Послышался тяжкий вздох.

— Завтра не получится, утром я уезжаю в Москву.

Меня словно шандарахнули об пол.

— Надолго?

— На два-три дня. Точно не скажу. А сегодня ещё и друг позвонил, пригласил на крещение сына. По-любому заеду поздравить, и так выпал из жизни.

У меня в голове тут же родилась идея. Чем не повод провести вместе время.

— Возьми меня с собой, — просунула руки под его футболку и принялась гладить грудные пластины. Лёшка вздрогнул, но мешать не стал, я чувственно улыбнулась, пустив в ход всё свое обаяние. — Ну, пожалуйстааа…

— Нет! — сказал, как отрезал.

— Но почему? Я не буду мешать. Обещаю быть послушной девочкой. Лёш, это такой шанс.

— Я не хочу светить тебя, раньше времени. Так понятно?

Я кивнула, расстроившись. Руки так и застыли на груди. Сейчас он уйдет, а мне снова подыхай от тоски. Так надеялась, что он возьмет меня с собой. Он накрыл мои руки через ткань футболки и легонько сжал.

— Обещаю, когда вернусь, мы обязательно уедем куда-нибудь на пару дней.

Блин, до его возвращения ещё дожить надо. Это ж такие пытки.

— А теперь давай кратко и по существу: что там тебе наплел Олег?

Теперь настал мой черед вздыхать. Не хотелось тратить драгоценные минуты близости на этого козла. Лёшка напряженно ждал, и даже при скудном освещении, что давала луна, я смогла разглядеть, насколько затвердели его скулы.

— Ничего нового, — опустила голову, пряча глаза. Ага. Не тут-то было. Лёша обхватил мой подбородок пальцами, вынуждая смотреть на него. — Посоветовал готовиться к свадьбе. Я сказала, чтобы даже не мечтал.

Лёшка грубо выругался.

— И ещё… — замялась, чувствуя, как затвердели под пальцами мускулы. — Он знает о твоей связи с Викой. Угрожал, что расскажет Павлу Олеговичу, как ты… — черт, как же неприятно говорить об этом, меня до сих пор вымораживал сей факт, — трахал её.

— Вот с-с*ка-а-а, козло*б херов, — выдохнул рвано и, пересадив меня на кровать, вскочил на ноги. Я не видела его лица, только напряженную спину, но и этого оказалось достаточно, чтобы вновь поддастся тревоге. — Интересно, откуда узнал? Не думаю, что Вика слила, ей невыгодно так подставляться.

— Кстати о Вике, — подошла к нему и обняла со спины, уткнувшись лбом между лопаток. — Олег сказал, я отдана ему в залог. Уверенна, это она постаралась. Но я не знаю, в чем суть.

Лёшка медленно обернулся, и было такое ощущение, что даже не дышал.

— Что ты сказала?.. Залог, говоришь? — переспросил вкрадчиво, а у меня от его голоса по спине пробежал озноб.

— Да.

— Что ещё?

— Больше ничего.

— Точно? — вот и припозднившиеся стальные нотки.

— Так бы и сказал, что надо письменный отчёт, я бы не страдала фигней полдня, а накатала тебе целую эпопею, — огрызнулась, обидевшись. Мне тоже неприятно мусолить эту тему.

Лёшка слегка наклонился и прижался своим лбом к моему.

— Извини, я сам не свой, когда думаю о вас в одном ключе. Так бы и убил, с*ку.

— Лёш, ты что? Даже не думай. Мы что-нибудь придумаем, как-нибудь выкрутимся, — провела ладонью по небритой щеке, пытаясь успокоить не столько его, сколько себя. — Никто не вправе решать за меня и уж тем более заставлять. Я тебя люблю, помни об этом всегда. И как бы в будущем не сложилось — не вздумай, слышишь? Не бери грех на душу, я того не стою. Я себя потом никогда не прощу… и тебя, — добавила с болью, — тебя тоже не прощу.

Мне устало улыбнулись.

— Думаешь, можешь спасти мою душу? Так нечего спасать, Ладусь. Нет её у меня. И совести нет. Как убил впервые, так и потерял, — сказал глухо, сжимая мои виски ладонями. У меня на глазах выступили слезы. Не от боли, а от понимания, что в будущем могут произойти страшные вещи. — Так что смотри, пока ещё не поздно, подумай хорошенько в мое отсутствие, кого ты полюбила и о ком печешься, потому что поздно меня спасать.

