Сейчас он её так накурит, так напоит, что с неделю сидеть на заднице не сможет. Сама потом будет шарахаться от него, возненавидев всеми фибрами души.

Нервно схватившись за руль, всматривался в освещенную фонарями дорогу и словно ненормальный, мчался по ночному городу.

Внутри… а что там? Да распирало его. Вот-вот взорвется. И что самое интересное, ждал этого момента. Вот не хватало ему толчка, чтобы слететь с тормозов.

Целый вечер ходил сам не свой, не имея возможности выплеснуть скопившийся после встречи с Гордеевым негатив. Даже секс не помог. Не расслабил. Не снял с мышц звенящее ощущение натянутости. А Влада смогла, подвела к самой черте. Если сейчас ещё удумает взбрыкнуть — хана ей и всем, кто попадет под горячую руку.

Ну почему среди десятков клубом, она выбрала именно «Ажур»? Из-за Олега? Пригласил или сама решила?

Со всей силы увалил по рулю, не обращая внимания на запредельную скорость.

А если ещё и курит!!!

— Твою ж мать, а! — в сердцах шибанул ладонью по колену. — Придушу на месте. П*здец тебе, Ладка. Самый лютый. Юрас, — набрал охранника, разведывая обстановку, — ну что там?

Телохранитель выругался, видимо, пребывая в том же состоянии, что и он.

— Да хреново всё. Сейчас жрут у бара эту… как её… бл*дь… текилу, о! Облизывают друг другу руки и херачат лайм, как потерпевшие. Лёх, ты это… давай быстрее, иначе я пере*башу тут половину клуба…

Лёшка в сердцах отключился, пролетев на красный. Чувствовал себя, будто в тумане. Словно это он нажрался и сейчас именно его бросало в разные стороны. И ведь ничего плохого не произошло. Отрывается девочка, освобождается от негатива. Каждый по-своему расслабляется.

Накрыло. Ни с того, ни с сего переклинило. Не стал внедряться в причины, не когда было. Но когда понял, что девчонки нет дома — будто с цепи сорвался.

У входа в клуб сумел-таки взять себя в руки и вернуть прежнюю невозмутимость, хладнокровие. Ни к чему устраивать представление да ещё в заведении Олега. Спокойно, насколько это возможно, заберет свою Владку и самолично утопит в ванной. Вот тогда и оторвется, получив истинное наслаждение.

Набрав полные легкие воздуха, расправил широкие плечи и неспешной походкой вошел в помещение.

Некрасову со всей п*здобратией заприметил ещё издали. Настолько разношерстным выглядело её окружение, что сразу бросалось в глаза. Были тут и выпирающие из короткого топа буфера, и фиолетовые волосы, и коротко стриженая Чистюхина и патлатый мудила. Его Лёшка запомнил больше всех. Ещё бы. Ведь это он разъезжал с Владой по кладбищам, был поверенным всех её тайн и мечтаний, а ещё… дрых с ней на одной кровати.

Ядовито оскалился, мазнув по парню недобрым взглядом. Час от часу не легче. Не скрылось от него, как Мироненко шепнул что-то на ухо пошатывающейся Владе, и как та рассмеялась, запрокинув назад голову, а потом лизнула ему внешнюю часть кисти, приправив влажную кожу губ россыпью соли.

От подобного зрелища передернуло. Так шандарахнуло, что двести двадцать вольт нервно покуривали в сторонке. Этот разряд был такой мощности, что из ушей повалил пар.

Переместил взгляд на Владу и в который раз восхитился её красотой. Прошелся по идиальной, заключенной в обтягивающий комбинезон фигурке, неосознанно огладил безупречную грудь и на мгновение подзавис.

Музыка грохотала, давила на мозги битовкой, мыслей своих не слышал, а вот непривычное раздражение вперемешку с легким возбуждением чувствовал особенно остро.

Мелькающие от стробоскопов лучи придавали перламутровой коже девушки загадочное свечение. Нереальное. Мистическое.

Внезапно, что-то такое всколыхнулось в груди, не сказать, что неизведанное, просто… давно забытое. Не впервой. Было уже так. И когда обнимала его у себя в комнате. И когда он прижимал её к себе в машине. И вот… снова, полыхнуло.

И уже не так раздраженно прошелся по ней пристальным взглядом. Обласкал густые волосы, пышными волнами струившиеся по спине и даже мысленно зарылся в них пальцами, до пробирающей до костей реальности ощутив прикосновение шелковых локонов к шершавым ладоням.

