«Я не виновата в том, что Селоустьев — больной ублюдок. По нему давно плачет психиатрическая лечебница. Я не сделала ничего плохого». Она уже раз двадцать повторила это про себя как мантру, но не чувствовала облегчения. Любые ее логичные доводы перекрывались разными настойчивыми мыслями, которые сводились к тому, что она сама виновата во всем случившемся. Причем эти мысли возникали в ее голове не от первого лица, а в виде порицания со стороны. Как будто этим утром за ней все время пристально наблюдала коллегия присяжных, и теперь они готовы вынести свой вердикт.

«Могла бы одеться попроще, — говорили они. — Но нет, ты намеренно надела короткую юбку, гольфы и обтягивающую блузку, чтобы парни не сводили с тебя глаз. Что ж, получила, что хотела. Да, Селоустьев действительно не совсем адекватен, но почему же ты не сбежала от него сразу, как только он сел рядом с тобой? Как вообще можно было молчать, когда его рука шарила у тебя под юбкой? Да все остальные девчонки заорали бы так, что на зов бы сбежалось полшколы. Но ты предпочла молча терпеть домогательства. И это был не последний раз, что бы ты там себе ни обещала. Сегодня ты в очередной раз доказала, какое ты ничтожество. С тобой можно вытворять все, что душе угодно. Ты сама во всем виновата. Виновна. Виновна. Виновна!!»

Обвинительные голоса умолкли, только когда Вероника записала условие задачи в черновик и приступила к ее разбору. Она неплохо сосредоточилась, так что за десять минут ей более-менее удалось закрепить в голове способ решения подобных задач. Повторить теорию не получилось, потому что в кабинете стали шуметь одноклассники, но это было не критично — в приоритете у Ральфа всегда была практика.

Галдеж одноклассников вновь вернул Веронику к мыслям о Селоустьеве. Она твердо решила, что на этот раз с нее хватит. Пора уже прекращать их так называемое общение. Проблема лишь в том, что она понятия не имела, как от него отвязаться. Что, если он совсем слетит с катушек после ее отказа с ним общаться?

Ей очень хотелось кому-нибудь рассказать о нем и его «манере общения», но она была убеждена, что этим сделает только хуже. Зина тут же помчится бить ему рожу, Ирка предпочтет разобраться в рамках закона и отправится в кабинет к Глушко, а Ритка закатит в школе грандиозный скандал, который наверняка заснимут десятки телефонов. Все это категорически не устраивало Веронику. Она боялась широкой огласки, ведь в школе наверняка найдутся те, кто обвинит ее во всех бедах. Сам Селоустьев легко может оправдаться тем, что она все это выдумала. В итоге, люди станут называть ее обманщицей, ведь они скорее поверят успешному ученику выпускного класса, который идет на золотую медаль, чем ей, смазливой дурочке из класса для отсталых. Еще не хватало, чтобы из-за скандала ее попросили из школы. Она не представляла для лицея никакой ценности, поэтому будет проще выгнать ее, чем призера многочисленных олимпиад по химии Костю Селоустьева. «Ну уж нет, — подумала Вероника, — проблему лучше решать своими силами».

В класс вошла Зинаида и вместо приветствия дала затрещину Никите Баранову.

— Ты что, с ума сошла, Чумакова?? — запричитал парень. — Бабы совсем озверели! Пользуются тем, что их бить нельзя.

— Ты мне еще поговори тут, козел, — рявкнула подруга, заставив Никиту благоразумно замолчать, — щас еще выхватишь!

Сев рядом с Вероникой, Зинаида сразу преобразилась и приветливо улыбнулась.

— Угадай, кто у нас с Приходько только что про тебя спрашивал?

— Медок? — с надеждой предположила Вероника.

— Он самый, — подтвердила подруга, заговорщицки пододвигаясь ближе, чтобы любопытные уши не могли расслышать, о чем они разговаривают. — Стервец включил свои медовые чары на максимум, наша Ирка даже раскраснелась. Он был галантен: назвал нас дамами, пожелал доброго утра, сказал, что моя заколка в виде саламандры очень ему нравится, а Иркин лак отлично сочетается с цветом ее рюкзака.

Вероника в замешательстве посмотрела на Зинаиду.