Я хотела сказать, что у каждого есть душа, просто не к каждой можно достучаться, лично я настроена повоевать, но Лёшка быстро поцеловал меня, сорвав с губ заготовленную фразу и постучал указательным пальцем по циферблату, намекая на быстротечность времени.

— Всё, мне надо бежать. Если объявится Олег — сразу звони. И ни в коем случае не иди с ним на контакт.

— Об этом можешь даже не переживать, — пообещала искренне, уже зная, чем буду заниматься в ближайшие дни.

Он посмотрел на меня долгим взглядом. Я бы всё отдала на свете, лишь бы он остался. Лишь бы всё было хорошо.

Едва слышно щелкнул дверной замок, потом приоткрылась и сама дверь. Несколько секунд и наступила давящая тишина. Лёшка скрылся за дверью, оставив взвинченную, зацелованную меня наедине с созревшим планом.

Не знаю, сколько простояла у окна, всматриваясь в ночь и вздрагивая от каждого шороха. Завибрировавший от принятого сообщения телефон, заставил подскочить на месте и только увидев, от кого оно, смогла перевести дыхание. Всё хорошо. Он вне опасности.

Не успела снять влажные трусики, неприятно холодившие промежность и отыскать в шкафу пижаму, как в глаза ударил яркий свет. Надо же, как всё продумано.

Переодевшись, нырнула под одеяло и, набрав Чистюхину, приготовилась к реализации задуманного. На неё одна надежда. Больше мне не к кому обратиться.

Тася ответила не сразу, но когда до её захмелевшего мозга дошла суть моей просьбы — сразу зажглась идеей и клятвенно пообещала помочь. Надеюсь, она не подведет и сможет проснуться в шесть часов утра, не то мой грандиозный план накроется медным тазом.

Прижимая к груди рюкзак, и стараясь ступать, как можно тише, я стремглав спустилась по лестнице.

Семь часов утра — то время, когда Скибинский и та же Семёновна уже на ногах. Ещё вчера придумала для них легенду и отрепетировала перед зеркалом, так что столкновения с ними не боялась. Меня больше пугала встреча с сестрой. Вот у кого прирожденная чуйка. У той сразу возникнут вопросы: «Куда намылилась? Почему не на своей машине? Почему так рано? Когда вернешься?» и так далее. Ей только дай повод. И ведь будет спрашивать не для себя, а для Олега. Теперь знаю, что не только он следит за мной. Так что пришлось красться на цыпочках и периодически делать остановки, напряженно прислушиваясь к звукам проснувшегося дома.

Холл миновала без происшествий. Потом терраса, гостевой домик, беседка, бассейн, калитака… Хууух, наконец-то, можно выдохнуть.

— Привет, — бодрячком запрыгнула на заднее сидение и поцеловала сонную подружку в помятую щёчку. Молодец, не проспала. Зато сейчас клевала носом, глядя на меня осоловелыми глазами.

— Привет, Ладусь, — зевнула, отъезжая. — Слушай, вот я всё понимаю, а как же охрана? Ты пока бежала ко мне, на тебя человек шесть, как минимум пялились.

— А я не их забота, — сняла босоножки и поджав под себя колени, повернулась бочком к Чистюхиной. Так и дорогу видно, и более удобно. — Я же не член семьи, — объяснила, подложив под голову рюкзак. — Что хочу, то и делаю. А Павлу Олеговичу я позвоню через часик и скажу, что собралась с тобой на три дня в горы. Все знают, что водитель я херовастенький, а петлять по серпантину для меня испытание ещё то. Никто не удивится, что поехали одной машиной. Если бы не слежка, я бы и не парилась, сама поехала куда угодно, и тебя бы не дергала.

— Да ладно, — отмахнулась Тася, следя за дорогой. — Ничего ты меня не дергаешь. Ты же знаешь, я всегда готова помочь.

Мы как раз остановились перед шлагбаумом, преграждающим въезд в поселок, и пока он поднимался, пропуская нас, в салоне повисла тишина.

Я лежала бездыханно, боясь спалиться, и чувствовала, как барабанной дробью выстукивает сердце. Ну не могла я так просто опустить руки и сидеть у окна, ожидая возвращения Гончарова. Меня просили взяться за ум. Я и взялась. Продумала всё до мелочей, действовала осторожно, проигрывая наперёд каждый шаг. Вот сейчас мы ехали к гостинице и, следуя разработанному плану, будем вести Лёху до того момента, пока он не спалит нас. Желательно, чтобы это произошло не сразу. А дальше… Тася уезжает, я остаюсь наедине с Гончаровым, и там уже как Бог даст. Надеюсь, не вернет обратно.