Он натянул бейсболку пониже на лоб, но его густые черные волосы завивались вокруг ушей, как водоросли.

— Я не хотел, чтобы дядя Мак узнал о том, что я взял его машину.

— Ты имеешь в виду Всезнающего Мак Мэйвена? Кто здесь кого обманывает, Дастин?

— Я запаниковал, понятно? — Он вскочил, его зеленые, как листья, глаза горели, показывая страх маленького мальчика, который еще не был мужчиной. — Я не хотел попасть в неприятности.

— Ну, ты в них как раз и попал, — подтвердил Мак, входя в комнату. — Твой звездный час.

Дастин направился в отведенную ему комнату.

— Отлично. Наказывай. Отправь в тюрьму.

Мак пересек гостиную.

— Выключи музыку и возвращайся сюда.

— Я не хочу с тобой разговаривать. — Мак встал перед дверью, а ее сын стоял всего в нескольких дюймах от него со сжатыми кулаками.

Эбби не удивилась бы, если бы один из них топнул ногой, опустил плечо и бросился на другого, как бык. Они оба были упертыми, и ни один из них не желал отступать.

— Дастин, иди к себе в комнату, закрой дверь и выключи музыку. Мы с твоим дядей должны решить, как тебя наказать.

— Но он уже забрал мой телефон.

Она покачала головой и поморщилась, когда боль распространилась от основания шеи. От проделок ее сына у нее началась мигрень.

— На этот раз этого недостаточно. Позволь повторить. То, что ты сделал, было намного серьезнее. Это выходит за рамки всего, что ты проделывал раньше.

Мак опустил руки с дверного косяка.

— Ты мог убить кого-нибудь… или себя. Что за глупые, идиотские мысли бродили у тебя в голове?

— Я не хочу здесь жить! Я хочу домой.

Мак провел рукой по волосам.

— Ты же знаешь правила. Мы — семья, и мы всегда остаемся вместе.

— Тогда прекратите строить эти чертовы отели! Я ненавижу переезжать каждый раз, когда тебе нужен новый Леголенд, построенный в твою честь.

— Осторожнее, малыш. Ты сегодня выбил ноль со всем этим дерьмом.

Эбби шагнула вперед и положила руку на плечо брата. Поскольку она понимала их обоих, ее голос звучал мягко.

— Мы позовем тебе, когда примем решение, Дастин.

— Неужели я даже не имею права голоса?

Она посмотрела на него, и ей захотелось прикоснуться к его щеке. Никто лучше мамы-подростка не знал, что взросление может быть сукой. Но она была его матерью.

— Боюсь, что нет. А теперь иди, — приказала она и закрыла за ним дверь.

Музыка снизилась на пару тонов с другой стороны двери. Мак отошел, открыл дверь патио и вышел на узкий балкон. Она последовала за ним, закрыла дверь, чтобы их не могли подслушать, и положила руку ему на спину, когда он опустил голову на руки.

— Боже, Эбби. Он мог себя убить.

Она на мгновение прислонилась к его спине, отдыхая. В тот момент, когда положили новорожденного Дастина ей на руки в больнице, программа «представь себе каждый ужасный сценарий» загрузилась в ее мозг. Мак, похоже, получил такую же загрузку. Они разделяли бесконечные страхи по поводу Дастина — рекордно высокая температура, рана на лбу — но никогда ничего подобного не было.

— Ты всегда рвешься к нему, а всего лишь хочешь обнять его, — заметила она.

Он вздохнул и снова выпрямился во весь рост.

— Совсем не так, как в детстве. Он слишком большой для объятий, и все серьезно. Дерьмо. Он мог убить Пегги.

Ее щеки вспыхнули, вспомнив признаки похоти Мака, не то, что сестра хотела бы видеть. Когда-либо. Ей это не нравилось, как и эта женщина, помощник шерифа, но она хотела уважать дела Мака.

— Эта женщина тебя просто съела.

— Дело не только в этом. У нее тоже есть ребенок, Эбби. Ему семь лет.

Поскольку его мускулы казались высеченными из мрамора, она погладила его по спине.

— Мы можем только благодарить Бога, что не произошло ничего ужасного.

Он схватил ее за руку.

— Проклятые гены Мэйвенов, верно? Я надеялся, что мы выбили их из него. У меня волосы от него посидели, Эбби, клянусь.