Чё-ё-ёрт, сжатые в карманах кулаки ощутимо дрогнули, а сердце… гулко забилось в груди, разгонная кровь до запредельной скорости. Странно…

Неожиданно Владу повело, и она, что бы не упасть, ухватилась за Сеню. Тот прижал её к себе, поддерживая, и сказал что-то такое, отчего девушка рассмеялась.

Лёшка вздрогнул, выйдя из ступора и отыскав глазами Юрку, указал на выход. Всё, пора. Ясно, что сейчас с Некрасовой бессмысленно вести воспитательные работы, но положить конец развернувшейся попойке можно.

— …Сень, ну ты как скажешь! — продолжала посмеиваться девушка, и не думая отлипать от одногруппника. — Любой девушке нравятся цветы. Лю-бой… — скривилась, проглатывая дольку лайма. — Подари фургон роз и увидишь, что будет…

— И что-о-о бу-у-удет? — по-глупому протянул Мироненко, и вся компашка по-идиотски заржала, что натолкнуло на мысль о всё-таки выкуренной травке.

— Секс! — заорала Чистюхина, запрыгнув на него сзади.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Влада выскользнула из-под его руки и, пошатнувшись, ухватилась за стоявшего позади мужчину. Он ловко подхватил её, и достаточно грубо прижал к себе.

— Ой, — глупый смешок, — ик… извините… — недоуменно изогнула брови, обнаружив, как переплетенная крупными венами рука обвилась вокруг её талии и хотела уже всыпать обнаглевшей морде по первое число, как неожиданно обмерла, разглядев в ней любимые черты. — Лёшка?!..

Это глюк или вправду он? Обещала ведь напиться до белочки, дабы упасть в полубредовое состояние, но не настолько же быстро.

В драбадан пьяная, колышущаяся от малейшего качка воздуха, плюнула на всё, повиснув на крепкой шее.

— Лёшка-а-а… — протянула счастливо. Думать будет потом. Главное, бог услышал её молитвы и обрушил на неё Гончарова. От этой мысли рассмеялась. Да так, что, если бы не удерживающие руки, согнулась пополам. — Лёшка, ты… ахаа-ха-ха… ты… ой… не могу… ну-у-у, не будь бякой… расслабься… здесь все свои, правда, ребят?

Все оторопело наблюдали за её реакцией, не понимая, кто такой Лёшка и откуда он взялся. Тася осушила залпом свою текилу, и пока Ника смотрела во все глаза на незнакомца, скомуниздила и её порцию. Блонда ведь не в курсе, кто заявился к ним на огонёк, а Таська знала и искреннее переживала за исход. Если сейчас Владка не угомонится — вряд ли Гончаров воспылает к ней страстью. По окаменевшему лицу было видно — лучше ей захлопнуть варежку, и смирено отчалить домой.

— Пошли домой! — рявкнул, чувствуя, как тусившаяся возле барной стойки молодёжь принялась с любопытством наблюдать за разыгравшимся представлением. — Быстро!

— Ууу, какие мы злые… А не хочу я… — насмешливо высунула язык, продолжая угорать. — О, давай потанцуем? — повисла на шее, принявшись зажигательно вилять бедрами. — Я тебя нашел, нашел, я так тебя искал, — начала подпевать зазвучавшему треку. — Я тебя нашел, нашел среди пустых зеркал….

Поддавшись сиюминутному порыву, прошлась ладошкой по небритым щекам, упиваясь колкими ощущениями на коже, впервые очертила упрямый подбородок, обласкала высокие скулы, слегка впалые щеки. Прижаться бы к ним носом, вобрать в себя только одному ему присущий аромат опасности и забыться… забыться в сильных руках, отдавшись во власть похотливого влечения.

Лёшка стоял, окаменев всеми группами мышц, и не сводил потемневших глаз с её пьяных, до наивности нелепых движений. Когда ты трезв, всё воспринимается совсем по-другому. Понимал, что Влада не отдает отчёта своим действиям, что мстит за проявленный им игнор, наказывая в первую очередь себя, но потакать её причудам не входило в его обязанности. Отвечать за жизнь — да, во всем остальном — извиняйте, не его обязанности. Ему, по-сути, должно быть равно. Есть Юрка, профессионал своего дела, вон, трется у выхода, недоумевая, какого хрена шеф приперся сюда посреди ночи, да ещё панькается с его подопечной.