— С каких это пор ты так позитивно реагируешь на дурацкие комплименты? Раньше они приводили тебя в бешенство.

— Так я же объясняю: он похвалил заколку! Говорит, мол, знаешь, Чумакова, твоя заколка в виде саламандры уж очень хороша. Он один раз на нее взглянул и сразу понял, что это саламандра! Это же очень важно! Знаешь, за что Баран только что получил по рогам? При входе в кабинет он, значит, начинает ржать, говорит, Чумакова, что это за головастик у тебя на полбашки? Только представь, Каспраныч! Головастик! — Зинаида возмущенно вытаращила глаза и всплеснула руками. — А Ирка нам с тобой вчера по скайпу говорила, что купила ультрамариновый лак под цвет рюкзака. На экране он выглядел, как обычный синий. Впрочем, как и ее рюкзак. Я ей еще об этом сказала, а она разозлилась, помнишь? В общем, для нее было полной неожиданностью, что твой Ханин стал единственным, кто уловил ее идею. Так что он не так уж плох, и я даже не буду отзываться о нем дурно, когда вы начнете встречаться. А это, судя по всему, произойдет со дня на день.

Подруга говорила прямо как Ритка, и это заставляло Веронику нервничать. Она мечтала о том, чтобы Тимур стал ее парнем, но сейчас, когда мечта вот-вот готова была исполниться, ей становилось не по себе. Сама того не замечая, она взяла ручку и принялась нервно выводить на тетрадном листе какие-то загогулины.

— С саламандрой и лаком все понятно, но ты вроде начала с того, что он про меня спрашивал. Не томи, Зин, говори скорее, скоро ж звонок!

— Да ничего особенного. Он просто спросил, где ты. Сказал, что хотел показать тебе фотки Диего. Ты будешь первая, кто увидит его псину, это так романтично!

По выражению лица Зинаиды было понятно, что ей очень уж хочется добавить еще пару фразочек с явным саркастическим оттенком, но тут зазвенел звонок, и одновременно с этим в класс вошла учительница.

***

Тимур сидел на уроке английского и выглядел очень довольным. Во-первых, Влада Мальцева из десятого «В» вчера прислала ему ответы к тестам по английскому для всех четырех вариантов. С английским дела у него всегда были не очень, а в последнее время Росомаха почему-то стала часто к нему придираться, и дела стали еще хуже. Так что пятерка по тесту не будет лишней. Во-вторых, с Каспранской дело двигалось еще быстрее, чем он предполагал. Она даже рассказала своим подругам, как зовут его собаку. Те и бровью не повели, когда сегодня в раздевалке он упомянул о Диего. Тимур специально не уточнил, что это собака, но ни Чумакова, ни Приходько не спросили его, кто такой Диего, тем самым, выдав ему всю необходимую информацию. Если уж девушка, рассказывая подругам о вчерашней прогулке до остановки, упоминает даже о такой незначительной детали, как имя собаки, то ей определенно небезразличен ее владелец. В-третьих, Каспранская оказалась не такой уж и тупой. Во время их вчерашнего разговора она понимала все его шутки и смеялась на всю улицу. Тимуру симпатизировали девушки, которые были в состоянии улавливать юмор, и им не приходилось каждый раз все объяснять.

А еще, как оказалось, у Каспранской — настоящий талант к футболу. Судя по всему, она не соврала и действительно не посещала никаких футбольных секций. Научиться так чувствовать игру, гоняя мяч во дворе, было практически невозможно. Да, Каспранская определенно не была чересчур скучной, какой казалась раньше. Размышляя об этом, Тимур пришел к выводу, что при удачном стечении обстоятельств мог бы завести с ней что-то вроде серьезных отношений. Он не любил ее, но она была весьма недурна во всех смыслах. А еще ему не терпелось посмотреть на выражение лица длинного одиннадцатиклассника, когда тот смекнет, что у него из-под носа увели девушку. Пожалуй, это будет самой приятной частью.

***

Веронике удалось получить по физике еще одну оценку. Правда, до пятерки она не дотянула, но и четыре балла были для нее настоящим праздником, так что она ничуть не огорчилась. Следующим должен был быть урок Росомахи, но Вероника потащила подругу в противоположном направлении, чтобы не столкнуться с Ханиным, у которого как раз закончился урок английского.