— Я могу найти крем для обуви, и покрасить тебе корни.

— Очень смешно.

— Но крем может растаять, если ты вспотеешь. Ой, ты вообще не потеешь. Я совсем забыла.

— Перестань пытаться заставить меня почувствовать себя лучше.

— А что не получится?

— Нет.

Она скрестила руки на груди.

— А теперь помоги мне, — он задумчиво потер подбородок. — У него больше поддержки и ресурсов, чем у нас было в детстве, и мы не так уж плохо справлялись до сих пор.

Ее губы отказывались улыбаться. Она вспомнила отца Дастина. Неужели она действительно не боится, что в Дастине его тоже присутствуют гены?

— Он любит скорость, как и ты, но все равно хороший парень. Мы должны продолжать верить в него.

«В отличие от их собственного отца», — подумала она, но промолчала. Их старик в детстве называл Мака кем угодно, от глупого до никчемного. Мак доказал, что отец ошибался. Она надеялась, что Дастин захочет доказать их правоту. Бог свидетель, Мак не был совершенен, но кто был в наше время?

— Пегги сказала, что поговорит с городским прокурором, так как Дастин раскаивается, и это его первое нарушение закона. Скорее всего, его отправят на общественные работы. Но я хочу загладить свою вину перед помощником шерифа.

Эбби сделала вид, что изучает пейзаж. Значит, ему действительно не повезло с помощником шерифа, которая пыталась помешать ему построить отель. Не его обычный беспроигрышный, незамысловатый вариант. Ей придется узнать о ней по подробнее еще раз.

— Что ты имеешь в виду?

— А что нужно матери-одиночке?

Она задумчиво подперла рукой подбородок.

— Чтобы кто-то подстриг газон. Сейчас лето. У них есть двор?

Он кивнул, обдумывая ее слова.

— Да, очень большой для ребенка. Отличная идея. Я так и знал, что ты правильно все посоветуешь.

— Я женщина. Мы знаем, что нам не нравится делать. Конечно, мы могли бы попросить Дастина вынести у нее мусор. — Она легонько подтолкнула его локтем, чтобы рассеять их напряжение.

Он притянул ее ближе.

— Самый вонючий мусор. Например, куриные потроха или рыбьи головы… с личинками.

Раздался смешок, но вместе с ним появился и пузырь страха, такой сильный, что она прикусила губу.

— О, Мак, — его руки притянули ее ближе. Они обнялись, когда горный солнечный свет пролился на них дождем, деревья шептали секреты, ветер проносился через долину.

— С ним все будет в порядке, Эбби. Я обещаю.

— Знаю.

Он говорил ей то же самое, когда врачи разрешили ему посетить ее больничную палату более шестнадцати лет назад. Дастин родился на четыре месяца раньше срока. Врачи до смерти напугали ее разговорами о повреждениях мозга и легких, инвалидности. Она сама потеряла много крови и еле дышала, но что-то внутри нее щелкнуло. Учитывая то, как он был зачат, она совсем не хотела этого ребенка. Все изменилось в тот момент, когда она узнала, что ему придется сражаться за свою жизнь, чтобы выжить.

В тот день Мак взял ее за руку и пообещал. Все, что им нужно, чтобы Дастину и ей было хорошо, он сделает. Он сдержал свое слово. Хотя в то время у них не было медицинской страховки, Мак выиграл, играя в покер. Это было началом его грандиозной карьеры. И хотя их дома были похожи на музыкальные стулья, они все время были вместе.

— Пойдем, скажем ему, — сказала она. — И давай спишем все это на опыт обучения.

Мак открыл перед ней дверь.

— Будем надеяться, что он быстро учится. В противном случае я попрошу Пегги посадить его задницу в тюрьму на ночь, чтобы напугать до чертиков.

Странное выражение промелькнуло на его лице, а затем он встретился с ней взглядом.

— Такое тоже возможно.

Он снова потянулся к ее руке.

— Постой. Мне нужно тебе кое-что сказать.

Его тон застал ее врасплох так же, как и его прикосновение.

— В чем дело?

— Мне звонил Ретт. Он приедет на турнир.

Она изо всех сил старалась, чтобы на ее лице не отразился… шок, возбуждение и страх? Трудно было сказать, сколько эмоций бурлило в ней.