй в одиночку. Опасно. Потом хрен что докажешь.

Если бы Лёшка знал, что после всего случившегося Скибинский не отвернется от него и поручит присмотр за заводом — не терял бы времени и сразу же подключил тамошнюю охрану, а так…

Один телефонный звонок и спустя двадцать минут возле кафе собралась приличная толпа приехавших с Варлановым СБшников. Лёшка не стал отрывать людей Скибинского от дома и охраняемых объектов. Рискованно. Сейчас что казино, что завод — болевые точки. Нельзя отставлять их без присмотра. Ему и Варлановских спецов будет достаточно.

На улице слегка отстал и, дождавшись, пока Скотник отойдет на безопасное расстояние, набрал Вику.

— Нужна твоя помощь, — начал с ходу, как только услышал встревоженный голос. — Я свою часть договора выполнил, настал твой черёд.

— Я пытаюсь ему дозвониться. Уже два часа наяриваю, по ходу, он поменял номер.

Гончаров в сердцах выругался.

— Значит так: я даю тебе час. Как хочешь, так и выходи на своего гребанного подельника. У него по-любому есть связисты. Влада в опасности. Если с ней что-нибудь случится — первой пострадаешь ты. Потом мне просто будет нечего терять, понимаешь?

— Понимаю. Можешь не напоминать. Но у меня есть одно условие.

— А не слишком ли много условностей, м? Ты не в том положении, чтобы задавать мне темп.

— Лёш, я, между прочим, тоже рискую. Не переживай, — на заднем плане послышался звук хлопнувшей дверцы, потом взревел мощный двигатель, — в моей просьбе нет ничего сверхъестественного. Уверена, тебе понравится…

— Долго ещё ждать? — недовольно поинтересовался Олег. От его голоса у меня на голове зашевелились волосы. Господи, неужели это не сон?

— Скоро очнеться, — прозвучало в ответ деловито.

— И это всё? Больше никаких повреждений нет?

— Олег, что ты хочешь? Она в отключке, насчёт сотрясения не знаю. Мне некогда ждать, в отделении завал. С видимых повреждений — только рука и то, не от падения.

— Сколько она пробудет в таком состоянии? — перебил нетерпеливо Олег, склоняясь надо мной. Я обмерла, забыв, как дышать. До последнего надеялась, что мы в больнице, но, прислушавшись к окружающим меня звукам и принюхавшись к запахам поняла, ни о каком спасении не могло быть и речи. Мы всё в той же квартире на всё том же двадцать пятом этаже.

— С учётом веса и отсутствия нормально питания, — затих, видимо прикидывая в уме, — на часика четыре точно хватит.

— Мне не нужен труп. Она что, так и будет без сознания? — вскипел Олег, засадив возле моей головы кулаком. Этот удар и вывел меня с полузабытья, сорвав с губ отчаянный всхлип.

Каждая мышца, каждая клеточка отдавала тупой болью. Попробовала пошевелить ногами — получилось, но с огромным трудом. Зато руками — без проблем, если не брать во внимание пульсирующее жаром запястье.

— Смотри, она пришла в себя, — обрадовался Олег, опускаясь возле кровати на корточки. — Вла-а-ада, ты как?

— Подожди, не сейчас, — вмешался незнакомец и, обхватив мое лицо теплыми руками, достал из нагрудного кармана рубашки малюсенький фонарик. — А ну-ка, красавица, не шевелись!.. Ага… Тут всё нормально… Так, без снимка и анализов трудно судить о внутренних повреждениях. Надеюсь, всё обойдется, — заключил в итоге, оставив меня в покое.

Я так смотрела на него, едва не умоляла не уходить. Он то ли не замечал моего взгляда, то ли ему было всё равно, что тут произошло и что стало тому причиной. Неужели не видно, что меня тут удерживают силой?

— Всё, Олег, я побежал.

— Конечно, без проблем. Спасибо.

— Да брось! Чем смог, так сказать… Телефон знаешь, если что — звони. Приеду, сделаю волшебный укольчик. И не оттягивай с визитом в больницу. Если пойдет отечность на позвоночник — сам понимаешь, с этим шутки плохи. А пойти может, у неё к этому все предпосылы.

— Да-да, я всё понял. Мне бы до вечера продержаться. Нельзя сейчас светиться…

Их голоса утонули на лестнице, а я почувствовала на щеках горячие слёзы. Попыталась подняться — и тут же рухнула обратно, сраженная пронизывающей болью в затылке. Обессилено приподняла левую руку и затуманенным от слёз взглядом уставилась на обвитое плотной фиксирующей повязкой запястье.

Мысли вяло бились о черепную коробку в поисках вариантов спасения и ничего не находили. От безысходности и обреченности перехватило дыхание, а неизвестность — буквально убивала.

Окружающие меня предметы воспринимались сквозь плотную дымку. Я и в сознании, и в то же время — словно в вакууме. Жуткая слабость вперемешку с заторможенностью волнообразно накатывала на сознание, вызывая непонятные ощущения. Разве так бывает после падения с лестницы?

— Дура! — вернулся в комнату Олег, грюкнув дверью. Я широко распахнула глаза, повернув голову в сторону доносившегося голоса. Тон грубый, давящий. От недавней участливости не осталось и следа.

Я смотрела в его глаза и удивлялась: как можно было не замечать их пустоты? Нет в них и капли сострадания. И намека на теплоту и любовь.

Вздрогнула, стоило ему опуститься у изголовья. Меня и так воротило от одного его присутствия, а тут ещё и близость. Я постаралась отползти по подушке вверх, избегая контакта, и вымучено застонала от резкого движения.

Грубый захват за здоровое запястье сорвал с моих губ жалобный крик, не позволяя отстраниться.

— Ну же, давай, сопротивляйся! Чем больше ты ломаешься, тем слаще будет победа, — надавил сильнее, дернув на себя. Я сморщилась, сцепив плотно губы.